По сторонам Леи стояли Ц-3ПО, только что отполированный, и Олмахк, разгневанный тем, что его заставили надеть штаны, тунику и плотно сидящую кепку.
— Друзья, — продолжила Лея, когда аплодисменты утихли, — Новая Республика и Консорциум всегда были союзниками. Но сегодня я пришла к вам с просьбой, которая несомненно проверит крепость этого союза. И вместо даров я принесла только настойчивые предупреждения.
Собрание осторожно молчало.
— Я говорю от имени Новой Республики: мы уважаем то, как высоко вы цените уединение.
Она, не глядя, широким жестом указала на панорамное окно за своей спиной.
— Если бы Корускант был осчастливлен таким божественным явлением, как Мимолетные дымки, Новая Республика, возможно, тоже выбрала бы путь, больше направленный на собственное познание и развитие. Но, к сожалению, это не так. На Галактику упала огромная тень, заслонив многие миры Новой Республики, повсюду был дан призыв к оружию. Хоть Хапос, Чарубу, Маирес, Галлинор, Арабант и другие миры, составляющие Консорциум, еще не поглотила тьма, это вряд ли продержится долго. Потому что тень столь зловеща, столь ужасна и широка, что у нее, возможно, хватит сил для того, чтобы уничтожить весь свет.
Лея остановилась и помолчала, пока не стихло возбужденное перешептывание.
— Источник тени лежит за пределами нашей Галактики, но намерения тех, кто ее отбрасывает, ясны: завоевание — полное и безоговорочное. Их зовут йуужань-вонгами, и пока я говорю, они готовы вторгнуться в Колонии и Центральные миры.
Лея снова подождала, пока перешептывания исчерпали себя.
— Мирное сосуществование невозможно, йуужань-вонги остановятся только тогда, когда переделают нашу Галактику по своему подобию, когда все мы поклянемся в верности богам, которым они поклоняются и во имя которых они начали эту кампанию. Некоторые миры уже сдались, пытаясь избежать конфликта. И наблюдая за тем, что йуужань-вонги сделали с теми из миров, что сопротивлялись, невозможно винить кого-то за капитуляцию. Но Новая Республика не будет ни торговаться, ни сдаваться. Вторжение нужно остановить, а это можно осуществить только совместными усилиями тех миров, которые рабству предпочитают свободу.
Лея положила руки на возвышение и обвела публику взглядом.
— Я буду говорить без утайки. Сенатор Новой Республики Элегос А'Кла просил мира и был жестоко убит. Силы Новой Республики пытались и не смогли спасти Итор, Оброа-скай и десятки других миров. Хатты, очевидно, заключили с йуужань-вонгами сделку, которая позволяет захватчикам занимать и использовать миры хаттов в качестве ресурсов, необходимых для вторжения. Теперь я прошу Консорциум решить, каким курсом он последует. Мне нелегко дается эта просьба, потому что есть шанс, совсем незначительный, что йуужань-вонги не потревожат Хапанский кластер, в таком случае получится, что вы намеренно ввязались в войну, а не защищали свое. Если понадобится, Новая Республика будет одна вести битву, но шансы на победу значительно увеличатся с поддержкой Консорциума.
Она сделала глубокий вдох и развела ладони в стороны.
— Я не могу ничего пообещать за эту поддержку, потому что будущее туманно. Но я советую вам основательно подумать насчет того, кого вы хотите видеть своими соседями по Галактике, а также вспомнить, чего добивался император Палпатин, затемняя своей тенью свет стольких миров. Я благодарю вас за то, что уделили внимание той, которая вынуждена прибегать к словам, чтобы выразить то, что у нее на сердце.
Тишина в зале не была бы более гробовой, даже если бы его катапультировали в открытый космос.
* * *
— Представитель Мииларта, — обратилась Та'а Чуме, — посол Органа Соло. Посол Соло, — Лол Мииларта с Терефона.
Лея с привычной вежливостью протянула руку, и Мииларта пожала ее.
— Очаровательно, посол, — призналась она, потом, понизив голос, добавила: — Уверяю вас, Терефон будет голосовать за оказание помощи.
Лея улыбнулась одними глазами.
— Новая Республика благодарит вас.
Мииларта красиво поклонилась и прошла дальше вдоль очереди на прием.
Лея официально представила ее послу Новой Республики в Консорциуме, потом повернулась к Та'а Чуме, которая представляла ей столь же красивую женщину — представителя с Ута, мира, который во время визита Консорциума на Корускант подарил песню.
Ц-3ПО, стоящий рядом с Леей, прошептал ей в правое ухо:
— С представителем Мииларта у нас уже тридцать один мир, госпожа. Вы фактически на полпути к достижению цели.
Лея взглянула на очередь ожидания приема, которая — с мужьями, женами, госпожами и детьми — вилась почти до главного входа в Дворец фонтанов, дома хапанской королевской семьи.
— Устали от формальностей, посол? — поинтересовалась Та'а Чуме из-под вуали.
Лея немного развернулась, чтобы посмотреть на нее.
— Ничуть.
— Хотите сказать, что не находите процесс немного — как бы это сказать — старомодным?
— Вообще-то, это напоминает мне об Алдераане.
— Алдераане? Вы удивляете меня, Лея. Равняете бывший центр демократии и матриархат, основанный пиратами. О чем вы подумали?
Лея улыбнулась про себя.
— Новая Республика обходится без церемоний, она желает лишь, чтобы дела выполнялись. Но иногда я скучаю по блеску и церемониалу Старой Республики, а Хапос кажется мне застывшим во времени теплым воспоминанием.
Алая полувуаль скрывала выражение лица Та'а Чуме, но по тону ее голоса можно было сказать, что она удивленно ухмыляется.
— Как мило с вашей стороны рассматривать наш образ жизни как банальную ностальгию.
— Вы меня неправильно толкуете, Та'а Чуме — намеренно, я полагаю, — Лея пробежала глазами по приемной. — Это могло быть моей жизнью, если бы не Империя. Великолепие, пристойность… интриги.
Та'а Чуме прищурила глаза.
— О, но это легко могло стать вашим, дорогая. Вы сами предпочли моему сыну Хэна Соло.
Лея взглянула на Чуме'да Исолдера, который стоял во главе очереди на прием, высокий, безупречно одетый, вечно красивый. Да, сказала она себе, я выбрала неуклюжего негодяя без кредитки за душой, а неблагородного потомка пиратов с такими глубокими карманами, что он может профинансировать собственную войну. И хвала за это звездам. Детские воспоминания — это хорошо, но в критичном свете среднего возраста они теряли кое-что из своего очарования. Лея могла вообразить себя добродетельной принцессой не больше чем актрисой или предпринимателем. Она взглянула на Тенениэль Дьо — со сложенными перед собой руками и царственно поднятым подбородком — и содрогнулась от мысли, что она бы могла стоять в туфлях Тенениэль, стоивших тысячу кредиток.
И все же, даже когда она это думала, довольная, ее грызли мрачные опасения. Хэн был сам по себе, далеко от нее, дальше, чем ей бы хотелось, и от этого будущее, которое они вместе ковали, становилось бесформенным и туманным. Ее бесило то, что она должна была за него беспокоиться, но на самом деле она ужасно по нему скучала, и внешние атрибуты королевской власти нисколько не радовали ее.
