– Можно уничтожить так же легко, как самого джедая, - Вэстор щелкнул пальцами, словно смахивая муху, но до того, как страж поднес рукоять меча к краю щита…
– Кар… - сквозь туманную прозрачность занавешенной хауды донесся наполненный необъяснимой мощью голос Депы, который, казалось, звучал сразу со всех сторон. - Отправить его в джунгли без оружия было бы убийством, Кар. Он не враг.
– Не твой враг. Возможно.
– Пожалуйста, Кар. Сохрани его оружие для него и верни ему, когда он будет уезжать.
– Он уезжает прямо сейчас.
– Он не может путешествовать, - сказала Депа, - Ты разве не чувствуешь это? Ты избил его, Кар. Избил сильно. Ему нужен отдых и медицинское лечение. Позволь нам забрать его на базу. Он может поехать вместе со мной на анккоксе. Оставь его световой меч при себе Ты доказал ему, что он не способен сразиться с тобой без него.
Нечеловеческий взгляд Вэстора скользнул по ничего не выражающим занавесям хауды, но ночь уже полностью вступила в свои права Мерцание светящихся лоз отражалось от занавесок, и внутри не было ничего видно.
Наконец, Кар раздраженно пожал плечами и протянул руку. Акк-страж передал ему обратно рукоятку, и Вэстор заткнул его за пояс своих штанов из кожи лозной кошки.
Он бросил куртку Мейса на землю у ног мастера-джедая.
– Причинило ли еще больше боли то, что она все это видела?
Он больше не шутил. Вопрос он задал, казалось, из простого любопытства.
Медленно, болезненно, словно старый человек, берегущий больные колени, Мейс нагнулся, чтобы поднять куртку.
– Я сомневаюсь, что это могло быть еще больнее.
– Тебе следует помнить, что все это началось, когда ты отказался прийти во время, указанное мною.
«Все это началось, - подумал Мейс, - когда меня вызвали в личный кабинет канцлера Палпатина». Но вслух он не сказал ничего.
– Все это началось, потому что ты отказался делать так, как было сказано.
– Да, - сказал Мейс. - Да, я помню, - он поднял куртку и аккуратно надел ее на себя. Уколы кусочков грязи, попавшей в открытые раны, дали понять, что кора ламмы разодрала ему спину.
– Если это случится еще раз, дошало, это будет твой последний раз.
– Да, Кар. Я знаю, - он посмотрел на Ника, который, сидя на земле, с ненавистью смотрел на Вэстора, - Пойдем, - мягко сказал Мейс. - Мне потребуется твоя помощь, чтобы забраться на анккокса.
Из личных дневников Мейса Винду
Вэстор с готовностью отнесся к идее того, что Ник поможет мне и будет ухаживать с помощью медпака за моими самыми серьезными ранами. Он с готовностью поверил в то, что повреждения, нанесенные мне им, были почти смертельными.
И это было не так уж далеко от правды.
Помогая мне подняться, Ник все еще бурлил, на одном дыхании извергая ругательства, характеризующие Вэстора, как «гло-тателя лягушек с лицом ящерицы», и «помешанного упаковщика черепах, жующего струпья», и массой других названий, которые мне бы не хотелось записывать даже в личный дневник.
– Хватит уже, - сказал я ему. - Мне пришлось пройти через немалые неприятности, чтобы мы оба остались живы, Ник. Я бы предпочел, чтобы все осталось как есть.
– О, конечно. Отличная работа, - его голос был, наполнен горечью, и он не хотел встречаться со мной глазами.
Я сказал ему, что сожалею о его сотне кредиток, и мягко указал ему на то, что никто не говорил ему ставить на меня.
Он развернулся ко мне и резко, яростно зашипел, пытаясь не привлекать внимания акк-сгражей и псов, крутящихся вокруг.
– Да не в кредитках дело! Кредитки меня не волнуют… - он внезапно замолк, моргая, и на губах его замелькала та знакомая улыбка. - Ух. Неужели я и вправду только что это сказал? Ух ты. Ну хорошо, конечно, это я приврал: кредитки меня волнуют. Сильно волнуют. Но злюсь я не поэтому.
Я кивнул и сказал ему, что понимаю: он злился на меня. Ему казалось, что я подвел его.
– Не меня, - возразил он. - В том смысле… ну блин… джедаи ведь должны стоять на своем, а? Вы должны быть за то, что хорошо. Несмотря ни на что, - сколь бы зол он ни был на меня, он все же перебросил мою руку через свое плечо, чтобы помочь мне идти.
За это я был ему благодарен. Только когда шок от адреналина и оглушения начал спадать, я начал понимать, как же сильно меня избили. Позднее с помощью сканнера медпака я выяснил, что у меня два треснувших ребра, серьезное растя-, жение лодыжки из-за хватолиста, небольшое сотрясение мозга и несколько внутренних кровотечений. Про укус в шею и удивительное разнообразие царапин и синяков я просто помолчу.
Пока Ник помогал мне забраться на анккокса, я наконец выяснил, что же в моем поведении его так разозлило: более всего прочего его разозлило то, что я признал, что был не прав, отпустив пленных.
– Мне наплевать на то, что ты говоришь, - разозленно пробормотал он. - Мне наплевать, что говорит Кар. Там были дети. И раненые. Ведь эти балаваи, они не были злом. Они были просто людьми. Как мы.
– Как и практически все остальные.
– Мы правильно поступили, и ты это знаешь.
И тут меня осенило: Ник был горд собой. Горд тем, что мы сделали. Для него это чувство было непривычным: эта необычайно приятная гордость, что приходит после того, как ты сильно рискнул, совершая нечто по-настоящему восхитительное. Переборол инстинкт самосохранения: сразился со своими страхами и победил.
Это гордость от познания того, что человек является не просто кучей рефлексов и заложенных реакций. Напротив. Человек является мыслящим существом, которое может выбирать правильное вместо простого и справедливость вместо безопасности. Гордость, что охватила Ника, заставила и меня гордиться им, хотя я, конечно, не мог ему об этом сказать. Это бы сильно зацепило его и заставило бы пожалеть об уже сказанных словах.
Я надеюсь, что никогда не забуду той абсолютной убежденности на его лице, когда он помогал мне забраться на выставленную ногу анккокса и перебраться затем на спинную пластину.
– То, что Кар избил тебя так, как тебе и не снилось, не означает, что он был прав. То, что он победил, не означает, что ты был не прав, бросая ему вызов. Я не могу поверить в то, что ты произнес подобные вещи.
Ответ ему пришел из-за подернутой занавесками тьмы хоуды на вершине искривленного панциря.
– Если ты проведешь с нами некоторое время, Ник, то поймешь… - голос Депы был таким же сильным, чистым, здравым и мягким, каким он всегда был в моем сердце, - то поймешь, что джедаи не всегда говорят правду.
Ник замер на месте, нахмурившись так, словно он слишком глубоко погрузился в собственные мысли.
– Не всегда… эй… - подозрительно пробормотал он. - Эй, погодите-ка секундочку…
Она вновь отодвинула занавески и толкнула, открывая, маленькую калитку в перилах.
