— Ее информация совпадает с тем, что рассказывали другие бежавшие с Сардара люди.
Речь шла о людях из Роя, решивших вследствие войны вернуться на Гор.
— Они, безусловно, искренне верят тому, что говорят, но так ли это на самом деле?
— Мы допускаем, что можем иметь дело с пересаженной памятью, — кивнул Ибн-Саран. — К таким трюкам прибегают, чтобы спровоцировать нападение и заманить противника в ловушку. Я промолчал.
— У нас нет оснований для подобных предположений, — сказал он. — Мы делаем все с величайшей осторожностью.
— Разработали новую стратегию?
— Возможно, — улыбнулся он.
— Боитесь поделиться с человеком, отбывающим на соляные прииски Клима?
Ибн-Саран рассмеялся:
— Ты можешь рассказать стражникам или еще кому-нибудь.
— А вы можете отрезать мне язык, — предложил я.
— И руки тоже? — расхохотался Ибн-Саран. — Какой же из тебя будет работник в шахтах?
— Откуда вы узнали, что рабыня, которую вы купили, прельстившись ее внешностью, и есть Элизабет Кардуэл? — спросил я.
— По отпечаткам пальцев. Акцент и некоторые манеры выдавали в ней жительницу Земли. Из любопытства мы взяли у нее отпечатки пальцев. Они совпали с отпечатками некой мисс Элизабет Кардуэл из города Нью-Йорка, планета Земля, которую доставили на Гор для того, чтобы тачаки надели на нее ошейник с секретным сообщением.
Я помнил этот ошейник. В первый раз я увидел ее в изодранных чулках, в мятом и испачканном оксфордском костюмчике, со связанными за спиной руками и ошейником на шее. Тачаки взяли ее в плен в долине 'Народа Фургонов. Тогда она еще ничего не понимала в политике миров. Сейчас наивности поубавилось.
— Ошейник с сообщением положил конец твоим поискам последнего яйца Царствующих Жрецов, — улыбнулся Ибн-Саран. — Девушка даже стала твоей рабыней.
— Я ее освободил, — сказал я.
— Невероятная глупость, — пожал плечами Ибн-Саран. — А мы продолжили разработку и выяснили, что она
сопровождала вас на Сардар с последним яйцом Царствующих Жрецов. Мы искали новые связи. Вскоре выяснилось, что она работает на вас и участвует в заговоре по свержению дома Цернуса, одного из наших ближайших союзников.
— Как вы это узнали? — спросил я.
— Ко мне во дворец привели человека из дома Цернуса. Он был рабом, потом его освободили. Он опознал ее. Мы тут же ее раздели и приковали к стене в подвале с уртами. Спустя ан она упросила ее выслушать. Девчонка рассказала нам все.
— Она предала Царствующих Жрецов?
— С потрохами.
— Сейчас она служит куриям?
— Она хорошо служит нам. И тело ее великолепно и сладостно.
— Приятно заполучить такую замечательную рабыню, — сказал я.
Ибн-Саран кивнул.
— Зачем она солгала, что я ударил Сулейман-пашу?
— Зайя тоже это видела.
— Видела?
— Их не пришлось уговаривать, — сказал Ибн-Саран. — Они обе — рабыни.
— Велла, — возразил я, — очень умная и сложная женщина.
— Из таких и получаются настоящие рабыни, — заметил Ибн-Саран.
— Да, — кивнул я.
В самом деле, кому придет в голову надевать ошейник на никчемных дур? Радость победы можно испытать, бросив к своим ногам самую талантливую, самую мечтательную и самую красивую из всех женщин.
— Она тебя ненавидит, — усмехнулся Ибн-Саран.
— Я заметил, — проворчал я.
— Похоже, это началось в Лидиусе, — сказал он.
Я улыбнулся.
— Обратил внимание, с какой радостью похотливая сучка подтвердила, что именно ты пырнул Сулейман-пашу? Она безмерно рада, что ты загремел на соляные прииски.
— Я заметил, — повторил я.
— Женская месть — непростая штука, — изрек Ибн-Саран.
— Это точно, — согласился я.
— Только одно тревожит маленькую Веллу и омрачает ее радость, — сказал Ибн-Саран.
— Что же это?
— Надежность Клима. Она боится, что ты сбежишь.
— О! — вырвалось у меня.
— Я заверил ее, что побег из Клима невозможен. Успокоившись, она согласилась дать нужные показания.
— Красотка Велла, — пробормотал я. Ибн-Саран улыбнулся.
— А ведь не случайно, — сказал я, — после того как вы узнали, кто она, вы привезли ее в Тахари?
— Конечно нет, — ответил Ибн-Саран. — Ее привезли сюда, чтобы она исполняла мои прихоти.
— Она просто из кожи вон лезет, — заметил я.
— Она здорово помогла нам в твоем аресте. Она опознала тебя еще в Торе, когда ей позволили взглянуть на тебя сквозь тонкую чадру. Уже тогда мы знали, что к нам пожаловал Тэрл Кэбот, агент Царствующих Жрецов.
— Она хорошо вам послужила, — повторил я.
— Великолепная рабыня, — согласился Ибн-Саран. — А что она вытворяет на подушках!
— Красотка Велла, — сказал я.
— Будешь ее вспоминать в шахтах Клима, соляной раб. — Он развернулся и вышел из камеры.
За ним последовали его люди. Последний вынес из камеры лампу на жире тарлариона.
В зарешеченное окошко светили три полных луны.
По правде говоря, я не думал, что меня на самом деле пошлют на соляные копи Клима. Поэтому я не сильно удивился, когда той же ночью в моей камере появились два типа в плащах с капюшонами.
Везти арестованного в Клим было довольно опасно, учитывая, что между каварами и аретаями начались военные действия.
Нельзя было исключать возможность того, что караван с пленником попадет в руки противника.
На месте Ибн-Сарана я бы не стал рисковать.
Едва распахнулась дверь в мою камеру, я произнес:
— Тал, благородный Ибн-Саран и отважный Хамид, помощник Шакара, предводителя аретаев.
В руке Ибн-Сарана блестел обнаженный ятаган. Я пошевелился, звеня цепями. Ни фонаря, ни лампы они не захватили, но свет трех лун позволял нам хорошо видеть друг друга.
— Похоже, — сказал я, — мне не видать соляных приисков Клима.
Я не сводил глаз с ятагана. Вряд ли они станут убивать меня в камере. Это будет трудно объяснить в магистрате Девяти Колодцев, который наверняка потребует провести самое тщательное расследование.
— Ты принял нас за других, — прошипел Ибн-Саран.
— Конечно, — откликнулся я. — На самом деле вы — агенты Царствующих Жрецов, выдающие себя за шпионов курий. Вы ведете такую сложную игру, что иногда сами начинаете путаться. Не сомневаюсь, что вы обдурили всех, кроме меня.
