Следуя сценарию, он сделал паузу для того, чтобы дать аудитории одобрительно посмеяться и скупо поаплодировать.
«Они думают, что купили тебя».
Хэри почувствовал, как из-под волос по шее стекают капли пота.
– Я знаю, некоторые из вас подсоединялись к Приключениям Пэллес Рил, чтобы почувствовать себя в том мире; вы были растеряны и напуганы Анханой…
«Растерянная и напуганная Шенна? Какой идиот мог это написать?» Сердце быстро забарабанило в грудную клетку.
– …однако я клянусь вам, что найду ее. Я найду вас. И доставлю вас на Землю целыми и невредимыми.
«Они думают, что они в безопасности».
Буквы на экране блокнота стали расплываться. Хэри притворился, что кашляет, а сам вытер глаза и бросил косой взгляд на экран.
– Понимаете, эти ребята в Анхане сами не знают, с кем связались. Они еще не осознают, во что они вляпались… Мускулы на его шее напряглись до звона. «У меня столько свободы, сколько я могу удержать». Что-то произошло с руками – они захлопнули блокнот и уронили его на ступени. Потом, еще не понимая, что делает, он с силой опустил одну ногу на блокнот и раздавил его футляр.
– К черту все! – резко отрубил он. По залу пробежал шепоток.
– Весь вечер я притворялся Кейном, – сказал Хэри. – Шатался среди вас, чтобы вы могли на меня посмотреть, раздавал автографы, немного пугал. Но все это просто идиотская игра.
Его холодная улыбка стала по-кейновски кровожадной.
– Знаете, что Кейн действительно сказал бы вам сегодня вечером? Хотите знать?
Хэри заметил бледное, с выпученными глазами лицо Коллберга – администратор изо всех сил испуганно мотал головой. Он увидел Вило, всем своим видом выражающего сомнение, и Дойл, притворявшуюся, что не может как следует разглядеть его. На многих лицах был написан интерес, граничащий с жадным любопытством.
– Кейн сказал бы: «Это моя женщина и мой бой». Он сказал бы: «А вы, стервятники-дерьмоеды, держались бы от меня подальше!»
Хэри сошел со ступенек и остановился у края толпы, состоявшей из самых могущественных мужчин и женщин Земли.
– Прочь с дороги!
Они медленно расступились перед ним.
Он прошел к двери и исчез.
Его каблуки простучали по мрамору прихожей, и еще до того, как он оказался перед следующей дверью, из Бриллиантового зала донеслись оглушительные, все усиливающиеся аплодисменты,
Хэри не остановился.
Когда он ждал лифта, из двери прихожей вывалился Коллберг.
– Майклсон! – гаркнул он, впрочем, несколько тонковато, потому что задыхался. – Стой!
Хэри не обратил на него внимания. Он стоял и смотрел на ажурную бронзовую стрелку вычурного индикатора, показывающего местоположение кабины лифта.
– Это было совершенно недопустимо! – воскликнул Коллберг с вытаращенными глазами. Одутловатое, в красных пятнах лицо блестело от пота. – Я прикрыл тебя – слепка прикрыл! – и они до сих пор думают, что это была часть выступления. Но сейчас ты понесешь свою задницу обратно и обернешь все в шутку, понял?
– Знаешь что, – мягко промолвил Хэри, продолжая наблюдать за стрелкой. – Мы ведь одни, Арти. Ни охраны, ни скрытых камер. Ни свидетелей…
– Что? Как ты меня назвал?
На этот раз навстречу взгляду Коллберга из глаз Хэри выглянул Кейн.
– Я сказал, что мы тут одни, ублюдок, и я знаю три различных способа убить тебя, не оставив следов.
Коллберг приоткрыл рот, издав звук, похожий на писк сдуваемого воздушного шарика. Сделал шаг назад, потом еще один…
– Ты не имеешь права разговаривать со мной в таком тоне! Двери лифта расступились, и Хэри шагнул внутрь.
– Ну вот что, – бесстрастно сказал он, – если я останусь жив, то извинюсь.
Коллберг продолжал изумленно пялиться на него. Руки администратора дрожали от возбуждения, в котором перемешались ужас и ярость. Двери между тем сомкнулись, и лифт понес Майклсона на первый этаж.
«Завтра мне придется расплачиваться за это», – подумал он, выходя из здания. Затем положил руку на бронированное стекло и посмотрел в небо, на тучи, отражавшие оранжевый свет уличных фонарей.
– Черт, – прошептал он. – Завтра я расплачусь за все.
День второй
– Что с тобой? Ты же никогда не злишься! Уж лучше бы орал, чем… чем был таким вот… таким равнодушным.
– Господи, Шенна, да успокойся ты. С помощью крика можно выяснить только одно – у кого голос громче.
– Может, мне просто хочется найти нечто такое, что ты любишь, – кроме насилия. Может, иногда мне хочется играть в твоей жизни такую же важную роль, какую играет убийство…
– Черт, это нечестно…
– Нечестно? А ты хочешь честности? Ты сам говорил: «Я верю в правосудие до тех пор, пока держу нож у горла судьи».
– При чем тут…
– При всем. Это все одно и то же. Впрочем, наверное, не следует ждать, чтобы ты понял.
1
Слишком молодой, слишком симпатичный молодой человек с завитыми кудрями честным взглядом смотрит с главных экранов во всех домах мира.
– Для тех, кто только что подключился, напоминаем – вы смотрите «Свежее Приключение», единственный круглосуточный источник новостей из Студии. С вами Бронсон Андервуд. Главная новость этого утра: менее чем через час легендарный Кейн перенесется в Город Жизни, столицу Империи Анханы, на северо-западный континент Поднебесья. Его земная жена, хорошо известная Пэллес Рил, затерялась где-то в этом городе. В нижнем левом углу экрана вы видите счетчик времени, оставшегося до того, как в модампе Пэллес Рил закончится энергия и его хозяйка выпадет из фазы Поднебесья. Как видите, если Кейн не сможет спасти жену, через сто тридцать один час или пять с половиной дней ее ждет ужасная смерть. Этот счетчик останется на экране «Свежего Приключения» до тех пор, пока у нас есть хоть малейшая надежда на спасение Пэллес.
Каждый час мы будем передавать свежий репортаж о ходе отчаянных поисков Кейна. В нашем следующем часе вы увидите запись интервью, взятого ЛеШон Киннисон у Кейна. Это действительно нечто. Но вначале мы обратимся к нашему главному аналитику по делам Анханы Джеду Клирлейку.
– Доброе утро, Бронсон.
– Джед, что вы можете рассказать нашим зрителям о настоящей ситуации в Анхане? Что нам известно?
– О, гораздо больше, чем вы думаете, Бронсон! Во-первых, сто тридцать один час – это всего лишь приблизительный срок. Существует множество факторов, влияющих на фазозамыкающую способность…
И это только начало.
2
Сан-францисская Студия высилась над посадочными площадками и автопортами горой из камня и стали. Вместо орлов над ее вершиной кружили лимузины и закрытые автомобили праздножителей и инвесторов, совершавших бесконечные круги перед посадкой.
