Вскоре вокруг собрались все, кто находился в лагере: охотники и тарноводы, вольнонаемные и рабыни. Привели и девушек Вьерны, одетых в шкуры лесных пантер и скованных друг с другом одной длинной цепью. Среди присутствующих, конечно, находились и Хура с Мирой, заклятые враги Вьерны. Никто из собравшихся не проронил ни слова.
День клонился к концу, но жара все не спадала.
Вьерна пристально смотрела на Марленуса вызывающе дерзким взглядом.
— Развяжите ее, — распорядился Марленус.
На лице Вьерны отразилось недоумение.
Охотник из свиты Марленуса, лицо которого было скрыто капюшоном из головы лесной пантеры, шагнул к пленнице и ножом перерезал ремни, опутывающие ее тело.
Лицо Вьерны приняло озабоченное выражение. Она продолжала стоять на коленях.
— Кто ты? — обратился к ней Марленус.
— Я — Вьерна, — ответила девушка, — разбойница.
Марленус, к несказанному изумлению всех присутствующих, вытащил из-за пояса ключ от ее ошейника. Затем неторопливо отомкнул замок и бросил ошейник на землю, в пыль, а ключ снова спрятал за пояс.
Вьерна не могла скрыть свого полного недоумения.
— Эта разбойница слишком непоседлива, — во всеуслышание объявил Марленус. — Перережьте ей сухожилия на ногах!
Из груди Вьерны вырвался душераздирающий вопль.
— Нет! — закричала она. — Нет!
Она попыталась встать, но двое охотников в капюшонах из голов лесных пантер придавили ее к земле, и она осталась стоять на коленях.
— Можно нам уйти, убар? — попросила Марленуса Хура.
Мире, судя по всему, тоже не терпелось броситься к воротам.
— Стойте на месте, — приказал Марленус.
Обе женщины замерли, боясь пошевелиться.
— Убар! — истошно закричала Вьерна. — Пожалуйста, убар!
По знаку Марленуса двое охотников в капюшонах из голов пантер сорвали с девушки остатки шелковой накидки.
Одним из наиболее распространенных наказаний за разбой в северных лесах является повешение, хотя перерезание сухожилий пользуется не меньшей популярностью. Ноги после этого уже не сгибаются; они фактически вообще перестают действовать. Человек с перерезанными подколенными сухожилиями не способен не только бегать или ходить, но даже самостоятельно стоять. Однако после подобной процедуры человек не становится абсолютно беспомощным. Он еще может передвигаться, хотя очень медленно и неуклюже, подтягивая тело на руках.
После экзекуции жертву обычно доставляют в один из ближайших городов, где он мог бы поддерживать свое жалкое существование, выпрашивая милостыню. Нередко этих несчастных подбирают владельцы таверн, превращают их в настоящих рабов и заставляют выпрашивать подаяние, которое в конце дня конфискуют. Утром раб на телеге, запряженной тарларионом, развозит калек по городу, а вечером собирает их и привозит в таверну. Иногда владельцы дополнительно калечат несчастных или лишают зрения, чтобы они внушали прохожим еще большую жалость и, соответственно, приносили большие доходы.
Вьерна не спускала с Марленуса наполненного ужасом взгляда.
— Перерезать разбойнице сухожилия, — повторил убар.
Двое охотников толкнули Вьерну вперед и прижали ее голову к земле. Двое других широко раздвинули ей ноги и несколько согнули их в коленях. По сигналу Марленуса пятый охотник подошел к распластанной на земле девушке и наклонился над ней. Он вытащил из-за пояса широкий охотничий нож. Я заметил, как его лезвие коснулось сухожилия на правой ноге Вьерны.
— Убар, прошу вас! — воскликнула она. — Ведь я же женщина!
— Нет, — возразил Марленус, — ты разбойница.
— Я женщина! Женщина! — закричала Вьерна.
— Нет, — покачал головой Марленус, — ты женщина лишь по облику, за которым скрывается характер мужчины.
— Нет! — разрыдалась она. — Это неправда! Я — женщина! Женщина и телом, и душой!
— Ты говоришь правду?
— Да, да!
— Значит, ты признаешь себя женщиной? Только женщиной и никем больше?
— Да! Я только женщина!
— Ив тебе нет ничего, что позволило бы тебе сравниться с мужчиной?
— Нет! Я только женщина, целиком и полностью женщина!
— Ну что ж, — отозвался Марленус, — если ты всего лишь женщина, значит, наказывать тебя как разбойницу нельзя.
Из груди Вьерны вырвался вздох облегчения. Она попыталась освободиться от рук державших ее охранников.
Ее не отпускали.
— Значит, — продолжал Марленус, — сухожилия перережут тебе как беглой рабыне.
В глазах Вьерны с новой силой вспыхнул ужас. Марленус был прав. В наказание за повторную попытку побега рабыням нередко перерезали подколенные сухожилия. Мне приходилось встречать жертв подобной процедуры на улицах Ара. Зрелище, надо признаться, не из приятных.
— Перерезать сухожилия рабыне, — распорядился Марленус.
— Хозяин! Прошу вас, хозяин! — взмолилась Вьерна.
Марленус жестом приказал охотнику с ножом повременить.
Слова Вьерны поразили нас всех, за исключением Марленуса. Она впервые назвала его хозяином.
— Пожалуйста, хозяин! — рыдала девушка. — Не нужно меня калечить! Прошу вас!
— Рабыня просит вас пощадить ее, — официальным тоном сообщил Марленусу охотник, занесший нож над ногой девушки.
— Это правда? — поинтересовался Марленус.
— Правда, хозяин, — еще громче разрыдалась Вьерна. — Я полностью в вашем распоряжении! Я, ваша рабыня, прошу у вас пощады! Пощадите меня, хозяин!
— Отпустите ее, — приказал Марленус.
Охотники на шаг отступили от девушки; державший в руке нож спрятал его за пояс.
Вьерна поднялась с земли и осталась стоять на коленях, уронив руки и низко опустив голову. Тело ее била мелкая дрожь. Остальные девушки испугались ничуть не меньше. Хура и Мира побледнели как полотно. Вьерна была сломлена. Ее высокомерие и дерзкое упрямство исчезли. Она смотрела на Марленуса так, как смотрит на своего хозяина рабыня. Теперь она знала, что несвободна, и знала, кому принадлежит. Во всеобщем молчании она направилась к своему ошейнику, лежащему в пыли на том месте, куда его бросил Марленус, подняла его, подошла к великому убару и опустилась перед ним на колени. В глазах ее стояли слезы. Дрожащей рукой девушка протянула ошейник Марленусу. Убар вытер его о рукав своей туники. Вьерна, низко склонив голову, протянула ему скрещенные в запястьях руки.
— Я полностью подчиняюсь вам, — произнесла она официальную формулу новообращенной рабыни.
Марленус защелкнул на ней ошейник и поданной ему веревкой связал ей руки. Вьерна подняла на него глаза.
