Я пожал плечами.
— Хочешь на них посмотреть? — спросил Сарус.
— Я их уже видел.
— Ну да, конечно, — согласился Сарус, — в лесу.
— Да, — ответил я.
Мне прежде всего не хотелось, чтобы рабыни рассмотрели мое лицо, поскольку я опасался, что их реакция сразу же позволит тиросцам понять, кто я есть на самом деле. Шира, Вьерна и Гренна знали меня слишком хорошо. Сейчас они, лежа головами к изгороди, не имели возможности в достаточной степени следить за происходящим.
— Этого мало, — решительно возразил я.
— Сколько у тебя людей? — недовольно произнес Сарус. — Не много ли ты на себя берешь? Давай держаться в пределах разумного. Ты ведь понимаешь, что не сможешь захватить наш лагерь, не положив при этом своих людей. И заметь, многих людей!
— Верно, — согласился я. — Лагерь укреплен хорошо.
— Вот именно, — подтвердил Сарус. — Забирай рабынь и будь доволен!
Я посмотрел ему в лицо.
— Этого мало. — Я был непреклонен.
— Убейте его! Убейте! — снова закричала Хура. — Послушайтесь меня, вы, глупец!
Сарус заскрежетал зубами.
— Связать ее! — бросил он своим воинам. — Связать их всех, как рабынь!
Я молча наблюдал, как женщины отчаянно, но тщетно пытались вырваться из крепких мужских рук. Считанные мгновения понадобились воинам, чтобы бросить каждую из разбойниц на землю на живот и привычными движениями надежно связать их кожаными ремнями по рукам и ногам.
— Убейте его! — простонала Хура. — Он ваш враг. Он, не мы! Мы ваши верные союзницы! Союзницы, не враги!
— Вы прежде всего женщины, — оборвал ее Сарус. — Вы успели надоесть нам до глубины души.
В глазах Хуры ненависть перемешалась с ужасом. Сарус окинул ее демонстративно оценивающим взглядом.
— Такой красавице, как ты, моя дорогая, — вынес он свое суждение, — гораздо больше подойдет невольничий рынок, чем шатание по лесу с оружием в руках.
— Животное! — взвизгнула Хура, отчаянно замолотив связанными ногами и руками. — Ах ты, животное!
— Присоедините их к каравану невольниц, — сказал я Сарусу.
Хуру и ее разбойниц уложили вместе с остальными рабынями и привязали к ним длинным кожаным ремнем, накинув петлю на шею каждой из девушек.
— Ты — глупец! — крикнула в последний раз Хура.
— У него нет мужчин! — внезапно воскликнула Мира. — С ним одни только женщины!
— Откуда тебе это известно? — поинтересовался Сарус.
— Он поймал меня и потащил с собой в лес, — глотая хлынувшие из глаз слезы, быстро заговорила Мира. — Он со своими приспешницами заставил меня напоить отравленным наркотиками вином наших женщин!
— Ах ты тварь! Дрянь! — немедленно взвилась Хура.
— Он заставил меня! Заставил! — закричала Мира. — У меня не было выбора!
— Дрянь! Предательница! — не унималась Хура. — Я тебе глаза выцарапаю! Горло перегрызу!
Сарус тыльной стороной ладони ударил Хуру по лицу, заставляя ее замолчать, затем, схватив Миру за волосы, резким рывком поднял девушку с земли и поставил на колени.
— Рассказывай все, что знаешь!
— Он поймал меня, — всхлипывая и запинаясь, забормотала Мира. — Притащил в лес. И заставил меня напоить женщин-пантер отравленным вином. Заставил! У меня не было выбора!
— Сколько с ним женщин? — раздраженно оборвал ее Сарус.
— Сотни! — еще громче запричитала Мира.
Сарус ударил ее.
— Идиотка! — бросил он.
Мира всхлипнула и еще ниже опустила голову.
— Скольких из них ты видела сама? — настойчиво допытывался Сарус. — Вспомни хорошенько, что именно ты видела?
— Я вообще ничего не видела, — захлебываясь слезами, бормотала Мира.
У присутствующих — и женщин, и мужчин — невольно вырвался негодующий крик.
— Не видела! — громче прежнего разрыдалась Мира. — У меня на глазах была повязка!
Сарус расхохотался.
— Но я все слышала! — воскликнула допрашиваемая. — Их были сотни!
Повязка на глазах — самое простое и широко распространенное, хотя, безусловно, и не самое эффективное, средство воздействия на психику раба.
Сарус повернулся ко мне. Глаза его уже не смеялись.
— Если у тебя действительно столько союзниц, как утверждает наша очаровательная маленькая предательница, — начал Сарус, — не показалось ли тебе более мудрым дать ей возможность их увидеть?
— Возможно, и так, — согласился я.
— Но она оставалась в повязке на глазах, потому что у тебя не сотни союзниц, как утверждает эта милая, но такая глупая рабыня, а какая-нибудь горстка.
— Подобное предположение делает честь твоей проницательности, — заметил я.
— Я слышала вокруг себя женщин! — воскликнула Мира. — Их было множество!
— Или двое-трое, — оборвал ее Сарус, — постоянно прохаживающихся рядом.
Мира перевела взгляд на меня. Лицо ее исказилось от гнева.
— Ты обманул меня? — прошептала она. — Перехитрил!
Сарус не спускал с меня внимательного изучающего взгляда.
— У тебя всего лишь две-три союзницы, — подвел он итог своим размышлениям. — Если, конечно, они вообще у тебя есть.
— Пожалуйста, Сарус, — взмолилась с трудом поднявшаяся на ноги Хура, — освободите нас.
Она обращалась к своему бывшему союзнику с униженной покорностью: не хотела получить еще один удар. Она уже почувствовала тяжесть мужской руки, и этого оказалось достаточно, чтобы ее образумить.
Сарус окинул взглядом своих новых пленниц.
— Из вас получатся отличные рабыни, — сказал он.
— Пожалуйста, помогите нам! — обратились невольницы к наблюдающим за ними тиросцам.
— Тихо, рабыни! — оборвали их мужчины.
Разбойницы предприняли отчаянную попытку освободиться от стягивающих их кожаных ремней. Они, конечно, знали, что это им не удастся, но рассчитывали разжалобить мужчин, заставить их проявить снисхождение.
— Ну хватит! — приказал Сарус.
Девушки мгновенно сникли.
— Мне кажется, — усмехнулся Сарус, — тебе следует нам кое-что объяснить.
— Пожалуй, — согласился я.
— Зачем ты пришел сюда?
— Прежде всего, чтобы освободить рабов. В особенности меня интересует тот, кто называет себя Риммом, и другой, по имени Арн. Я бы хотел получить и девчонку по имени Шира.
