– Майклсон! – завопил он.
Его голос раздался в динамиках: Кейн все еще был на связи, хотя и лежал уже на платформе переноса рядом с остальными.
– Я убью тебя за это! Убью!
Когда полицейские наконец скрутили его и потащили прочь, он услышал шепот мыслеречи Кейна в динамиках:
– Да, и скоро.
30
В ослепительном свете направленных на платформу переноса юпитеров волосы Ма'элКота образуют нимб вокруг головы. Я не могу разглядеть выражения его лица и только рад этому; мне вполне хватает ужаса в его голосе, когда он видит ряды безликих виртуальных кресел и полулежащих в них зомби.
– Твой мир… – шепчет он, – О, забытые боги, ты забрал меня в свой ужасный мир…
И это не инстинктивная ксенофобия, не безумный страх глупого туземца; это даже не ощущение чуждости Земли – нет, не это его пугает.
Его пугает узнавание.
Он говорит по-английски.
Воспоминания Ламорака – Карла тасуются в его мощном мозгу; он видит, что его мир. Поднебесье – царство жестокости, боли и внезапной смерти, – всего лишь сон, рай по сравнению с тем, куда он попал.
Я водворил его в ад.
Я не могу представить себе ужас, который он испытывает, но это меня не слишком волнует.
Умолкший, вероятно, навеки, Косалл все еще торчит из моего живота. У моих ног на платформе лежит труп Берна,
Я победил.
Ма'элКот нагибает сильную шею, чтобы посмотреть на нас.
– Ты уничтожил меня. За что, Кейн? Его испуг прорывается в голосе.
– Зачем ты сделал это со мной?
Я пожимаю плечами. Это больно.
– Потому что тебе не повезло и ты оказался не на той стороне, где была Пэллес Рил.
Высоко над нами раздается хлопок – открываются двери Кавеа. Ко мне едет бригада медиков: какой-то сообразительный техник догадался-таки вызвать их.
На мои щеки льется теплый соленый дождь. Это слезы Пэллес.
– Держись, – говорит она. – Пожалуйста, держись. Я пытаюсь сжать ее руку, но вокруг опять смыкается темнота.
– Не уходи.
– Не уйду, клянусь.
Ма'элКот кажется потерянным и очень-очень молодым.
– А что потом? Что будет со мной?
Я не отвечаю, это меня не касается.
Наверное, я все еще на связи; никто, конечно, не позаботился отключить ее. Ну что ж, вы все окажетесь вместе со мной в темноте.
Шенна нагибается и прижимает свою теплую щеку к холодной моей. Она шепчет мне на ухо:
– Держись, Кейн.
– К черту Кейна! – отвечаю я, превозмогая боль. – Забудь эту сволочь. Зови меня Хэри.
И опускающаяся ночь плавно переходит в зарю. Я неторопливо иду к свету.
– Один раз в час по всему миру идет одна и та же передача. Волосы, естественно, великолепно уложены, на точеных скулах лежит загар, точь-в-точь как у праздножителей. Однако в тонких, едва заметных морщинках у блестящих глаз прячется холодное бешенство, а на губах, открывающих великолепные зубы, чуть заметное горькое презрение.
– Здравствуйте, я Бронсон Андервуд. Будучи ведущим «Свежего Приключения», за последние десять лет я рассказал вам обо всех лучших работах Студии по всему миру. Сегодня я рад представить вам особое предложение оттуда, где все и началось, – из Студии Сан-Франциско – эксклюзивный набор «Ради любви Пэллес Рил».
Глаза блестят, а улыбка на лице как приклеенная, пока он перечисляет содержимое эксклюзивного набора: отрывки из «Погони за короной Дал'каннита» и «Слуги Империи», несколько часов «В поисках Саймона Клоунса» – до того момента, когда было применено заклинание Вечного Забвения, а также интервью с Кейном, Пэллес Рил и самим Ма'элКотом, который говорит одновременно за себя и за Ламорака.
– …и, наконец, из Особых архивов Студии Сан-Франциско специально для эксклюзивного набора запись «Когда остановились Часы Жизни». Все вы помните захватывающие кадры, когда Кейн вернул свою возлюбленную из-под палящего солнца Анханы на Землю, в безопасность. Вы видели, а возможно, и пережили это вместе с Кейном.
Если же это мгновение тронуло вас, вы можете снова испытать его, получив новую запись Пэллес Рил – «Когда остановились Часы Жизни».
Это особое предложение не будет повторено; эксклюзивный набор – ваша единственная возможность сохранить волшебный миг. Это ваш единственный шанс заглянуть в сердце Пэллес Рил, когда она, спасшись от неминуемой смерти, встала на колени у тела любимого человека. Это ваш единственный шанс увидеть то, что видела она, почувствовать то, что чувствовала она, уронив слезы на лицо ее поверженного героя.
Глаза говорящего слегка щурятся, словно в них попала пыль. Улыбка остается на месте, как будто губы прилепили к зубам.
– А для того чтобы вы запомнили этот день Великого Приключения, заказав набор до полуночи, вы обретете Особые Личные Часы Жизни Пэллес Рил.
Часы созданы учеными Студии, сообразуясь с вашими личными данными, взятыми из медицинской сети, а также данными шести поколений ваших предков. Особые Личные Часы Жизни Пэллес Рил станут отсчитывать часы вашей собственной жизни. Эта симпатичная вещица будет прекрасно смотреться на столике у кровати, на рабочем столе и даже на кухне…
В рекламе, которую будут показывать до тех пор, пока все вокруг не забудут, о ком идет речь, есть одна маленькая фраза:
«Особые Часы Жизни Пэллес Рил не являются точным измерительным прибором. Использовать исключительно в развлекательных целях».
Эпилог
Настал день, когда Хэри проснулся и увидел сидящую у его постели жену.
Он лежал на гелиевой подушке и смотрел на Шенну сквозь полуопущенные ресницы, медленно просыпаясь и привыкая к серому утреннему свету.
Она сидела, задумчиво глядя в окно на облака, на океан, на фургончики репортеров, осаждавших госпиталь не хуже той самой армии Поднебесья. Шенна похудела, щеки ввалились, глаза потемнели, левую руку она все еще прижимала к боку – однако Хэри подумал, что за всю свою жизнь не видел ничего прекраснее.
Он молчал, опасаясь, что звук голоса развеет чудесный сон.
Почувствовав его взгляд, Шенна откашлялась. С виноватой улыбкой дотронулась до ребер в том месте, где их пронзила стрела.
– Пневмония, – пояснила она. Хэри отважился на ответную улыбку.
– Да, у меня тоже – но я, кажется, подхватил ее уже здесь.
– Я… – молвила она и на долю секунды умолкла. – Как ты себя чувствуешь. То есть…
Она кивнула на аппарат, накрывавший его тело от бедер до груди. Она словно боялась посмотреть на него.
Хэри пожал плечами и похлопал по металлу.
