Кинсолвинг припомнил истории о древних и не таких уж древних людях. То, как расправлялись китайцы с опиумной зависимостью. Смерть. За пользование, за продажу, за привоз. Суровость этого паукообразного приводила его в ужас, но в человеческой истории были похожие прецеденты.
Но от этого мера наказания не становилась правильной.
– Возможно, вы могли бы о них позаботиться. Помочь им выздороветь. Стремление к наркотику не может быть естественным.
– Прежде чем набралось то количество умственных инвалидов, какое насчитывается на сегодняшний день, наши лучшие нейрохирурги исследовали многочисленные случаи. С теми, кто пользуется Ящиками Наслаждений, сделать ничего невозможно. Высшие жизненные функции, необходимые для контакта с Паутиной, у них отсутствуют. Они променяли место в обществе на существование в мире фантазий и воображают, что принадлежат к Верховной Паутине.
– Это обыкновенный бред.
Квиккс сильно встряхнулся, потом устроился так, что его лицо оказалось на одном уровне с лицом Кинсолвинга.
– Резонанс активизирует у нас ту часть мозга, которая связывает личность с Верховной Паутиной. Употребление Ящика Наслаждений не может вызвать никакого другого бреда.
Кинсолвинг не понял, что хотел сказать Квиккс.
– Когда вы достигаете ранга Верховной Паутины, включается какой-то нейтральный выключатель в вашем мозгу?
– Неточные слова, чтобы выразить личность без должной концепции квалификации и славы, – голова Квиккса качалась с боку на бок. – Примите эти мысли за истину. Они близки, они далеки. Они должны вас создавать.
– Вам известно, что Межзвездные Материалы поставляют сюда сжигатели мозгов?
– Другого источника не может быть.
Кинсолвинг сглотнул комок:
– Что вы собираетесь с этим сделать?
– Всех гуманоидов на этой планете надо уничтожить.
– Тогда вы потеряете торговлю с гуманоидными мирами.
Квиккс издал грубый звук, затем переменил положение, расположив вокруг себя свои длинные волосатые ноги и превратившись в некую живую звезду:
– Мы торгуем с гуманоидными мирами из жалости. Вы мало чего можете предложить нам из того, в чем мы нуждаемся. И разумеется, ничего из электроники.
Кинсолвинг уставился на паука. Ему-то торговля с инопланетянами никогда не виделась помощью людям, а с точки зрения инопланетян, чем больше помощь, тем ниже статус у гуманоидных существ. Люди только начинали пользоваться богатствами космоса; самые богатые планеты давно уже освоили другие народы.
– Руководство ММ, включая председателя, придумали то, что они назвали Планом Звездной Смерти. План состоит в том, чтобы посеять на Паутине панику, убить биллионы существ. Благодаря этому компания сможет прилететь и захватить ваши рынки.
Квиккс повторил свой грубый звук.
– Более того, – продолжал Кинсолвинг, – Фремонт и остальные считают, что вы и другие инопланетные виды специально задерживаете развитие человечества с помощью своих торговых барьеров.
– Расист! – в произношении Квиккса это слово звучало с непривычным шипением. – Эта особь понимает такую концепцию не более чем вы, вроде бы, способны понять сущность единства Верховной Паутины. Эта особь часто встречала такое слово среди человеческих существ.
– Вы не чувствуете себя ниже других рас, и даже более развитых?
– Мы – высшие существа. Наша участь – помогать тем, кто ниже нас.
– Но, разумеется, какая-то другая раса делает что-то лучше, легче, быстрее. Вы должны кому-то завидовать.
– Нет.
Чуждые концепции инопланетянам так трудно объяснить. Пауки из Паутины, кажется, чувствуют себя в безопасности, убежденные, что никто не может быть лучше них. Интересно, подумал Кинсолвинг, отрицают ли они достижения других или это им на самом деле безразлично?
– Вы когда-нибудь соревнуетесь с другими? За планеты, за товары, в которых нуждаетесь?
– Да, разумеется. В этом – природа межвидового контакта. Социальные трения с теми, кто вне Паутины. Если противоречия оказываются слишком велики, мы воюем. Или делаем то, что необходимо, чтобы ослабить трение, что бы то ни было.
– Вы бы не стали пытаться уничтожить другую расу, если бы считали, что это единственный путь уменьшить трение?
– Если другой вид имеет хоть какой-то разум, его представители обнаружат такое вмешательство.
– Как это сделали вы, – горько произнес Кинсолвинг.
– Гуманоиды – странные существа. Никогда прежде мы не видели среди звезд столь не сформировавшиеся существа, – Квиккс наклонил голову, потом продолжил: – Хотя, возможно, однажды встречали. Память этой особи слаба и отдалена от этого предмета.
– Что же случилось?
– Мы их съели. Удивительные сочные создания, это в нескольких световых годах к галактическому центру.
– И вы собираетесь сделать это с Землей? С людьми?
– Нет, – Квиккс сплюнул. Кинсолвингу стало легче. И тут же он чуть не закричал от ужаса, когда Квиккс добавил: – Вы на вкус горчите. Нам не по вкусу есть представителей вашей расы. Мы должны с вами обойтись по-иному.
– Послушайте, – серьезно сказал Бартон. – Ведь все это дело рук Межзвездных Материалов и ее руководителей. Земля как планета – невиновна.
Даже пока звучали его слова, Кинсолвинг не был уверен, говорит ли он правду. Он не знал этого наверняка, хотя и надеялся, что не лжет. Официальная политика Земли – завоевать доверие других путешествующих по звездам видов. Но так ли это для всех видов Земного правительства? Какие еще из звездных корпораций верят в то же, во что Фремонт и Гумбольт? Все ли работники ММ присоединились к этому Плану?
Школьные учителя Кинсолвинга непреклонно верили в то, что человечество найдет себе нишу среди звезд и будет находиться в гармонии с теми, кто уже давно находится там. Бартон не мог поверить, что все это был фарс, пародия, сбивание с толку.
– Мы не можем наложить запрет на все грузы, привезенные в наш мир, – сказал Квиккс. – Нам, однако, и не надо этого делать, если Верховная Паутина достигнет единства в решении.
– Вы не собираетесь считать Землю виноватой в действиях нескольких ее граждан, нет?
– Эта особь соткала много нитей, – ответил Квиккс. – Никогда нельзя предвидеть, как будет действовать Верховная Паутина.
– А насчет Андрианова? Я знаю, кто его убил.
– Консул не имеет значения, разве что только его смерть отражается на других ваших представителях. Эта особь нейтральна в установлении за это наказания.
– А другие требуют суровой кары?
– Разве это не так у вашей расы? – спросил Квиккс. – У вас нет единодушия. Вы работаете против этого Фремонта, а другие к нему лояльны. И вы это делаете без поддержки своей нити, – Квиккс покачал головой. – Один. Вы работаете один, это так, Кинсолвинг?
