— Мы давние друзья, Старик! — крикнул Т'Зшал в темноту. — Приходи еще!
Я не видел этого шрама раньше. Теперь я понял, что Т'Зшал и Старик уже встречались.
— Давай, Старик, — шептал Т'Зшал, сжимая в руках копье. — Давай!
Интересно, подумал я, сколько же людей Т'Зшала погибло в зубах Старика. Наверное, немало.
Все молчали.
Того, что произошло, не ожидал никто. Все случилось неожиданно. Затрещало дерево, закричали падающие люди,
осталась одна лампа, последний огонек в непроглядной тьме пешеры.
— Зажигайте факелы! — крикнул я.
Вспыхнуло сразу несколько факелов. В их свете мы увидели взметнувшуюся над плотом на добрых двенадцать футов тушу Старика; с нее ручьями струилась вода, а в зубах акула сжимала извивающегося Т'Зшала.
Я прыгнул в воду, не сознавая до конца последствий своего поступка. Зубы Старика, подобно зубам продолговатых акул Гора и морских хищниц Земли, загнуты назад; каждый укус прочно держит жертву, которая может соскользнуть только в направлении глотки. Другими словами, Старик не мог легко расстаться со своей добычей. Кроме того, инстинкт требовал сжимать жертву еще сильнее, но ни за что не отпускать ее на свободу. Даже Старику нелегко найти пропитание в безжизненном черном озере. В таких условиях хищнические инстинкты развиваются до предела. Я ухватился за огромный боковой плавник. Рыба тут же ушла на дно и ударила меня о шершавые соляные отложения. Не распуская захвата, я потянулся рукой к пасти. Челюсти были открыты, в них дергалось тело Т'Зшала. В следующую секунду акула выпрыгнула из воды. Вцепившись в плавник, я на десять футов взмыл над водой. Глаза и ноздри горели от едкой соли, я ничего не видел, лишь догадывался, что где-то внизу плавает наш плот, по палубе которого мечутся люди с факелами. Затем рыба рухнула в воду и закружилась. Я бросил плавник и попытался просунуть руку между челюстями, туда, где должен был находиться кушак и кинжал Т'Зшала. Едва я нащупал рукоятку, как чудовище метнулось в сторону, и оружие оказалось у меня. Монстр попытался поддеть меня снизу, но я всадил кинжал ему в жабры, распарывая и разрезая слоистую ткань.
Я не знал, сколько у него сердец и где точно они расположены. В любом случае сердце находится глубоко в теле, и мне вряд ли удалось бы достать до него кинжалом. Зато хрупкая жаберная ткань всегда на поверхности. Подводное чудовище замотало головой, стараясь сбросить добычу, но зубы-крючья прочно удерживали тело. Тогда акула попыталась перекусить Т'Зшала, но и это не удалось, так как он глубоко провалился в пасть, и монстр не мог как следует стиснуть зубы. Старик дергался все слабее, пока наконец не затих. К тому времени Хассан и еще один человек уже затащили меня на плот. Я не мог разжать пальцы, и Хассан с трудом вывернул кинжал у меня из руки. Меня уложили на спину. Рядом лежал Т'Зшал. Приподнявшись, я на руках и коленях подполз к нему поближе.
— Ты позволил Старику схватить тебя, — сказал я.
— Проворнее надо быть, — улыбнулся Т'Зшал.
Из разорванного тела струилась кровь. Я попытался пальцами зажать рану.
— Что Старик? — спросил Т'Зшал.
— Мертв, — ответил я.
На поверхности плавал белесый труп гигантской рыбины. Он оказался длиннее, чем наш плот.
— Это хорошо, — прошептал Т'Зшал и закрыл глаза.
— Он умер, — произнес кто-то.
— Найдите острие копья, — приказал я. — Снимите скобы с лезвия. И принесите мне кинжал.
— Ты не сможешь спасти его, — произнес Хассан. Доски палубы под телом Т'Зшала потемнели от крови.
На лбу у меня выступил пот. Покрытыми солью руками я пытался свести края страшной раны.
— Я и не знал, что в человеке столько крови, — произнес кто-то за моей спиной.
— Принесите, что я просил, — сказал я.
Копье с переломанным древком плавало рядом с плотом. Лезвие сняли, скобы выдернули. В палубу рядом со мной воткнули кинжал.
— Помоги мне, — позвал я. — Слышишь, Хассан?
— Будь милосерден, — произнес он. — Убей его.
— Помоги мне, — сказал я.
— Он безнадежен, — возразил Хассан.
— Мы разделили соль, — напомнил я.
— Говори, что надо делать.
Пользуясь кинжалом, как шилом, я как мог стянул края раны и прихватил их длинной и узкой скобой, которую вырвали из древка копья.
Один раз Т'Зшал открыл глаза.
— Дайте мне умереть, — простонал он.
— А я думал, ты дошел до Клима, — сказал я.
— Я дошел, — прохрипел он.
— Надо дойти еще раз, — сказал я.
Кулаки старшего казармы разжались. Он потерял сознание.
— По-моему, ты окончательно испортил ему шкуру, — сказал Хассан.
Все рассмеялись. Т'Зшал спал.
— Что делать со Стариком? — спросил кто-то.
— Оставьте его, — сказал я.
Лелты пока не осмеливались приблизиться к трупу акулы. Очень скоро голод пригонит их сюда, придаст им отваги, и в черной воде начнется пиршество слепых.
— Возвращаемся в доки, — приказал я.
Команда взялась за шесты. Огромный плот развернулся и поплыл в сторону соляных доков.
Глава 18. ШЕЛКОВЫЙ ПЛАТОК СНОВА СО МНОЙ. МЫ УХОДИМ В ПУСТЫНЮ
— Чего ты хочешь за спасение моей жизни? — спросил Т'Зшал.
— Как получилось, что мы с тобой обсуждаем эту тему в доме соляного мастера?
Я стоял на холодных желто-голубых плитах в комнате со сводчатым потолком, перед роскошным ложем под балдахином, на котором возлежал Т'Зшал. В помещении находились стражники и Хассан.
— Я командую всеми рабами Клима, — сказал Т'Зшал. Вокруг кровати стояли рабы из касты медиков. — Говори, что ты хочешь?
— Свободу, — сказал я, — и несколько бурдюков с водой. — Я посмотрел на Т'Зшала. Живот и грудь его были обнажены, страшная рваная рана опоясывала тело.
— В Климе нет ни одного кайила, — сказал он.
— Я знаю.
— Ты собираешься идти по пустыне пешком?
— У меня дела в других местах.
— Ты спас мне жизнь, — произнес Т'Зшал. — А в благодарность просишь о смерти.
— Нет, — поправил его я. — Я прошу у тебя свободу и бурдюки с водой.
— Ты не знаешь пустыню, — сказал он.
— Я пойду вместе с ним, — заявил Хассан. — Я тоже прошу у тебя свободу и воду. И у меня есть дела далеко отсюда.
— Ты знаешь пустыню, — кивнул Т'Зшал.
