— Долго объяснять, капрал. Сейчас тебе лучше всего вздремнуть. Ложись. Я буду нести караул.
Фелисина окончательно проснулась. Маг, приплывший вместе с матросами, наспех смастерил себе навес и улегся спать. Матросы уже выспались. Фелисина наблюдала за ними, и внутри ее нарастало презрение.
«Приверженцы Фенира. Какая чушь! Вы верите в своего безмозглого бога? Какие же вы глупцы. А ваш Фенир, будто пугливая домашняя свинья, затаился в мире смертных. Отличная добыча для охотника с острым копьем. Мы видели его копыто. Хорошо же Геборий поколебал вчера вашу веру!»
Бодэн ходил на берег умываться и теперь вернулся, разбрызгивая соленые капли.
— Ну что, Бодэн, ты не боишься этих молодцов? — спросила Фелисина. — Скажем, вон того? Думаю, он тебе не по зубам. А другой, с арбалетом? Как быстро он тебя раскусил. Крепкие они парни. Крепче тебя.
— Ты уже успела побывать под ними? — лениво спросил Бодэн.
— Считаешь меня совсем уж дешевой шлюхой, которая сама лезет?
— Мне и считать не надо. Может, когда-то ты жила чем-то другим. Но теперь смысл твоей жизни — раздвигать ноги.
— Проваливай к Клобуку, ничтожество!
Бодэн подошел к ней вплотную.
— Хочешь меня разозлить? Не выйдет. Главное — мы уцелели и скоро уберемся с этого острова. Можешь болтать что угодно, потаскуха. У меня слишком хорошее настроение.
— Я и не собиралась тебя злить. Кстати, я давно хотела тебя спросить: а что означает тот коготь?
Бодэн бесстрастно глядел на нее, словно не понимая, о чем речь.
— Ты знаешь, про какой коготь я спрашиваю — про тот, что хранится у тебя вместе со штучками для воровского ремесла.
Разбойник молча повернулся и хотел пойти дальше, но заметил Гебория, стоявшего в нескольких шагах. Старик впился в него глазами.
— Бодэн, это правда?
Бодэн молчал.
Фелисина почувствовала: Геборий что-то понял. Он бросил взгляд сначала на нее, затем на разбойника и улыбнулся.
— Недурно. Во всяком случае, пока недурно.
— Ты так думаешь? — спросил Бодэн и отвернулся.
— Геборий, что это все значит? — требовательно спросила Фелисина.
«Когда-то я таким тоном разговаривала с провинившимися слугами», — подумала она.
— Жаль, девочка, что ты была невнимательна, когда твои наставники учили тебя истории, — сказал Геборий.
— Объясни!
— Спрашивай Клобука. Пусть он тебе объяснит, — резко ответил историк и отошел.
Фелисина перевернулась на другой бок и стала глядеть на буйство волн.
«Мы живы. Теперь мне некуда торопиться, и я вновь могу стать терпеливой. Могу затаиться и выжидать. Маг говорит, что Семиградие охвачено восстанием против Малазанской империи. Приятная новость. Может, оно разрастется и сметет империю, а с нею императрицу и… адъюнктессу. Когда рухнет империя, настанет долгожданный мир. Нас кончат притеснять, и мне ничто не помешает осуществить свою месть. Знай же, дорогая сестрица Тавора: наступит такой день, когда рядом с тобой уже не будет телохранителей. И вот тогда приду я. Клянусь всеми богами и демонами, я приду. Это я тебе обещаю. А пока нужно вести себя терпеливо. Бодэн и Геборий для моих замыслов уже потеряны. Но остаются эти четверо: маг и матросы. Будет совсем не лишним привлечь их на мою сторону…»
Фелисина встала и пошла к навесу. Капрал вопросительно сощурил на нее сонные глаза.
— Когда ты в последний раз ложился с женщиной? — в лоб спросила она.
Ей ответил не капрал, а Буян.
— Он забыл, зато я помню. Это было где-то год назад. Я тогда нарядился шлюхой и вдоволь дурачил нашего Геслера. Трезвый он бы меня раскусил. Но капрал был мертвецки пьян. Да, дружище Геслер. Это был я.
Капрал только хмыкнул.
— Такова солдатская жизнь. Столько всего случается, не успеваешь понять, что к чему.
— Особенно когда так поднабрался, что уже все равно, — добавил Буян.
— Но сейчас-то я трезв. — Взгляд Геслера стал суровым. — Знаешь что, красавица, — играй в свои игры с другими. Не хочу тебя обижать, но жизнь достаточно проехалась по нам, и мы научились кое-что в ней понимать. Ты же не просто так предлагаешь себя. Но нельзя купить то, что не продается.
— Я рассказала вам про Гебория, хотя могла бы и не рассказывать.
— Слышал, Буян? А девушка-то решила поймать нас в ловушку.
— Глупцы! Он вас предаст. Ему ненавистна ваша приверженность Фениру.
Услышав это, Честняга даже сел.
— Иди-ка ты отсюда, — сказал Фелисине Геслер. — Дай моим людям выспаться.
На Фелисину глядели невинные голубые глаза Честняги. Она послала матросу воздушный поцелуй и усмехнулась, видя, как вспыхнуло его лицо.
— Береги уши, а то и они запылают!
— Вперед, парень, — не выдержал Буян. — Раз она сама нарывается, покажи ей, что к чему.
— А вот здесь ты не угадал, — засмеялась Фелисина. — Я сплю только с мужчинами.
— То есть — с лопоухими дураками, — вставил едва сдерживающийся Геслер.
Качнув плечами, Фелисина отправилась на берег. Войдя по колено в воду, она остановилась и стала разглядывать баркас. Обшивку «Рипата» покрывали многочисленные черные точки, как будто по судну выпустили град зажигательных стрел. Перила полубака блестели, словно стеклянные. Сверху свисали обрывки канатов.
Солнечные блики на воде слепили глаза. Фелисина зажмурилась. Ее разум постепенно умолкал и наконец замолк окончательно. Вокруг ног плескалась теплая вода. Фелисина чувствовала себя крайне утомленной, и не только телесно.
«Неужели во мне не осталось ничего, кроме ненависти и презрения? Ведь должен же существовать способ выбраться из этого состояния. Оно меня разрушает… Если не способ, то хотя бы причина».
— Я рассчитываю лишь на то, что отатаральская пыль оказала на вас достаточное воздействие и оно отпугнет этого безумного мага, — сказал Кульп. — Иначе нас ожидает крайне тяжелое плавание.
Честняга зажег фонарь и теперь сидел в носовой части баркаса, ожидая сигнала к отплытию. Черные узоры татуировки на теле Гебория отражали желтоватый свет. В ответ на слова мага старик лишь поморщился. Геслер склонился над рулевым веслом. Как и все остальные, капрал ждал ответа бывшего жреца. Ждал и надеялся.
По другую сторону скал, в открытом море, бушевала стихия, взбаламученная магом-безумцем. Почти беспрерывно мелькали молнии, выхватывая из тьмы густые черные облака и белые барашки волн.
— Ну, если вы так настаиваете, — произнес наконец Геборий.
— Мне нужно ваше добровольное согласие.
Геборий сердито помахал культей перед лицом Кульпа.
