– От этого могут зависеть наши жизни, – пояснил он.
– Даже так? – Ларк пожала плечами и высвободилась. – Это не так уж забавно. Я хочу вернуться туда, где могу повеселиться.
Кинсолвинг покачал головой. В этот момент ему было безразлично, почему она решила помочь ему. Важно было попасть в порт, где можно починить «Фон Нейманна». И больше ничего.
Все же Ларк Версаль его тревожила. Так много всего происходило во вселенной, и все это, кажется, проскальзывало мимо нее, когда она со своими друзьями искала гедонистического опыта. Кинсолвинг сердито фыркнул. Он, пожалуй, на другой стороне уравнения. Ала Марккен всегда упрекала, что он слишком много работает и воспринимает жизнь слишком серьезно. У него в горле образовался комок, когда он подумал о женщине, которая его предала. Но предала ли? Кинсолвинг поймал себя на том, что мысли его блуждают. Гумбольт мог одурачить Алу и заставить ее делать что-то такое, чего она совсем не хотела. Она, возможно, не понимала всего масштаба импорта, который устраивали Межзвездные Материалы. Они могли ей лгать.
Не мог Кинсолвинг поверить в то, что женщина, которую он так любил, могла легко согласиться на уничтожение планет, полных разумной жизни, дышащих живых существ, даже если они были инопланетянами.
– Вот, – прервала его размышления Ларк, толкая к нему небольшой красный ящик. – Я нашла его в переходном шлюзе. Может быть, это именно то, что ты ищешь. Он такой тяжелый, что там может помещаться целая ремонтная мастерская.
Кинсолвинг поднял ящик и согласился. Он открыл запечатанную крышку и обнаружил маленький ручной сварочный лазер. Внутри чехла он прочел желтую надпись, которая гласила, что последняя обслуживающая бригада по забывчивости забыла эти инструменты.
– "Фон Нейманн" прилетел на Гамма Терциус с Земли, – вспомнил Кинсолвинг. – Там это и забыли.
Ларк кивнула:
– Брат Рани любил, чтобы она время от времени проверяла, что «Фон Нейманн» находится в хорошей форме. У Терра-Комп не так-то много инопланетных товаров. Большинство – местные.
Кинсолвинг вспомнил свои школьные годы на Земле. Терра-Комп казалась ему самой большой компьютерной корпорацией во вселенной. Кинсолвинг был шокирован, когда выяснилось, что существует с десяток других, которые занимались деятельностью за пределами Земли и торговали на самых крупных инопланетных рынках. Они были во много раз больше – и по масштабам торговли, и по прибылям.
– С этими инструментами можно попробовать управиться, – сказал он. – Если я смогу все это проделать.
Ларк начала что-то говорить, потом прикусила язык и нервно перенесла свой вес с одной ноги на другую.
– В чем дело? – спросил Кинсолвинг.
– Можно мне... то есть, моя помощь тебе нужна? Я не очень-то разбираются в машинах, так что тебе придется объяснять, что делать.
– Мне понадобится освещение. Найди факел и приди с ним, – он положил руку ей на плечо и улыбнулся: – Спасибо.
Ларк слабо улыбнулась в ответ и отправилась искать подходящий источник освещения.
Кинсолвинг вошел в машинное отделение. Охлаждающая жидкость продолжала разливаться по плитам палубы, делая каждый шаг опасным. Он поскользнулся и проехал на подошвах к тому самому месту, где обнаружил сверлящего робота. Шесть отверстий изрыгали охлаждающую жидкость тонкими струйками.
Почти тотчас нос его задергался. Кинсолвинг подумал, что хорошо бы разыскать кислородную маску, но тут же выбросил эту мысль из головы. Охладитель не был вредным, только неприятным. Затем Кинсолвинг остановился и пристально вгляделся в струйки. Флуоресцентный углеродный охладитель не был опасен, пока оставался жидкостью. А что случится, когда он включит сварочный лазер? Не будет ли полученный в результате пар смертельным?
Разбрызгивая разлившуюся лужу жидкости, Кинсолвинг бросился в диспетчерскую кабину, оставляя позади вязкую полосу охладителя. Наклонившись через пилотское ложе, он дотронулся до кнопки компьютера.
– Сэр? – был немедленный отклик.
– Охладитель двигателя. Он опасен, если начинает испаряться?
– Если его нагреть до газообразного состояния, охладитель немедленно вызывает летальный исход для гуманоидных жизненных форм. Этот пар – химический аналог нервных газов, использовавшихся на Земле в двадцатом столетии. Газ типа фосген выжигает глаза и иссушает легочные ткани. Не рекомендуется выполнять какой-либо ремонт в охладительной системе корабля во время полета.
– Общие данные охладительной системы двигателей, – приказал Кинсолвинг.
– Потери давления – один процент. Степень потери возрастает.
– Каков максимум потери для того, чтобы двигатели продолжали функционировать?
– Четырнадцать процентов. При данном состоянии потери такой уровень система достигнет через четыре часа.
– Сколько еще осталось до нашего перехода в нормальное пространство?
– Семнадцать часов.
– Каковы полные данные?
– Уровень энергии понизился, он едва поддерживает энергию поля, – отвечал корабельный компьютер. – В главном энергетическом ответвлении есть поврежденные провода, происхождение повреждения неизвестно. Это вызвало падение уровня освещения до нуля люменов.
– Ты можешь решить проблему?
– Нет.
Кинсолвинг отмахнулся. Можно будет и позднее побеспокоиться о том, чтобы найти поврежденный силовой кабель. Если у них еще останется это «позднее». Но, прежде всего, следует заняться утечкой охладителя. Иначе всего лишь через четыре часа они навсегда потеряют возможность вернуться в нормальное пространство.
Кинсолвинг остановился возле переходного шлюза и отыскал скафандр почти по размеру. Придется слегка ссутулиться и соблюдать осторожность, чтобы внезапно не выпрямиться, но Кинсолвинг решил, что сумеет произвести сварку в нужном месте, пока на нем этот скафандр.
– Барт, зачем ты нацепил эту идиотскую штуку? – спросила Ларк. В руке она держала небольшой изогнутый огонек.
– Если я буду нагревать обшивку охладителя, образуются газы, они ядовиты. Тебе придется подождать снаружи, пока я работаю. И следить, чтобы вентиляторы не гнали воздух из машинного отделения в остальную часть корабля.
– Как же мне это сделать?
– Надень скафандр и советуйся с корабельным компьютером.
Ларк нахмурилась. Не очень-то это привлекало ее, но Ларк молча отправилась на поиски скафандра, который мог оказаться и шикарным, и защищающим.
Кинсолвинг глубоко вздохнул, закрыл шлем и пошел в машинное отделение. Он закрыл за собой дверь и дотронулся до того места, где робот просверлил лазером дырочки. Что-то зашипело и хлынуло, потом растаяло – как раз настолько, чтобы можно было увидеть отверстие. И только тогда Кинсолвинг сосредоточил внимание на проблеме, вставшей перед ним.
