Рыжая, вмиг проснувшись, прыгала и визжала от восторга:
– Я же говорила! Говорила! Значит, река впадает в тот самый залив, а там – база, люди.
– Я бы не стал раньше времени радоваться, – проговорил угрюмо Роберт, вертя в руках собранный многозарядный арбалет из какой-то ультрасовременной пластмассы, снабженный разными приборчиками – не хватало только держателя для бутерброда, как выразился Володя.
– Не порти девушке настроение раньше времени, Рэмбо. Это – сигнал. Значит…
– Ничего это не значит.
Роберт был совершенно не расположен шутить. Он даже отвернулся от сигнального дыма, следя за джунглями, даром что всю ночь напролет дежурил. Вскоре действительно показалась пара пернатых, решивших погоняться за плотом, и арбалет сухо захлопал. Птицам выстрелы пришлись не по вкусу. Обронив в воду кучу перьев, они умчались назад и скрылись над лесом с возмущенным клекотом. Одно из перьев девица вытащила из воды и воткнула в волосы. Перо было здоровенное, серое, с каким-то металлическим отливом, словно выпало из оперения стимфалийской птицы.
Меж тем они увидели полоску морской воды – впереди действительно река впадала в залив. Берега были пустынными, плот как раз миновал последние островки джунглей. Слева и справа расстилалась саванна. На восточном берегу, на пределе видимости двигалось стадо антилоп, над которым вились разного рода летающие и парящие хищники и падальщики. Прямо по курсу было человеческое жилье, вернее – целое укрепление, над которым стоял черный дымный столб. Плывущая впереди них лодка, наверное, уже доставила счастливцев к себе подобным. По берегам реки росли высокие тростники, но вокруг маленького поселения они были выжжены. Река разбивалась на несколько десятков языков, меж которых белели песчаные островки и темнели заболоченные клочки земли. Поселение располагалось на центральном острове, овальном, по площади – полкилометра, наверное. Там зеленели несколько палаток. Было какое-то подобие изгороди из колючего сухого кустарника, который колонисты, вероятнее всего, не поленились натаскать из саванны. Была рукотворная вышка, с которой как раз пялились на них в бинокль. То же делал и Роберт, беззвучно шевеля губами. Володя и девица подошли к нему поближе, прислушиваясь.
– Кустарник оплели спиралью бруно… грамотно, на безрыбье, как говорится. На вышке турельный пулемет, значит – кто-то уже принялся базу раскурочивать. Следовало ожидать. Кто не успел, тот опоздал. Палаточки – тоже с базы, многоместные, хорошие палаточки. Так-с, вот и спасательный плотик, один из десяти… а вон и посудинка, что впереди нас шла… ну что же, если по ним не стреляли, значит, и по нам не будут.
– А с чего ты, собственно…
– Считаешь, кто-то может захапать себе опорную базу, а остальных оставить с тем, что прихватили на горбу? – в один голос заговорили Володя и Рыженькая, но боец невидимого фронта продолжал оглядываться, не обращая на них ни малейшего внимания. Течение здесь словно бы усилилось, их несло так быстро, что вскоре пришлось упираться баграми в песчаные островки, чтобы замедлить продвижение и не проскочить в залив. С укрепленного островка им махали руками и что-то кричали. Наконец удалось причалить. Роберт выскочил первым, по привычке обшарив небеса. Володя, влюбленный в свой плотик, заботливо привязывал его к заблаговременно выструганному колышку. Рыжая восхищенно глядела на группу мужчин и женщин, вышедших из палатки.
Первым представился молодой крепкий парень, единственный из присутствующих, который был без оружия:
– Сергей. Я здесь главный. Поздравляю, как видно, раненых нет, вид бравый.
– Раненый был. Не уберегли. Я – Владимир. Это вот – Роберт. Он у нас – главный. А это – Рыженькая. Ей так нравится, без имен.
