– Пойдем, разговор есть, командир.
Мы отошли на пару десятков шагов и уселись на поражающий воображение древесный ствол, поваленный то ли циклоном, то ли циклопическим зверем, по уже въевшейся привычке держа автоматы в полной готовности, прислушиваясь к птичьему гомону – не дрогнет ли слитное пение, не изменится ли тональность самых голосистых, выдавая приближение чего-то жуткого.
– Ну? – спросил я, примерно представляя, что гнетет моих гвардейцев.
– Баранки гну, – автоматически отреагировал Гриня, лихо размазывая прикладом по коре небольшую ящерку с неприятными розовыми бородавками на спине, которые вполне могли оказаться начиненными ядом, валящим с ног слона. Местная фауна была вооружена куда как серьезно.
– Как ты думаешь, что мы там застанем? Разграбленную базу и полную анархию? Остолопы, которые примкнули к нам ввиду врожденной стадности, желая спасти свою шкуру, тут же вольются в гущу, но за человек семь-восемь я ручаюсь. Если что…
– Бабы все за командира, уж я-то знаю, так что совсем даже не семь-восемь, – обиженно буркнула Таня и как-то по-собачьи преданно посмотрела на меня. Такой взгляд я видел у нее только в самый первый день отправки, когда набрел на ее костерок, где юная врачиха, обложившись горящими головешками со всех сторон, усталая, грязная и перепуганная, целилась во все движущееся, держа автомат так, что он представлял опасность для нее самой. По сердцу расползлось приятное тепло и гордость за себя, за то, что взял это создание с собой. За то, что дал себя уговорить волочь за собой по жутким зарослям многие сутки хвост из абсолютно беспомощных и, чего греха таить, весьма неприятных людишек, вырастая в ее и в своих глазах. За то, что лихо палил от бедра в совершенно немыслимых зверей и рептилий, выраставших из болотной тины и зарослей словно грибы после дождя, слыша за спиной визг и одобряющие вопли; за то, что тот же Гриня и другие крепко сбитые субъекты, выходившие на костер, без колебаний признали мое лидерство и взялись охранять уязвимую колонну калечных и слабосильных. Хотя вполне добрались бы без шума и пыли до базы, не взваливая на плечи чужие рюкзаки и не кидаясь грудью на динозавров, спасая шкуру вечно скулящим и ссорящимся штатским.
Тут я встрепенулся и осознал только что услышанное и то, что стояло за этими фразами.
– Ого, милые вы мои, вы что же, готовите захват опорной базы и всерьез решили, что ваш бравый командир и тут не подкачает?
– Ну почему же захват, – вяло отмахнулся Гриня таким тоном, что было яснее ясного, что как минимум речь идет и о захвате контроля над всеми запасами земных колонистов. – Я просто пытаюсь помыслить логически.
– Только в темпе, Гриня, в темпе. Нам совершенно не нужно приходить к базе в сумерках. Давай уж по-быстренькому.
– Так вот. Таких сплоченных отрядов, как наш, больше нет. Где же найти в этих джунглях идеалистов, умеющих обращаться как с автоматами, так и с психикой себе подобных, да еще таких глупых, что они позволили толпе никчемных людишек увязаться за собой. Преимущественно колонисты добираются до опорной базы в одиночку, короткими перебежками. Или если друзья.
– Вряд ли. Всех раскидало по всему континенту совершенно хаотично.
– И хорошо, если только по этому континенту. Придут пары, тройки и одиночки, с огромными интервалами. Что будут они делать, добираясь до пункта назначения?
– Мы не знаем толком, что там, в этом пункте прибытия. Может, все это что-то типа теста на выживание. Дошел, сокрушив толпу монстров и переплыв кучу рек, а там сидит такой зелененький, с рогами, копытами и горбачевским пятном промеж лба, и говорит «Хвалю, силен род человеческий, сам убедился. Вот вам банка варенья и ящик печенья и валите отсюдова на фиг, ребятки».
Это я сказал. И тут же Гриня:
– Читал я что-то подобное.
Потом Татьяна:
– Там – оружие, правда, такое, что можно использовать лишь скопом. Медикаменты, палатки, масса полезного инвентаря, который в здешних условиях не соорудить и через век, а главное – еда, спирт, одежда. Так вот, если каждый пришедший туда начнет тащить, как сорока в гнездо…
Я, поняв, куда клонят они, особенно Гриня, сказал:
– Вы рассуждаете как менты. Все будет разворовано, растащено, выпито, а остальное – понадкусано. При таком взгляде на человечество прямой вывод – войти на территорию, где расположено наше общее достояние, то есть опорная база, под развернутыми знаменами, вооруженной рукой прекратить анархию и устроить справедливую раздачу слонов населению. Лозунг диктатуры отряда будет такой: «Каждому выжившему – по справедливости, членам отряда же – по труду». Или что-нибудь еще в этом роде.
– Ты меня «ментом»-то не обидишь, горжусь, знаешь ли, бывшей работой. Скажи общественности: если мы застанем на месте базы аморфную массу вооруженных людей, которые ведут там себя, как на завоеванной территории – пьянствуют, насилуют баб, проедают общие консервы под крик умирающих раненых…
– Воображеньице у тебя, Гриня…
– Не перебивай. В таком случае, будешь ли ты пытаться навести там элементарный порядок?
– При условии, что организованной силой командуешь единолично, как и в походе, опираясь на верящих в тебя людей? – встряла Таня. Взгляд у нее был, как у змея-искусителя.
– Пожалуй. Если дела будут настолько плохи, что опорная база окажется похожей на обезьяний питомник… Давайте второй вариант, чувствую, есть он у вас. Хотя и так все ясно. Как вести себя, если к месту Икс вышла спаянная группа законченных мерзавцев… Нет, даже если и возможна шайка, резвящаяся на вышеуказанный манер, то она сложилась уже на месте, из тех, кто вышел поодиночке…
– Именно. Посидят, скажем, первые прибывшие и решат присвоить себе опорную базу.
Мысль Грини шла проторенными ментовскими путями, по которым прошли поколения и поколения советских мизантропов.
Татьяна проводила испуганными глазами здоровенную змею, неторопливо влезшую на тот же ствол метрах в трех от нас и разлегшуюся с самым непринужденным видом. Представительница гуманнейшей из профессий перевела было автомат на одиночную стрельбу, но, вспомнив о том, что запас патронов на этой планете во веки вечные невосполним, опустила «калаш» вдоль ноги.
– Значит, так, ребята. – Я потянулся и, косясь на змею, прошелся вдоль поваленного древесного гиганта, поглядев мимоходом в сторону шумящих на весь лес членов отряда. – Я не хочу и дальше скитаться по этим негостеприимным пущам и хочу иметь шанс выжить. Это возможно только в большом человеческом сообществе, которое централизованно использует ресурсы базы. И свою долю от общих «богатств» я просто так каким-то бандерлогам не отдам. Посему благодарю за доверие всех заговорщиков и заявляю следующее. В случае попыток разграбления базы, анархии, пьянства и прочего бардака – буду действовать жестко, опираясь на десяток стволов с целью коллективной, так сказать, выживаемости. В случае, если у опорной базы мы застанем шайку мерзавцев, отгоняющих выстрелами других претендентов на всенародные богатства и чинящих иные непотребства в отношении женщин, детей, раненых и прочих, – будем действовать по обстоятельствам. Если нас выбьют куда-нибудь в джунгли, обещаю устроить партизанскую войну. Все.
