– Не может быть, – сказала Вэнди Азмотега, шокированная тем, что Бартон мог предположить предательство. Еще больше ее шокировал последовавший за этим рассказ о том, что произошло с инженером на Почти Парадизе.
– Это мог быть офицер службы безопасности из ОТ, – закончил Кинсолвинг.
Она покачала головой, но не могла вымолвить ни слова. Он предоставил ей возможность переварить мысль, что она больше не управляет Парадизом, затем спросил:
– Где входы в туннели подземелья? Мы можем войти в лабораторию теми путями.
– Вход где-то там, – она указала на замаскированную решетку, блестевшую на земле.
Кинсолвинг смахнул с замка грязь и листья. Вэнди подошла и воспользовалась карточкой-ключом, чтобы открыть решетку. Та беззвучно соскользнула, зажегся слабый свет, они увидели металлическую витую лестницу.
– Вернитесь в свой офис и позовите стражников, которым можете доверять, – посоветовал Кинсолвинг, спускаясь, чтобы поставить ноги на ступеньки. – И не берите тех, кто был на Почти Парадизе. Особенно никого из дежуривших при треканианском после.
– Притормозите-ка, – ворчливо приказала она. – Иначе пропустите орбиту у Солнечной системы. Я не разрешу вам спускаться туда одному. Я знаю туннель, а вы – нет. – Она взглянула на него кротко. – И не думаю, что могу доверять кому-то из отдела безопасности. Особенно после того, что вы мне только что поведали.
Кинсолвинг промолчал.
Вэнди казалась открытой и честной; ее ответ был именно таким, какого он мог ожидать от человека, сомневающегося – пусть совсем чуть-чуть! – не только в его истории, но и в собственном персонале. Из всех ее намеков выходило, что Парадиз за последние несколько месяцев стал другим, и ее это очень беспокоило.
– Там, внизу, может быть очень опасно, – заметила Вэнди, глядя на освещенное отверстие без особого энтузиазма. – Может быть, мне вернуться сюда с несколькими роботами-рабочими? Мы могли бы отправить их вперед и проверить, безопасно ли там.
– Нет, – отрезал Кинсолвинг. – Это только встревожило бы Суареца и Камерона, раз обычно ваши роботы не патрулируют туннель.
– Только не здесь, – она покачала головой. Ее каштановые волосы слегка блестели от пота. Кинсолвинг заметил напряжение женщины. Она ведь полагалась на безопасность своих гостей на Парадизе. И все это утрачено. Противостоять источнику проблемы – за пределами того, чему она научилась. Кинсолвинг сомневался, что она когда-либо испытывала что-нибудь более опасное, чем нехватку крепких напитков для своих отдыхающих.
Бартон набрал в легкие побольше воздуха, затем повернулся кругом и начал спускаться по лестнице. Перила врезались ему в руки, много месяцев прошло с тех пор, как кто-то из людей осмеливался спускаться здесь. Внизу он пристально вгляделся: туннель такой темный, что придется искать путь на ощупь. Что касается Кинсолвинга, то он почти вернулся домой. Ему не хватало шахт. Профессия инженера заставляла его забираться под поверхности планет достаточно глубоко, чтобы этим наслаждаться. Или он всегда любил ощущение, что тебя где-то заперли, которое доводило других людей до фобии?
– Налево, – сказал Кинсолвинг с уверенностью в голосе, какой вовсе не ощущал внутренне.
– Это путь к нижним уровням лаборатория, – удивленно произнесла Вэнди. Вы же тут никогда раньше не были?
– Нет.
Они пошли вдоль длинного туннеля, Кинсолвинг, ощупью находя дорогу, рассказывал ей о своей работе и о жизни в шахтах. Отчасти он наслаждался тем, что держал эту женщину за руку и разговаривал с ней, но другая его половина кричала: опасность! Темнота многое скрывала. Камероновы роботы-убийцы могли легко работать при помощи инфракрасных лучей или радара. И в таком маленькой туннеле не будет места, чтобы драться или бежать. Когда они проделали больше десятка шагов в туннеле, уровень света повысился настолько, что уже можно было кое-что разглядеть. Он посмотрел на Вэнди.
– Автоматика, – объяснила она, – людям включается свет, роботам – нет.
Кинсолвинг сомневался, что они встретят здесь человека. Он беспокоился только насчет того, что камероновы роботы на страже. Несмотря на то, что смотрел внимательно, он не обнаружил ни датчиков, ни капканов – ничего. Здесь было всего лишь то, что Вэнди называла вспомогательным туннелем.
– Сюда, – она заметила дверь в углублении на несколько секунд раньше Кинсолвинга. – Она ведет в лабораторию Суареца. Я... я даже не знаю, пользуется ли он этой частью подвала. У меня здесь был только склад.
Бартон пробежался пальцами по двери. Части из силиконовой резины высохли от времени. Он не обнаружил никаких признаков того, что эту дверь открывали последние десять лет. Но, действительно, что их ожидает на той стороне?
Кинсолвинг потянул дверь на себя, затем ему пришлось упереться ногой в стену и изо всех сил дернуть. Когда дверь поддалась, он не удержался на ногах и упал назад, прямо на Вэнди. Ее руки обвились вокруг него, и они свалились.
– Есть более легкие способы быть вместе, – засмеялась она. – Не то, чтобы я возражала, но теперь едва ли для этого время и место.
– Позже? – спросил Кинсолвинг. На несколько кратких секунд ему на ум пришли несколько иные мысли, чем План Звездной Смерти и механические малютки Камерона.
– Если будет «позже», – напомнила Вэнди, пытаясь выбраться из-под него.
Кинсолвинг встал на ноги и помог ей подняться. Они заглянули через дверь. Кинсолвинг вовсе не ожидал, чтобы кто-нибудь – или что-нибудь – ждало там. Нарушение порядка, открывшаяся дверь вызвала бы немедленный огонь, если бы кто-то выставил стражников. Тяжелый слой пыли лежал на грузовых клетях, расставленных вокруг. Кинсолвинг усомнился: а побывал ли кто-нибудь в этом помещении за последний год?
Он пробрался к внутренней двери. Ее Кинсолвинг открывать не стал, а прижался к ней ухом и прислушался. Услышанные голоса заставили его сделать спутнице знак молчать. Она приложила ухо к пластиковой панели рядом с ним. Их лица разделяли всего несколько сантиметров.
– ... скоро выведем для полевых испытаний.
– Лабораторные результаты и в самом деле выглядят многообещающими, доктор Суарец, – ответил другой голос.
– Суарец и его ассистент, – шепнула Вэнди.
Кинсолвинг чуть приоткрыл дверь, чтобы можно было подглядеть в щелочку. Его ослепил яркий свет, резкий вяжущий лабораторный запах заставил его нос сморщиться, глаза увлажнились. Он нетерпеливо ждал, и ему удалось мельком взглянуть на Моргана Суареца. Тот оказался человеком маленького роста, смуглым, а его блестящие черные волосы прямыми прядями свисали на спину, придавая ему суровый и фанатичный вид.
Когда Суарец неожиданно резко повернулся, и его рука стала что-то искать в белом лабораторном халате, сердце у Кинсолвинга поднялось к самому горлу. Он решил, что его заметили. Когда Суарец вытащил крохотный лазер, Кинсолвинг окончательно понял, что ученый видит его.