– Тут вещи с базы… а сколько людей уже вышло… когда можно будет – на полуостров… – затараторила девица. Роберт хранил настороженное молчание. Володя забеспокоился – не вышло бы какой дурацкой ссоры. К ним шагнул низенький, но неимоверно широкий в плечах крепыш, на котором грязная футболка и спортивные трусы смотрелись как-то неуместно, а вот укороченный отечественный автомат, небрежно переброшенный через руку, выглядел как нельзя кстати.
– Евгений. По прошлой жизни – прапорщик отдельного противодиверсионного батальона ракетных войск. Что ж ты такой хмурый? Другие радуются, что целыми вышли из передряги, братан…
– Ой, военный. Роберт у нас тоже, как и вы… то есть, это, наоборот, – засмущалась Рыженькая.
– Коллега. Почти. То есть наоборот. Роберт, в общем.
– Понятно, – протянул Евгений. – ГРУ или КГБ? Впрочем, какая теперь разница. Это хорошо. Сергей, надо парня в дружину агитировать. Роберт, дай «Кедр» хоть подержать, я их и не видел…
И Женя бесцеремонно потянулся к тщательно лелеемой Робертом машинке, потом углядел арбалет и разинул рот, словно ребенок. Сергей улыбнулся и жестом пригласил всех в проход, не заставленный вязанками кустарника и колючей проволоки. Диверсант и противодиверсант, похоже, нашли общую тему и так и остались у плота.
– Ситуация такая, – говорил Сергей, указывая на свободную палатку. – Здесь у нашей, так сказать, колонии, форпост. Нас тут, дружинников, десять человек с тяжелым оружием да несколько девушек, кто в медицине разбираются. По реке многие выходят, или – вдоль нее. Мы их через залив в главный поселок отправляем, или оттуда плотик приходит.
Но они еще все побережье обследуют, так что не каждый день бывают. Сейчас вот накопилось тут с полсотни человек. Раненые, понятное дело, надолго тут застрянут, ну и те, кого сагитируем.
– Значит, есть какая-то власть на базе? Или кто что урвал? – спросил Володя, заглядывая в палатку и кидая на утоптанный пол рюкзаки.
– Ни в коем случае. Слава богу, нашлись умные люди, и шустрые. Из тех, кто первыми выбрались. Никому к базе хода нет, кроме, понятное дело, дружинников.
– Это что же – вооруженные отряды трудящихся, да?
– Навроде того. Добровольцы в основном, конечно, бывшие военные, охотники, спасатели, хотя попадаются и просто энтузиасты. Надо же кому-то других вытаскивать, кому не так повезло.
– Звучит романтично. Рыцари нового порядка. Прелесть… – Рыженькая села на свой мешочек, потом встала, прошлась, вышла и уселась по-турецки прямо на траве.
– Короче, так. Есть штаб. Предупреждая вопросы – никто никого не выбирал. Это первые десять человек. Судьба. Они сагитировали бесхозных вояк вроде меня и вашего Роберта в дружину. В поселке стационарный госпиталь, тоже из добровольцев, пока ни один раненый не умер. Посты. Палатки развернуты, дрова заготовляются. Конечно, основную часть опорной базы никто не трогает, пока все не соберутся, но… Лодки вот уже не одну сотню жизней спасли. Тяжелое вооружение стараемся в ключевых точках располагать. Оружейный вагон пришлось вскрывать. Проволока… Консервы выдаются централизованно, штабистами. Нам вот запасец подкинули, еще есть вынесенные далеко от поселка посты, туда тоже.
– А остальные, они как?
– Ну, возмущается кое-кто. Но это только в первые дни могло плохо кончиться. Сейчас все понимают, да и мы присматриваем, чтобы штаб наш не обижали. Они не для себя работают. А так… как живут. Уж не знаю, каждый сам за себя. Пока мы их охраняем, а базу – от них, почти уже полная тысяча рыл живет в палатках, купаются, на пляжике валяются, строят планы всеобщих выборов чего-то там, чтобы базу, значит, на всех поделить. По паре гвоздей, патронов, по банке сгущенки…
