— Ай да девка! Настоящий воин!
— Слезь с меня, — потребовал Торт, багровея. — Ну!
— Признай, что я одержала верх!
Торт заскрежетал зубами, но вдруг успокоился, усмехнулся и сказал:
— Отчего ж не признать. Я люблю, когда девки сверху. Признаю!
Эльза убрала нож и спрыгнула на палубу. Викинги вновь засмеялись, а Егор положил гиганту руку на плечо, посмотрел ему в глаза и произнес проникновенным голосом:
— Торт, тебя побила девчонка.
— Я просто не был к этому готов, — пробурчал гигант.
Егор улыбнулся:
— Не расстраивайся. Иногда это случается даже с такими здоровяками, как ты.
Викинги снова расхохотались, а Торт потер пальцами поцарапанное горло, усмехнулся и заявил:
— Боги свидетели — это было самое захватывающее мгновение в моей жизни. Но я бы не хотел, чтобы оно повторилось.
7
— Скучно плывем, — сказал Торт, хмуро глядя на проплывающие мимо снеккара темные берега.
— Хочешь — прыгни в воду, враз повеселеешь, — с усмешкой заметил чернобородый, смуглый Олаф.
Торт повернул голову и посмотрел на него задумчивым взглядом.
— Чего смотришь, белоголовый? — холодно осведомился десятник.
— Да вот думаю — не степняк ли ты? Рожа уж больно черная.
По лицу десятника Олафа пробежала тень, взгляд его приобрел удовлетворенно-задиристое выражение.
— Ты сомневаешься в том, что я викинг? — глухо пророкотал он.
— Да тут и сомневаться нечего, — с кривой ухмылкой заявил Торт. — Рожа твоя черна, будто уголь. На солнце так не прокоптишься.
Олаф медленно поднялся с места, отстегнул с перевязи топор и положил его на палубу. Затем посмотрел Торту в глаза и произнес:
— Встань и повтори, что ты сказал, белоголовый.
Торт встал. Он был, как минимум, на голову выше десятника и смотрел на него сверху вниз с усмешкой.
— И что дальше? — поинтересовался Торт. — Хочешь, чтобы я оттер тебе рожу добела? Могу попробовать, если хочешь.
— Попробуй, — спокойно предложил Олаф.
— Отчего ж не попробовать? Давай сюда свою башку.
— Так возьми — вся твоя будет!
Олаф, скаля в усмешке белоснежные зубы, сбросил доспехи и шерстяную рубаху, обнажив мускулистое тело, покрытое на груди и животе черной шерстью. Сложение у него было богатырское.
— Ну, давай, Снежок, — весело предложил он Торту и поманил его пальцем. — Подходи!
— Снежок? — Торт усмехнулся. — Сейчас тебе будет не холодно, а жарко, копченый.
Десятник Олаф был крепок, высок и мускулист, но в сравнении с гигантом Торгримом он выглядел как мальчишка.
Еще пару секунд они стояли неподвижно, а затем Олаф ринулся на Торта. Торт увернулся от удара и несильно двинул Олафа кулаком в челюсть. Десятник отлетел метра на два и грохнулся на палубу. Приподнялся на локте, потер пальцами ушибленную челюсть и весело проговорил:
— Силен же ты, белоголовый!
— Я с тобой еще не закончил, — сказал на это Торт.
Один из викингов, коренастый и мощный, как дубок, отделился от толпы и тоже скинул доспехи и рубаху.
— А ну, давай со мной! — выкрикнул он.
— Врежь ему, Дретт! — поддержали коренастого викинга ратники.
Торт повернулся к нему. Дретт, пригнув голову и сжав пудовые кулаки, быстро пошел на белобрысого гиганта. Торт отбил предплечьем кулак противника, схватил Дретта за штаны, напружинил мышцы и мощным броском швырнул его через себя. Дретт грохнулся спиной на палубу, но тут же сел, потер ушибленный бок и крикнул:
— Ай, хорошо!
А Торт уже схватился с десятником Олафом. Чернобородый десятник ударил гиганта кулаком в грудь, а затем попытался сделать ему подсечку, но Торт сохранил равновесие, а удара даже не почувствовал.
Олаф хотел ударить еще раз, но Торт перехватил его руку и так засветил десятнику кулаком между глаз, что тот пролетел метра три, рухнул на деревянный ящик с провизией и раздавил его в щепки.
Коренастый Дретт поднялся на ноги, но нападать больше не стал, а отошел в сторону, потирая бока и морщась. А чернобородый десятник, несмотря на расквашенную физиономию, не собирался сдаваться. Он поднялся на ноги и, набычив голову, шагнул к Торту. Несколько секунд оба викинга, смуглый и беловолосый, в упор смотрели друг на друга угрюмыми, пылающими задором глазами, а потом Олаф запрокинул голову и захохотал.
— Ох, и силен же ты, брат! — весело пробасил он и хлопнул Торта по могучему плечу. — Как лось!
— Да и ты не пальцем сделанный! — засмеялся в ответ Торт.
Они обнялись, Олаф взял с палубы бурдюк с хмельным медом и хорошенько к нему приложился. Он пил до тех пор, пока бурдюк не опустел наполовину, затем вытер рот рукавом рубахи и запел:
На берегу одной реки цвела
Липа, коей краше не сыскать.
Однажды Филлеман пошел туда,
Чтобы на арфе золотой сыграть!
Пошел туда, чтоб над потоком встать,
Ему удачу руны обещали.
На арфе Филлеман умел играть,
Как мастера немногие играли!
Прочие викинги подхватили дружным хором:
Но цель у юноши была одна:
Спасти Магнхильд скорее из неволи.
Темницей стала девушке река,
Плененной злоехидным местным троллем!
Некоторые из викингов вскочили со своих мест и пустили в пляс, передавая друг другу бурдюк с вином, а отрок Альвир достал из сумки дудку, вырезанную из дягиля, и заиграл, прыгая на одной ноге и кружась вокруг собственной оси. Хор викингов раскатисто грянул:
Вот гневный тролль явился из пучин!
Был гром, землетрясение случилось!
Тут свою арфу Филлеман разбил
И так отнял у тролля его силу!
— Хороший ты парень, Торгрим, — весело произнес Олаф, обращаясь к Торту. — Хоть и нурман.
— Да и ты неплох. Хоть и подкопченный.
Альвир продолжал наигрывать на дудке, и викинги хором затянули песню заново. Эльза подошла к Егору, остановилась рядом с ним и спросила:
— А ты чего ж? Не хочешь показать свою удаль?
Егор не ответил. Тогда Эльза ткнула его острым локтем в бок и усмехнулась.
— Да полно тебе, Волчок, не будь таким серьезным!
Он посмотрел на нее спокойным взглядом и сказал:
— Эльза, то, что я не дал викингам выбросить тебя со снеккара, еще не означает, что я должен с тобой разговаривать.
