– Хорошо, Кабот, мой хозяин, - сказала Вика.
Посмотрев в глаза Вики, я увидел в них слезы радости и благодарности, но было в них и какое-то другое, более нежное чувство, которого я не смог разгадать.
Она поклонилась в позе рабыни для страсти, сложив руки на бедрах, но бессознательно, просительно повернула ко мне ладони. Как будто просила позволения встать и прийти ко мне в объятия. Я строго посмотрел на нее, она повернула ладони к бедрам, снова опустилась на колени и опустила голову, глядя мне в ноги.
Все ее тело дрожало от желания.
Но она рабыня и не смела заговорить.
Я строго посмотрел на нее.
– Подними голову, рабыня.
Она подняла голову.
Я улыбнулся.
– К моим губам, рабыня, - приказал я.
С криком радости и со слезами она бросилась ко мне в объятия.
– Я люблю тебя, хозяин, - воскликнула она. - Я люблю тебя, Кабот, мой хозяин!
Я знал, что она говорит неправду, но не осадил ее.
Я больше не хотел быть жестоким с Викой из Трева, кем бы она ни была.
Через несколько минут я строго сказал ей:
– У меня нет на это времени, - и она рассмеялась и отступила.
Я повернулся и вышел из клетки, и Вика, как ей и подобало, счастливо шла в двух шагах за мной.
Мы спустились к транспортному диску.
Ал-Ка внимательно осмотрел Вику.
– Она очень здоровая, - сказал я.
– Ноги не кажутся сильными, - ответил Ал-Ка, разглядывая прекрасные бедра, икры и лодыжки рабыни.
– Я против этого не возражаю, - сказал я.
– Я тоже, - согласился Ал-Ка. - Ведь можно заставить ее побегать взад и вперед, и они у нее окрепнут.
– Верно.
– Я думаю, как-нибудь я тоже возьму себе женщину. - Потом добавил: - Но с более сильными ногами.
– Хорошая мысль, - сказал я.
Ал-Ка вывел диск из вивария, и мы направились к комнате Миска, а носители гура двигались над нами.
Я держал Вику за руки.
– Ты знала, что я за тобой вернусь?
Она вздрогнула и посмотрела вперед, в темный туннель.
– Нет, я знала только, что ты поступишь, как захочешь.
Она посмотрела на меня.
– Может ли бедная рабыня попросить, - прошептала она негромко, - чтобы хозяин призвал ее к своим губам?
– Приказываю, - сказал я, и ее губы тут же отыскали мои.
* * *
Позже в тот же день появился Мул-Ба-Та, теперь просто Ба-Та; он привел с собой множество прежних мулов. Они пришли с пастбищ и грибных плантаций, и, подобно носителям гура, в пути они пели.
Одни несли на спинах мешки с лучшими спорами, другие сгибались под тяжестью больших корзин с только что сорванными грибами; эти корзины они несли по двое на палках. Те, что пришли с пастбищ, гнали перед собой длинными заостренными палками больших серых артроподов, скот царей-жрецов, или несли вязанки лоз с большими листьями растения сим, пищи этого скота.
– Скоро зажжем лампы, - сказал Ба-Та. - Мы просто сменим пастбища, вот и все.
– Грибов нам хватит, - заметил один из работников грибных плантаций, - пока мы не посадим свежие споры и не вырастим новый урожай.
– Все, что мы не смогли унести, мы сожгли, - добавил другой.
Миск с удивлением смотрел, как эти люди подходили ко мне и уходили дальше.
– Мы приветствуем вашу помощь, - сказал он, - но вы должны повиноваться царям-жрецам.
– Нет, - возразил один из них, - мы больше не повинуемся царям-жрецам.
– Но мы исполним приказы Тарла Кабота из Ко-ро-ба, - добавил другой.
– Я думаю, вам следует держаться в стороне от войны между царями-жрецами, - сказал я.
– Ваша война - это наша война, - возразил Ба-Та.
– Да, - согласился один из работников с пастбищ, держа заостренную палку, как копье.
Один из грибников посмотрел на Миска.
– Мы выросли в рое, - сказал он царю-жрецу, - и он такой же наш, как и твой.
Антенны Миска согнулись.
– Я думаю, он говорит правду, - сказал я.
– Да, - ответил Миск, - поэтому я и загнул свои антенны. Я тоже думаю, он говорит правду.
И вот люди, прежние мулы, неся с собой запасы пищи, начали переходить на сторону Миска и его немногих последователей.
Я решил, что исход битвы в основном зависит от серебряных труб, которых у Сарма большинство, но все же умение и храбрость прежних мулов могут сыграть свою роль в исходе битвы за рой в глубинах Сардара.
* * *
Как и предсказывал Ал-Ка, вскоре загорелись лампы, кроме тех, которые были уничтожены огнем серебряных труб.
Инженеры-мулы, ученики царей-жрецов, соорудили вспомогательную энергетическую установку и подали энергию в систему.
Когда лампы вначале затлели, потом загорелись ярким сиянием, люди в лагере Миска громко радовались; все, кроме носителей гура, для которых свет не важен.
Заинтересовавшись твердостью пластика клеток в виварии, я поговорил об этом с Миском, и мы с ним и с другими царями-жрецами и людьми создали флот бронированных транспортных дисков; на них ставили серебряные трубы, превращая в исключительно эффективное оружие; даже без труб они отлично служили для разведки и относительно безопасного передвижения. Огненные залпы серебряных труб обжигали пластик, но не могли его пробить, если, конечно, действие было недолгим. А простой факел, как я узнал позже, не может даже следа оставить на этом прочном материале.
На третью неделю войны, вооруженные бронированными транспортными дисками, мы начали перемещать фронт боевых действий в сторону армии Сарма, которая по-прежнему значительно превосходила нас по численности.
Наша разведка действовала значительно лучше, и обширная вентиляционная сеть давала быстрым ловким пастухам и носителям гура доступ почти в любое место роя. Больше того, бывшие мулы, воевавшие на нашей стороне, одевались в пластиковую одежду без надписей запахом, и это давало им лучшую возможную в рое маскировку. Например, в разное время возвращаясь с рейда, неся с собой захваченную серебряную трубу, которая больше не нужна ее убитому владельцу из армии Сарма, я часто оставался не замеченным даже Миском, хотя стоял в футе от него.
К своему смущению, но ради собственной безопасности, те цари-жрецы, которые присоединились к Миску, на груди и спине носили ясно видную букву горянского алфавита - первую букву имени Миска. Вначале они возражали против этого, но потом, когда некоторые чуть не наступали на безмолвных носителей гура или забредали, сами того не заметив, в их расположение - а ведь эти паукообразные гуманоиды вооружены серебряными трубами, - их мнение изменилось, и они очень заботились, чтобы буква была видна ясно, и тут же подновляли ее, если краска снашивалась. Цари-жрецы нервничали, проходя, например, в футе от мускулистого парня с грибных плантаций, который сидел в вентиляционном отверстии и при желании мог своим факелом подпалить их антенны; или вдруг оказавшись в окружении молчаливых пастухов, которые могли пронзить их десятком острых кольев.
