— Ты кто? — нахмурился спартанец.
Он не знал, что делать с нежитью, которая не пытается его убить и к тому же разговаривает.
— Когда-то был воином, а теперь вот, — мертвец мотнул головой в сторону очага, — присматриваю за этим.
Послышалось громкое хлопанье крыльев, и гарпия, подлетев, сбросила очередной труп.
— Здесь все заканчивают свой путь в этом костре. — Единственный глаз истопника сверкнул тем же огнем, какой горел под громадной посудиной. — Все, кроме меня.
— Все? — нахмурил брови Кратос. — А что, здесь есть кто-то еще?
— В живых? Пожалуй, нет. Хотя кто знает.
— Я проделал немалый путь…
— А к цели не приблизился. Вообще. Зевс так запрятал ящик Пандоры в этом проклятом храме, что никому из смертных до него не добраться. И все же год за годом я открываю ворота все новым и новым искателям. А потом сжигаю их трупы.
Снова раздался крик гарпии. Крылатое чудовище сбросило вниз свежий труп, но промахнулось, и тело повисло на краю очага. Вместо того чтобы исправить оплошность, гарпия лишь раздраженно завопила и улетела. Поймав восходящий поток от нагретых солнцем скал, она взмыла ввысь и исчезла над крышей храма.
— Помоги-ка мне. — Истопник, сплюнув черную слюну, подвел Кратоса к очагу и протянул ему свою клюку. Чтобы не упасть, он прислонился обломком кости к раскаленной бронзе. — Сбрось этого мерзавца внутрь.
Спартанец клюкой столкнул тело в огонь, подумав, что теперь он, по крайней мере, знает, почему она с одного конца обуглена.
— Ты говорил, что открываешь ворота.
— Они открываются по моему сигналу.
— Так дай сигнал!
— В свое время, спартанец. Думаешь, что сможешь одолеть храм богов? Это еще никому не удалось. В один прекрасный день гарпии принесут мне на сожжение твои останки. Я бы на твоем месте ушел прямо сейчас.
— Я уйду, — ответил Кратос. — Но только с ящиком в руках.
— Ну, тогда удачи, — усмехнулся мертвец. — Хочешь воды? Еды? Может, доспехи нужны? Тут немного, но возьми сколько нужно.
— Но почему?
— Почему я тебе помогаю? — Истопник пожал костлявыми плечами. — А почему бы и нет? Мне от всего этого никакого проку. — Он указал обрубком руки туда, где вместо желудка, печени и кишок зияла дыра. — Кровожадные коршуны давным-давно выклевали мои внутренности.
— Где ты берешь еду?
— Там, — махнул рукой дряхлый мертвец. — Я граблю мертвецов.
— Зачем? И что ты у них забираешь?
— Все, что у них есть. В основном ради забавы. Это единственное развлечение в моей жизни. Никогда не знаешь, что найдешь.
Кратос поднял полупустой мех для воды. Оттуда дурно пахнуло.
— Пей, — сказал истопник. — А вот немного приличного мяса. Всего-то несколько личинок. Только вчера забрал его. Или третьего дня? Или пятого? Здесь теряешь счет времени. Сегодня то же, что вчера, то же, что и всегда.
Спартанец попил воды и съел что мог. Червяки оказались вкуснее, чем само мясо. Слизнув с пальцев остатки жира, он попросил добавки, затем допил воду из мешка. Мертвец не возражал, да и с чего бы? Наконец Кратос взял из кучи бронзовые доспехи, надел их и хмуро поглядел на истопника.
— Любопытно, да? Хочешь узнать мою историю. Вопросы, вопросы… Всегда одно и то же, — вздохнул тот. — Безумец ищет власти, а дурак ищет славы. Видишь, что от меня осталось? — Он указал на свое искалеченное тело. — Мне повезло не больше, чем остальным. Даже меньше. Они, по крайней мере, сгорели, и их души отправились в царство теней. А мне досталось… вот это. — И старик обвел клюкой груду отобранных у покойников вещей и огромный очаг.
— Ты пытался похитить из храма сокровище?
— Пытался. Теперь жалею об этом. Я был первым человеком, вошедшим в него. И первым погибшим. В наказание за самонадеянность Зевс приставил меня к этому зловещему костру навечно. Или до тех пор, пока ящик не выкрадут, что почти одно и то же, ибо ни одному человеку это не по силам. — Со свистящим вздохом истопник кивнул на ворота. — Архитектор, который построил храм, был фанатиком. Он жил только ради служения богам и в награду получил то же, что и все мы: вечное безумие. Говорят, он до сих пор жив, сидит внутри и все пытается умилостивить богов, бросивших его много веков назад.
Кратос подошел ближе и уставился на огонь, в котором скворчал жир и лопалась кожа.
— Хочешь знать, скольких в день я сжигаю? Давай, спроси. В первые годы я пытался считать, но через десять лет бросил. Пятерых? Десятерых? Знаю твои вопросы наперед, ведь я их уже слышал. Всем ли приходилось убивать пустынных сирен и дуть в рог, чтобы попасть сюда? Пришлось ли мне?
Спартанец крякнул и посмотрел мимо мертвеца, на ворота из бронзы и дерева, размышляя, как их открыть. Если не получится, то можно взобраться рядом, по стене, но это опасно — вокруг летают вечно голодные гарпии.
— Не ломай голову, — сказал истопник. — Только свихнешься. Хотя, раз ты здесь, ты уже свихнулся. — И он загадочно рассмеялся. — Правильно, что не доверяешь мне. Я знаю, ты слишком доверял богам, и знаю, чем это для тебя закончилось.
Внутри у Кратоса все сжалось. Он напряженно смотрел на истопника.
— Тебя зовут Спартанским Призраком. — Пустая глазница мертвеца тускло светилась, как будто оттуда исходил пристальный взор. — И я знаю, почему твоя кожа бела как пепел.
Кратос набросился на истопника и схватил его за горло.
— Для существа без руки и без нога твоя работа нелегка. Представь, каково будет еще и без головы.
— Тебе не удастся попасть в храм при закрытых воротах, — насмешливо произнес живой мертвец, ничуть не страдая от хватки Кратоса. — Подумай, Спартанский Призрак. Разве ты можешь снова бездумно пойти на поводу у своей кровожадности? После того, что случилось в прошлый раз?
Рыча от досады, Кратос швырнул истопника на землю. Тот, посмеиваясь, резво встал и поскакал к лежавшему неподалеку черепу, поднял его и с проворством и точностью, удивительными для такого калеки, запустил в торчавший над ним выступ скалы. От удара о камень череп разлетелся вдребезги, напугав сидевших поблизости двух гарпий. Они спорхнули к какому-то механизму, закрепленному сверху на массивных воротах. Кратос не мог разглядеть, что они там делают, но вскоре гарпии неистово захлопали крыльями, и ворота стали медленно подниматься. Наконец они замерли в верхнем положении.
— До скорой встречи, Спартанский Призрак! — крикнул истопник. — Увидимся, когда гарпии бросят тебя ко мне в печку!
Кратос, не оглядываясь, уже шагал через ворота.
Глава семнадцатая
Перед тяжелой, похожей на божье око дверью, верхний изгиб которой украшали загадочные символы, лежала открытая книга. При ближайшем рассмотрении она оказалась лишь высеченной из камня скульптурой, имитацией книги на постаменте — ни один настоящий манускрипт не выдержал бы тысячи лет на ветру пустыни Потерянных Душ.
