– В самом деле? – заслонив глаза от солнца, я посмотрела, не шутит ли он. – И что же именно?
Плохой Боб уселся поудобнее на песке.
– Если б я знал, то был бы сейчас Национальным Хранителем, а не старым жалким ублюдком со скандальной репутацией. Может, кто другой – у кого кишка не так тонка, а самомнение не такое высокое – когда-нибудь ответит на сей вопрос. По крайней мере, без причины это место не называлось бы Колыбелью Ураганов.
– Да уж, подобное открытие способно создать имя, – сказала я.
Боб широко ухмыльнулся – насмешливой улыбкой уличного мальчишки-хулигана. В этом было столько ирландского шарма, что я легко себе представила, как в своем недавнем аморальном прошлом он морочил головы красоткам. Небось уболтал кучу девушек.
– О, думаю, у меня уже есть громкое и прочное имя, не так ли?
Тут он, конечно, прав. Несмотря на все свои выходки, Плохой Боб останется легендой для многих грядущих поколений. Я вздохнула.
– Могу я спросить, зачем вы пришли сюда? Ведь не только для того, чтоб заслонять мне солнце?
Улыбка исчезла с его лица. Теперь он серьезно глядел на меня.
– Мне понравилась твоя работа. Надежно, спокойно, без всякой женской чуши. Ты не поддалась на мое давление, а это дорогого стоит. Я сбивал с толку множество и более крутых парней – одним только своим присутствием… Ты же выстояла. Это впечатляет, девочка.
Ого. Теперь, когда мне удалось чуток унять бешеное сердцебиение, я поняла: Плохой Боб заявился не для того, чтобы испортить мне послеобеденный отдых, – он пытался наладить отношения. Интересно, случалось такое раньше? Не исключено.
Хотя все истории про моего шефа изобилуют ссорами, конфликтами, мордобоями и т. д. и т. п., и др. Отнюдь не примирениями. И ведь никто не поверит, что Плохой Боб пришел похлопать меня по плечу.
Ну и ладно. Все равно здорово.
– Я давно присматривал себе помощника с крепкими нервами, – сообщил он. – Для особого проекта. Тебя это интересует?
Здравый смысл подсказывал единственный ответ.
– Без обид, сэр, но – нет. Это не для меня.
– Нет? – он, казалось, искренне удивился. – Но почему? Какого хрена?
– Потому что рано или поздно вы раздавили бы меня как жука, сэр. Я едва пережила сегодняшний день в вашем обществе. Не думаю, чтобы я смогла работать в таком режиме восемь часов в день.
Неужели я произнесла это вслух? Именно так. За то, что он все утро пялился на мои буфера в офисе Корал-Гэйблз.
Так-то вот! Пусть старый ублюдок хорошенько поразмыслит над этим.
Он долго смотрел на меня тяжелым взглядом своими будто стеклянными глазами. Потом сказал:
– Не думаю, чтоб это было восемь часов в день. Двенадцать как минимум. А возможно, и все восемнадцать. Хотя, пожалуй… за хорошее поведение я бы предоставлял тебе выходные дни. Если б ты носила такой вот купальник.
– Нет, – я снова откинулась на песок и закрыла глаза. – И вот еще что, сэр. Если вы и дальше намереваетесь испытывать на мне свои мужские чары, нельзя ли это делать левее на три фута? Чтобы не загораживать мне солнце.
Естественно, Боб даже не пошевелился. Остался сидеть, где сидел, продолжая бросать на меня тень. Несколько минут прошло в гробовой тишине. Я лежала с закрытыми глазами, не прерывая молчания. Наконец он произнес:
– Тебе предстоит еще полгода дожидаться собственного джинна. В моих силах сократить этот срок до двух недель. Или закрыть для тебя такую возможность навсегда. Выбирай, милочка.
Я прикрыла глаза рукой и аж застонала с досады. Конечно, все к тому и шло. Наглый шантаж. Великолепно!
– Да ладно, Болдуин! Ты же просто маленькая амбициозная выскочка. Мы оба знаем, что ты будешь работать на меня. Так что завязывай строить из себя недотрогу. Вот мой адрес.
И он швырнул визитку на мой голый живот. Когда я открыла глаза, Плохой Боб уже шагал прочь – седой, кривоногий мужчина, широкий в плечах, с мускулистыми руками и ногами. Престарелый гангстер. Неповторимый герой…
На обороте визитки имелся его домашний адрес. На лицевой – имя: «Роберт Дж. Бирингейнин». И ниже, мелким шрифтом: «Чудеса гарантируются».
Следующие тридцать минут я провела с карточкой в руке, пытаясь снова сосредоточиться на солнце и море. Увы, я не могла выбросить из головы эти голубые безжалостные глаза. К четырем часам я сдалась и поплелась обратно к машине, таща за собой зонтик и пляжную сумку. Двое пляжных завсегдатаев пытались зазвать меня на сеанс подводного плавания в их прибрежном домике, но мне было не до того. Мне требовалось подумать. Об очень важных вещах.
В шесть я позвонила Плохому Бобу и оставила сообщение на автоответчике: завтра в семь утра приеду к нему.
Как бы это объяснить? Я, конечно, могла отнести свое решение на счет циничной стратегии Боба – «кнута и пряника», но правда в том, что он меня заинтересовал. Да-да, этот мужчина, вдвое старше меня, сморщенный и убеленный сединами, с невыносимым характером… но в глубине его глаз светилась какая-то искра, что-то неистребимо живое, чего я никогда и ни у кого прежде не встречала. Ну, если не считать, конечно, Льюиса.
Сила тянется к силе – так всегда было и будет.
На следующее утро без двух минут семь я стояла на пороге бирингейнинского дома, откуда открывался обалденный вид на изумрудный океан. Он шевелился, как шелк на ветру, и накатывал свои волны на песок, белый как снег. Стоит ли говорить, что у Боба имелся свой собственный пляж? Все это лишний раз доказывало, кем – и чем – на самом деле являлся Плохой Боб. Собственно, так же как и сам дом – обширное куполообразное строение в стиле пост-модерн, чьи контуры наводили на мысль об автогонках и аэродинамических трубах.
– А где бикини? – спросил меня в дверях Боб – очевидно, вместо «доброго утра». В руке у него дымилась чашка кофе, огромная, как кружка для бульона. На нем был полосатый халат, который делал Боба похожим на потрепанного Хью Хефнера. Влажные покрасневшие глаза свидетельствовали о тяжком похмелье. Секунду я выбирала, что ответить.
– Мне обязательно быть вежливой, сэр?
– Вежливость не то слово, которым пользуются люди для моей характеристики, – заметил Плохой Боб. – Так что, полагаю, смешно было бы рассчитывать на вежливость в отношении себя.
– В таком случае попрошу: оставьте свои замечания по поводу бикини. Или я сейчас же разворачиваюсь и ухожу. Серьезно.
Он только пожал плечами, распахнул дверь пошире и направился в глубину дома. Я последовала за ним – через небольшой холл, переходивший в зал, от которого просто дух захватывало. Изогнутый потолок высотой в тридцать футов, целая стена застеклена и выходит на океан. На полу ковер, такой толстый, что для ухода за ним, наверное, приходится приглашать бригаду с газонокосилкой. Кожаный диван и кресла, вся мебель сочетает в себе стиль и комфорт. Во всем безошибочно чувствуется холостяцкий дух, но при том – тонкий вкус, который я никак не могла предположить у столь одиозной личности, как Плохой Боб.
