Хэн покачал головой.
– Я уже отблагодарил Чуи. А сейчас пришел твой черед, – он взял Анакина за плечи и заключил его в тесные объятия.
Лее показалось, что ее сердце сейчас не выдержит. Она прикрыла рот ладонью, сдерживая слезы.
Хэн отодвинул от себя Анакина, но продолжал держать руками его за плечи.
– Прости меня за то, что я сказал и как вел себя после того, как погиб Чуи, Анакин. Мы сделали на Сернпидале все, что могли, и Чуи осознавал это. Мы оба знаем, кого нужно винить в его смерти. Но я не хочу, чтобы стремление к расплате побудило тебя совершить какую-нибудь глупость, понимаешь? Ты, Джесин и Джайна – вы для меня гораздо важнее, чем даже можете себе представить.
Анакин кивнул и почти ухмыльнулся. Они обнялись с Хэном еще раз.
– Мне нужно идти, – произнес Анакин через мгновение. – Дядя Люк хочет, чтобы я вернулся Явин IV.
– Хочу сказать еще кое-что, пока ты не уехал, – улыбаясь вмешалась Лея. – Подарок Вержер, похоже, сработал, – она перевела взгляд на Хэна. – Люк только что сказал мне, что Мара сейчас сильнее, чем была все последние месяцы. Что бы там ни содержалось в слезах, они помогают, и Оолос и Томла Эл надеются, что Мара будет в полном здравии уже в течение ближайших нескольких недель.
Все трое заключили друг друга в короткие, ликующие объятия, которые разорвал Анакин.
– Сначала юужань-вонги заражают Мару, затем подсылают к нам убийцу, – горько заговорил он. – Я помню, что ты говорил мне о стремлении к расплате, пап, но они сделали эту войну для нас личной.
Взгляд Леи был затуманен от нехорошего предчувствия, но она еще раз сжала Анакина в своих объятиях и поцеловала его в щеку.
– Береги себя.
– Эй, малыш, – крикнул Хэн, когда Анакин уже направлялся к воздушному мосту. – А есть ли шанс, что Лобакка настолько погрязнет в – этих ваших джедайских заботах, что они с Вару забудут о долге жизни?
– Нет, насколько я помню наш последний разговор с ним.
– Проклятье, – буркнул Хэн. – Подозреваю, что рано или поздно мне придется вновь столкнуться с этим, – он бросил взгляд на Лею и улыбнулся. – Надо же, значит, Вержер не обманула, – он недоверчиво встряхнул головой. – Как все, однако, забавно вышло. Ты отправляешься на поиски одного, а в результате находишь совершенно другое. Если бы я не знал всей сути, я бы сказал, что тут поработала Сила.
Лея хранила молчание.
Хэн прищурил взгляд и кивнул.
– Вуки обычно говорят, что на любой охоте невозможно предсказать, что обернется добычей. Но, кажется, если надолго выходишь из игры, сразу начинаешь забывать об этом.
Лея услышала нечто в его тоне, что обеспокоило ее. Она указала на походный ранец.
– Ты не снимаешь его с плеча с той самой поры, как вернулся, – бросила она как бы ненароком. – Ты планируешь раскладывать веши по местам или так и будешь ходить с набитым ранцем?
Хэн потянулся к ранцу.
– Сейчас нет нужды разбирать его.
Лея скрестила руки на груди.
– Вероятно, мне следовало это предвидеть. То есть на самом деле твое возвращение домой не окончательно?
– В последнее время я слишком долго находился дома, – он ухмыльнулся. – Я решил, что ты, должно быть, устала наблюдать за тем, как я тут околачиваюсь.
Лея оставалась недвижима.
– Не пытайся все исправить, Хэн.
Он ткнул себя в грудь.
– А кто пытается что-то исправить? Я только хочу сказать, что у меня осталось несколько незавершенных дел.
– Например?
– Для начала надо разыскать Роа. А еще помочь Дроме найти его сородичей. Он спас мою шкуру, знаешь ли, – причем дважды.
Лея послала небесам сардонический смешок.
– Только не говори мне, что у тебя теперь перед Дромой долг жизни. Это слишком, Хэн, – даже для тебя.
Он поморщился.
– Но ты же не можешь ожидать от меня, что я вот так просто забуду о Роа или оставлю Дрому на произвол судьбы.
Она сделала шаг навстречу.
– А у вуки нет никаких поговорок о бездумном риске? Минуту назад я стояла здесь, слушая, как ты пытаешься предостеречь Анакина от свершения глупостей, а теперь ты говоришь мне, что намерен отправиться на поиски Роа и пропавших родственников Дромы. Нельзя ли выбрать что-то одно, Хэн?
– А что плохого в том, чтобы заниматься и тем и другим?
Лея фыркнула.
– Полный рецидив. Передавай привет своему прежнему «я», Хэн.
– Нет никакого рецидива. Я все тот же человек, за которым ты замужем, солнышко. К тому же незачем переводить на меня стрелки. Пока я тут находился во временном застое, ты моталась на Дантуин, в Империю, еще куда-то, рискуя жизнью отнюдь не меньше меня.
– Хочешь сказать, что если я перестану помогать беженцам, то твой загул по местам боевой славы тоже прекратится?
– Мой загул? – удивился он. – А как, интересно, можно назвать то, чем занимаешься ты?
Лея уже заготовила ответную реплику, но передумала и затянула по новой:
– Новой Республике сейчас тяжело, Хэн. Мне может понадобиться твоя помощь.
Хэн всплеснул руками.
– Эти басни я слышал и прежде.
– И ты обычно слушал.
Хэн сделал шаг к перилам, затем назад, усиленно избегая ее взгляда.
– В каком-то роде я уже тебе помогаю. Ну, то есть родственники Дромы – беженцы, ну и…
Лея притихла на мгновение. Испытывая облегчение от того, что он наконец справился со своей скорбью, она не могла не заметить, что он намеревался продолжить то, чем занимался всю свою сознательную жизнь – постоянно воссоздавал себя по новой, превращаясь из всеми покинутого ребенка в имперского офицера, из контрабандиста в лидера Восстания. На основе того восприятия, которое она получила после нескольких мимолетных встреч с Дромой, она поняла, что его новый друг того же пошива. Несмотря на всю обеспокоенность Дромы судьбой своих родственников, этот рин все равно оставался в душе бродягой, для которого приключения просто стали неотъемлемой частью существования.
Лея наблюдала за тем, как Хэн подходит к краю балкона.
– Я не знаю, как ты умудрялся делать это столь долго, – наконец сказала она.
Он остановился, чтобы поднять на нее взгляд.
– Делать что?
– Растить семью. Ходить далеко от края.
– Это был просто мой «загул» в стабильность, – он попробовал изобразить на лице свою коронную усмешку, но это не сработало. – Послушай, я всегонавсего улетаю. Меня долг зовет.
– А как насчет твоего долга перед нами?
– К «нам» это не имеет никакого отношения.
