Яркий свет уступил место величественным, неземным очертаниям Олимпа, и навстречу ему из этого великолепия вышла женщина, чье абсолютное совершенство поразило его так, как еще не удавалось ни одному врагу.
Не в силах произнести ни слова, Кратос откашлялся.
— Госпожа Афродита!
— Здравствуй, спартанец. Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты спас моих учеников.
— Моя богиня, — с трудом выговорил Кратос, склонив голову. — Служить тебе — великая честь. — Он снова кашлянул. — Все, что прикажешь.
— Кратос, — нежный голос Афродиты был сродни любовной ласке, — Зора и Лора рассказывали о твоих способностях.
— Зора и Лора? — Спартанец удивленно посмотрел на нее. — Близнецы… Они общаются с тобой?
— Не так часто, как следовало бы, — промурлыкала богиня любви. — Но, думаю, каждый родитель может пожаловаться на это.
— Так ты их мать?
Это разом объясняло многое, и Кратос не нашел, что еще сказать. Но Афродита нежно провела изящным пальцем по его губам в знак того, что любые слова излишни.
— Афина попросила одарить тебя чем-нибудь, что помогло бы в твоей миссии.
— Единственное, что мне нужно, чтобы закончить дело, — это свобода.
Смех богини звучал, как хор серебряных колокольчиков.
— То, что тебе действительно нужно, спартанец, так это научиться быть благодарным за все, чем боги решили одарить тебя. — Афродита нежно прикоснулась к его щеке, но пальцы были холодны. — У меня есть задание для такого храбреца.
— Но мне уже поручили…
— Ты должен уничтожить главную из горгон.
— Но почему ее? — нахмурился Кратос. — И почему теперь?
— Ты так восхитителен, — мягко отозвалась богиня, — что я не стану наказывать тебя за дерзкие вопросы. Но только в этот раз. Убей Медузу и принеси мне ее голову. Мой дар тебе — это сила горгон, способность обращать людей в камень!
Сказав это, Афродита взмахнула рукой и унеслась на спокойный Олимп.
Кратос пытался что-то сказать, но было нечем дышать, пытался что-то разглядеть, но вокруг царила кромешная тьма. Даже пошевелиться он не мог, потому что не понимал, то ли этот безумный хаос кружится в его сознании, то ли наяву. А может, и то и другое.
Он обнаружил себя скрючившимся в холодной темноте, где слышалось лишь змеиное шипение.
Спартанец выпрямился. Чем быстрее он исполнит волю Афродиты, желающей горгоне смерти, тем скорее ему удастся вернуться в Афины и найти оракула.
Повсюду во мраке скользили змеи. Кратос прошлепал наугад пару шагов по воде, которая доходила ему до лодыжки, и нащупал скользкую каменную стену. Он стоял некоторое время, приложив ухо к стене, в надежде уловить какую-нибудь дрожь.
Кратос вздохнул. А чего он, собственно, ожидал? Что Афродита шевельнет пальцем и заставит Медузу появиться прямо перед ним?
Когда глаза привыкли к темноте, он осмотрелся. Богиня перенесла его в место пересечения трех низких туннелей, вырубленных в скале. Ни в одном из туннелей не было светильников, различать предметы помогало слабое сияние, исходившее от мха, который цеплялся за неровности стен.
Туннель, ведший прямо, оказался тупиком. Кратос сердито толкнул стену, вставшую у него на пути. Опять потеря времени. А между тем жрица Афины в опасности или того хуже, если Арес добрался до нее. Спартанцу не было бы дела до судьбы оракула, если бы не хранимый ею секрет.
Кратос вспомнил разговоры у костров, которые вели его воины перед сражением: некоторые нечестивцы утверждали, будто людское поклонение необходимо богам так же, как деревьям — солнечный свет. Сможет ли бог существовать без своих почитателей? Судя по тому, как развиваются события в Афинах, спартанцу вскоре предоставится возможность узнать, так ли это.
Ослабнет ли власть Афины? А может, богиня попросту исчезнет? Зевс запретил небожителям убивать друг друга, но, возможно, Арес, который всегда предпочитал хитрости грубую силу, теперь изменил тактику и нашел способ обойти этот указ. И хотя жестокой осадой Афин бог войны явно отыгрывается за прошлые обиды, у него может быть и другой план. Уничтожая горожан, он лишает Афину почитателей. Убив многих, заставит оставшихся бросить свою покровительницу и подчиниться другому богу — а кто подходит на эту роль лучше, чем он, победоносный Арес?
В изменчивом мире демонстрация силы всегда привлекала людей в храмы бога войны. Кратос и сам не раз использовал этот прием, он был чуть ли не земным воплощением Аресовой власти, а его воины верили, что бог, утративший почитателей, просто сгинет, словно туман с восходом солнца. И если Афину ждет такая участь, то надежда Кратоса отомстить бывшему хозяину испарится вместе с ней. И кошмары будут преследовать его до тех пор, пока не сведут с ума.
Еще несколько ударов в стену показали, что она выстоит даже против недюжинной силы спартанца. Он пошел обратно, но не успел дойти до развилки, на которой его оставила Афродита, как вдруг по воде прокатилась зловещая рябь. Кратосу пришлось согнуться в три погибели, чтобы достать из-за спины клинки Хаоса. Наконец он выставил их перед собой — как раз вовремя.
Из темных вод, сверкнув клыками, выскочила огромная змея — ее голова была больше, чем его кулак. Яд, стекавший с зубов, дымился во мраке, а вода в том месте, куда он канал, закипала. Кратос защитился одним мечом, а другим ударил в ответ — и голова вместе с обрубком шеи взмыла в воздух. Змеиное тело забилось в конвульсии, но отсеченная голова продолжала атаковать, злобно сверкая черными глазами. Тогда Кратос вонзил в нее оба клинка и не вынимал до тех пор, пока эта мерзость не сдохла.
Взглянув вперед, спартанец заметил еще несколько змей. Они приближались, держась под самой поверхностью темной воды, и деваться от них было некуда. Одна тварь впилась зубами ему в наголенник, явно надеясь прокусить толстую бронзу. Кратос решил не испытывать судьбу и ударом клинка раскроил хрупкий череп, однако зубы вместе с костью челюсти так и остались у него на доспехах. Вода вокруг забурлила от кишевших там змей, им не было числа. Кратос принялся с остервенением молотить мечами, создавая перед собой смертельный щит, и двинулся к развилке. Вскоре вода, смешавшись со змеиной кровью, покрылась багровой пеной, и все стихло. Слышалось лишь тихое журчание капель, стекавших по стене.
Кратос посмотрел в воду и заметил какое-то движение, но это были не змеи. Он топнул, желая раздавить того, кто бы там ни находился, но вдруг нога провалилась в какое-то углубление. Не понимая, что происходит, спартанец проделал то же самое второй ногой и нащупал еще одно углубление. Он замер, прислушиваясь к ощущениям, а когда двинулся вперед, почувствовал легкую вибрацию, которая, поднимаясь по его телу, заставляла дрожать цепи на запястьях.
Спартанца заинтриговал светящийся мох, который рос на стенах. Когда он вынимал ногу из углубления, мох гас. Стоило вернуть стопу на место, как он загорался снова.
