Легенда, мечта о величайшем защитнике окажется обманом, фальшивкой.
Я понимал, что эту усыпальницу построили люди, которые прорубили проход в скале. На то должна была иметься какая-то причина. Впрочем, она казалась очевидной. Возможно, сотни лет назад на свете действительно жил Торвальд. И он мог пожелать, чтобы его похоронили внутри огромной горы. Мы стояли, вероятно, у входа в склеп Торвальда, утерянный много веков назад. Так уж случилось, что именно нам, спасающимся от курий, этих злобных животных, суждено было его найти. Возможно, Торвальда и в самом деле похоронили в Торвальдсберге, а его усыпальницу скрыли, чтобы защитить прах вождя от любопытных или грабителей. В таком случае становится понятным, как возникла легенда о таинственно исчезнувшем склепе. Эта легенда могла передаваться от одной деревушки к другой, от фермы к ферме, от зала к залу. Наверное, так и возник миф о том, что Торвальд, великий Торвальд, на самом деле не умер, а только спит и проснется в тот самый момент, когда Торвальдсленд будет в нем нуждаться.
— Подожди! — окликнул я Ивара.
Но он уже вошел в комнату, высоко держа над головой факел. Со слезами на глазах я последовал за ним. Когда он увидит кости и истлевшую одежду могучего героя, когда прекрасный миф на его глазах разобьется вдребезги, а мечта развеется при столкновении с реальностью, я должен быть с ним. Я ничего не скажу, только встану рядом плечо к плечу.
Раздвоенная Борода остановился возле огромной каменной платформы, покрытой черным мехом.
В ногах одра было сложено оружие; на стене, у изголовья, висел огромный щит с двумя скрещенными копьями, а чуть в стороне громадный меч в ножнах. И еще мы увидели большой рогатый шлем.
Раздвоенная Борода посмотрел на меня.
Платформа была пустой.
Раздвоенная Борода молча присел на черный мех, покрывавший каменную платформу, и закрыл лицо руками. Его факел остался лежать на полу и через некоторое время погас. Раздвоенная Борода не шевелился. Северяне, в отличие от большинства горианцев, никогда не позволяют себе плакать. Слезы не для них, но один раз он все-таки всхлипнул. Естественно, я не показал виду, что слышал этот звук. Я не хотел, чтобы он стыдился.
— Мы проиграли, Рыжий. Проиграли, — проговорил он наконец.
Я зажег новый факел и принялся изучать помещение. Похоже, тело Торвальда было похоронено не здесь. Едва ли грабители польстились на труп и пренебрегли сокровищами. Складывалось впечатление, что все оставалось нетронутым.
По всей видимости, Торвальд, мудрый и хитрый, каким рисуют его легенды, приказал похоронить себя не в усыпальнице.
Она была пуста.
Изобретательность человека, который жил более тысячи лет назад, проявилась века спустя в этом странном месте внутри огромный горы, в холодной, неприветливой стране.
— Где Торвальд? — воскликнул Ивар Раздвоенная Борода.
Я пожал плечами.
— Нет никакого Торвальда, — сказал Раздвоенная Борода. — Торвальда не существует.
Я не пытался ничего ему сказать.
— Даже костей Торвальда здесь нет, — продолжал Ивар.
— Торвальд был великим капитаном, — проговорил я. — Возможно, его сожгли вместе с кораблем, который, как ты сказал, назывался «Черная акула». — Я огляделся по сторонам. — Однако странно другое: зачем они в таком случае построили эту усыпальницу?
— Это не усыпальница, — сказал Ивар Раздвоенная Борода.
Я посмотрел на него.
— Это спальня, — пояснил он. — Здесь не видно костей животных или рабов, тут нет урн, нет остатков пищи. Зачем Торвальд приказал вырубить внутри Торвальдсберга спальный покой? — осведомился Ивар.
— Ну, северяне могли прийти в Торвальдсберг, чтобы его разбудить, — сказал я.
Ивар посмотрел на меня.
Среди оружия я заметил несколько колчанов цилиндрической формы и вытащил длинную черную стрелу, какими до сих пор пользуются в Торвальдсленде. Она была около ярда длиной и толщиной примерно дюйм.
Стрелу венчал железный наконечник. Оперение стрелы изготовили из пятидюймовых перьев черной чайки.
— Что это такое? — спросил я у Раздвоенной Бороды.
— Стрела войны, — объяснил он.
— А что это за знак на древке? — поинтересовался я.
— Знак Торвальда, — прошептал он.
— Как ты думаешь, зачем она здесь? — спросил я.
— Чтобы ее нашли? — вопросом на вопрос ответил Раздвоенная Борода.
— Думаю, да, — согласился я.
Он протянул руку и взял у меня стрелу.
— Ты должен послать стрелу войны, — вымолвил я.
Раздвоенная Борода внимательно разглядывал стрелу.
— Мне кажется, я начинаю понимать, что имел в виду человек, живший более тысячи лет назад. Он — если хочешь, называй его Торвальд — построил внутри горы комнату, в которой не собирался спать, но надеялся, что туда придут северяне, чтобы его разбудить. И вместо великана, на чью помощь они рассчитывают, найдут здесь стрелу войны.
— Я не понимаю, — сказал Ивар.
— Мне кажется, — продолжал я, — что Торвальд был великим и мудрым человеком.
Ивар посмотрел на меня.
— Когда Торвальд приказал вырубить в скале эту комнату, он рассчитывал таким образом разбудить боевой дух своих потомков.
— Но ведь комната пуста, — сказал Ивар.
— Нет, — возразил я, — здесь находимся мы с тобой. — Я положил руку ему на плечо. — В этой комнате должен проснуться не Торвальд, а мы. Надеясь найти кого-то другого, кто сделает за нас нашу работу, мы обнаружили лишь стрелу войны. Торвальд, живший тысячу лет назад, объясняет нам, что мы можем рассчитывать только на себя, а не на других. Если нужно спасти свою землю, это должны сделать мы и наши соотечественники. Не существует волшебных заклинаний, нет богов или героев, которые сделают это за нас. В этой комнате должны проснуться мы с тобой. — Я спокойно взглянул на Ивара. — Возьми стрелу войны.
Я сделал шаг назад и высоко поднял свой факел. Ивар Раздвоенная Борода сжал в кулаке стрелу, его лицо было ужасным.
Я не был рожден в Торвальдсленде, но именно я присутствовал при том, как у ложа Торвальда, внутри горы Торвальдсберг, могучая рука подняла вверх стрелу войны.
А потом Раздвоенная Борода засунул стрелу за пояс. После этого он склонился над кучей оружия и, взяв два копья, протянул одно мне.
— Нам нужно убить двух курий, — сказал он.
Глава 17. ЖИТЕЛИ ТОРВАЛЬДСЛЕНДА НАНОСЯТ ВИЗИТ В ЛАГЕРЬ КУРИЙ
Было очень тихо.
Люди не разговаривали.
Под нами, в долине, более чем на десять пасангов раскинулся лагерь курий.
