— Конечно не поверю!
— До чего же трудно представителям разных каст понимать друг друга, — вздохнул Шаба.
— Может быть.
— Я взял это кольцо по двум причинам. Во-первых, без него я не смог бы пройти по Уа. Я рассчитывал, что кольцо выручит нас при встречах с враждебно настроенными туземцами. Так и вышло. Теперь на реке меня считают чуть ли не волшебником. Если бы не кольцо, ни меня, ни моих людей давным-давно не было бы в живых.
— Ты должен понимать, что хранить кольцо опасно.
— Я прекрасно знаю об этом. — Правой рукой он указал на стены древней крепости.
Я проследил за его жестом и у подножия лестницы увидел неглубокий ров, наполненный озерной водой, где кишмя кишели голубые свиньи. Эта рыба не слишком опасна, когда в одиночку плещется в реке или озере. Но накануне полнолуния большой луны Гора голубые свиньи сбиваются в косяк и становятся чрезвычайно агрессивны и свирепы. Они готовы разорвать на мельчайшие кусочки любое существо, которое окажется рядом. Люди Шабы на веревке спустили в ров ногу тарска. Вода вспенилась, забурлила, и в мгновение ока от тарска не осталось даже костей. Веревку и ту еле успели выдернуть. Через ров был переброшен деревянный наплавной мостик. Ров сам по себе являлся препятствием, но настоящей защитой он мог служить только во время полнолуния, ведь после нереста голубые свиньи успокаиваются и возвращаются в озеро. Я не сомневался, что этот ров издревле служил им местом нереста — они всегда мечут икру в неглубоких водоемах, в лагунах или на речном мелководье.
Волосы у меня на затылке встали дыбом. Я вдруг понял, почему Шаба и его люди обосновались именно здесь.
— Вы ждали нас?
— Разумеется, — сказал Шаба. — Не знаю, что бы мы делали, не появись вы сегодня.
— Голубые свиньи… Но это могло защитить вас на четыре-пять дней, не больше!
— Этого оказалось достаточно, — ответил Шаба. — Вы же пришли!
— Значит, — сказал я, — за вами гнались кюры.
— Да, — подтвердил Шаба. — Я так думаю. Конечно, мы не видели их — только следы. Но я боюсь, что они уже здесь, в городе.
— Твой человек проявил недюжинную храбрость, придя за нами.
— Это Нгуми, — сказал Шаба. — Он действительно храбрец. Он ведь мог и не вернуться.
— Не знал, что среди писцов встречаются такие смельчаки.
— Отважные люди есть во всех кастах, — ответил Шаба.
— Ты сказал, что похитил кольцо по двум причинам, — напомнил я, — но назвал только одну.
— Взгляни-ка. — Шаба указал на стол в изголовье ложа. Там оказался кожаный футляр цилиндрической формы и четыре пухлые, потрепанные записные книжки в кожаных переплетах.
— Вижу.
— За время путешествия я составил карты Уа и записал все мои наблюдения. Эти карты и записи бесценны, хотя вы, воины, можете этого и не понять.
— Для географов они действительно представляют ценность, — согласился я.
— Огромную ценность! И не только для географов, но и для всех цивилизованных людей.
— Возможно.
— Эти карты, эти записи, — взволнованно произнес Шаба, — открывают совершенно новый мир. И дело тут, друг мой, не только в примитивной выгоде торговцев, охотников, земледельцев и лекарей! Мои открытия нужны людям, которые жаждут знаний и стремятся разгадать тайны природы. При первом взгляде на эти карты любой, кто что-то смыслит в географии, поймет, что он стоит перед дверью в мир несметных богатств. Это не просто карты и записи — это чудеса и сокровища! И это, — Шаба пристально посмотрел мне в глаза, — вторая причина, по которой я взял кольцо.
— Не понимаю, — признался я.
— Я не надеялся уцелеть в этом походе, — сказал Шаба, — не рассчитывал вернуться домой. Но я рад, что добрался сюда и нашел исток Уа.
— И что же?
— Я взял кольцо не только затем, чтобы облегчить себе путь, но и для того, чтобы ты — или кто бы то ни было — пустился за мной в погоню. Мне был нужен человек, который донесет мои бумаги до цивилизации.
— Да ты просто сбежал! — сказал я. — Ты меня испугался. Шаба улыбнулся:
— Не странный ли маршрут я выбрал для побега? Нет, друг мой, это было не бегство. Это была исследовательская экспедиция.
— На деньги кюров?
— На эти деньги я закупил снаряжение и нанял людей. Неужели ты возражаешь против того, чтобы деньги кюров послужили благородному делу?
— Твоя беспристрастность делает тебе честь, — усмехнулся я.
— Не думай обо мне слишком плохо, Тэрл, — сказал Шаба. — Такой шанс выпадает раз в жизни. Если бы я сбился с пути, то тем самым сбил бы с пути всю мою касту, а может быть, и все человечество. — Он с грустью посмотрел на меня. — Как, по-твоему, поступили бы с кольцом Царствующие Жрецы? Вдруг оно не имеет для них никакого значения? Но для меня оно бесценно! Подозреваю, что Царствующие Жрецы вообще не позволили бы людям воспользоваться кольцом.
— Может быть. Их логика остается для меня загадкой.
— Так или иначе, — продолжил Шаба, — я выкрал кольцо. С его помощью я прошел вверх по Уа до самого ее истока. С его помощью я заставил тебя пуститься за мной в погоню. Ты — тот самый человек, который донесет мои труды до цивилизованного мира.
Я взглянул на карты и записные книжки.
— Да, — сказал Шаба, — этим я расплачиваюсь за кражу. Этим — и еще жизнью. — Он помрачнел; лицо его исказилось от боли. — Храни их пуще ока, мой друг.
— Почему ты сбежал из дворца Билы Хурумы? — спросил я. Шаба и его люди пустились в путь на трех галерах, а Била Хурума снарядил в погоню огромную флотилию.
— Ему я причинил особенно много зла, — с грустью произнес Шаба. — И все же я думаю, что мой побег спас ему жизнь.
— Не понимаю, — удивился я. — Каким образом?
— Била Хурума, мой покровитель и защитник, стоял между мною и Мсалити. Мсалити уже однажды покушался на его жизнь, подкупив Джамбию, охранника. Джамбия погиб от укусов остов, а ты отправился на канал.
— Да.
— До тех пор пока я оставался во дворце, жизнь Билы Хурумы была в опасности. Как только я бежал, Мсалити стало незачем убивать его. Но при этом я знал, что Била Хурума последует за мной.
— Разумеется. Мсалити пришлось рассказать о кольце убару и вместе с ним отправиться на поиски, в надежде потом самому завладеть кольцом.
— Не думаю, что Била Хурума преследует меня из-за кольца, — улыбнулся Шаба.
— А из-за чего еще? Шаба промолчал.
— Никакая другая причина не заставила бы его прийти сюда, — уверенно продолжил я. — Он же понимает, что могущество кольца сделает его абсолютно непобедимым.
