Еще с полчаса говорил с Эр-Илианом, обсуждал последние детали. Изучал добытый иерархом план здания, запоминал ключевые помещения и возможные охранные посты, выстраивал кривую пути. Затем, проведя несложный ритуал принятия Астральной клятвы, активировал кровавые подписи. Заверил служителя, что проклятие не вступит в силу, если не выполню свою часть сделки, в последний раз оглянулся на багровую зарю догорающего особняка и отправился в казармы.
Дорога почти не запомнилась, обратилась в набор смутных ощущений: шаги, ночная прохлада, шелест листьев и трав, купол звезд над головой. Краткий миг — и я уже у ворот лагеря, говорю нечто встревоженным часовым, отмахиваюсь от вопросов и бреду в казарму. Умываюсь, меняю одежду… и жду.
Когда в преддверии наступающего дня в узком окошке-бойнице чернота сменилась сырой серостью, я совершенно выбился из сил. Ярость не исчезла, не затихла… нет, она лишь копилась как вода в кувшине. Мститель пробудился и неуклонно пополз наверх. Нашептывал в уши, призывал к убийствам, хищно ухмылялся. Но я вцепился в холодную твердь правил как в скалу во время шторма, монотонно повторял: терпи, терпи, терпи…
Как вошел Магнус, я не запомнил. Точнее, отстраненно отметил скрип петель, тень и утренний холодок, но не придал значения. Центурион постоял у двери, подслеповато всмотрелся в душный сумрак пустой казармы и с сомнением потер подбородок. Но, видимо, что-то решил для себя, спросил неопределенно:
— Не спишь?..
— Нет, — ответил я. Медленно приподнял голову, перехватил настороженный взгляд командира.
Магнус пожевал губами, нахмурился. Руку даю на отсечение — прекрасно увидел мои царапины и подживающие шрамы, хотя обычным людям такое недоступно. Затем нехотя выдавил:
— Ты бледен, Сириус. Что-то произошло?
— Нет.
И опять дурацкое молчание, неловкое и холодное…
— Плохая ночь, — утвердительно сказал центурион. Помялся, добавил: — Слишком много потерь, тревог… Воины говорили, что ты пришел в окровавленной одежде.
— На разбойников наткнулся.
— Ясно, — кивнул Магнус. — Бывает…
— Угу, — подтвердил я.
— Собирайся! — наконец решился командир. — Сегодня сгорел гвардейский лагерь, на посты выйти не могут и просят о помощи. А лучшая пятерка, как назло, слегла от конских копыт… хорошо слегла, надолго. Так что бегом на склад, забирай парадные латы, и через десять минут жду на плацу. Будете хранить покой патриарха.
— Большая честь, — пробормотал я с легкой иронией.
— Еще какая, — хмыкнул приятель, чуть оттаяв. Тускло улыбнулся… и растворился в дверном проеме.
Около минуты я сидел, не в силах принять истины — получилось. Сложная комбинация удалась, да и удача улыбнулась. Но, быстро очнувшись, принялся собираться. Отправился на склад, забрал у каптера тяжелые, изукрашенные гербами и позолотой парадные латы. Через пятнадцать минут вышел на плац и встал в редкий строй счастливчиков, коих отобрали для важной миссии. Вскоре объявился Магнус, без особого энтузиазма прочел пафосную речь о выпавшей нам, недостойным, чести. Призвал не срамить легион, служить рьяно и верно. Окатил пристальным взглядом: ошибетесь, своими руками задушу, — и отправил на дежурство.
И снова я практически не запомнил дороги. Отряд под чутким руководством опытного десятника шагал к столице, затем двигался по еще безлюдному сонному городу… Хруст трав под ногами, еще черное небо с блеклыми звездами и тонкая огненная нить на востоке. Боль, растущий комок ненависти в груди, грязный поток воспоминаний, мгновение тьмы… и вокруг уже узкие ущелья улиц, холодные отблески в окнах, редкие искры догорающих фонарей. Уши ловят мерный топот и бряцанье, сиплое дыхание и тихую ругань, изредка прерываемую кашлем. Впереди маячит массивная фигура бойца, позади еще пара таких же.
Останавливались всего раза три: дважды — когда проходили внешнее и внутреннее кольцо крепостных стен, объяснялись с дежурными стражниками. В третий раз десятник неуверенно замер прямо посреди улицы, начал беспокойно осматриваться и прислушиваться… Выли псы. Настолько тоскливо и протяжно, что холодела кровь, а волосы вставали дыбом. Один из ближайших факелов мигнул и погас, второй испуганно затрепыхался. И хотя под утро это обычное явление — кончается «горючка», — но воины начали ежиться, переглядывались с опаской.
Буркнув нечто из разряда: «Заразы вшивые, совсем оборзели!» — командир решительно повел отряд дальше. Нарочито тяжело топал, зычным, уверенным голосом отдавал приказы. Но скулеж еще долго витал над домами, преследовал и гнал в спины, а редкие фонари, как назло, гасли при нашем приближении. «Случайность, — сквозило в глазах воинов. — Просто случайность…»
Впрочем, подозрения и смутный испуг соратников так и не успели оформиться в мистический ужас, так как вскоре раздался грубый голос десятника:
— Слава империи!..
— Слава, — лениво подтвердили в темноте. — Обещанное подкрепление?..
— Так точно.
Сбоку налетел ветер, сдул зыбкую пелену тумана. Вокруг проявилась широкая улица, убегающая вдаль сдвоенная линия фонарей-искорок. Напротив, на чернильно-звездном фоне, — силуэты величественного здания: высокий фасад, стрельчатые окна, украшенные лепниной стены, толщиной более подходящие какой-нибудь крепости. А на небольшой площади перед широким крыльцом статуя Алара-Мрона… Неужели добрались?..
Отблески далеких фонарей сверкнули на латах, из тени у крыльца вышли два стража. Один махнул рукой, спросил пароль. И, получив ответ, пробасил:
— Заходите. Только сбоку, там вспомогательная дверь. Позовете центуриона Мирра, он сегодня разводящий. Выделит посты, даст задания.
— Обстановка как? — полюбопытствовал десятник.
— Да как всегда, — отмахнулся страж. — Какой идиот сунется туда, где служителей как собак нерезаных?! Вы, парни, не робейте. Отстоите положенное — и к нам в келью заходите. Винца попьем, байками перекинемся. Мы выставляемся.
— Добро, — удовлетворенно хмыкнул командир. Оглянулся, сказал громко: — За мной, парни! Покажем местным, каковы в деле настоящие воины!..
И мы, естественно, постарались показать. Расправили плечи, гордо задрали подбородки и четко, как боевые големы, зашагали в узкий проход с торца здания. Не гвардейцы ж какие-нибудь, загадочные «черные легионеры», как успели окрестить в народе. Доблесть покажем потом, а поначалу козырнем «одежкой»…
Боковой вход по ширине ничем не отличался от главного. Разве что крыльцо отсутствовало да стражи не пытались прятаться во мраке. Последние встретили сонным ворчанием, попросили подождать. Один приоткрыл створку и что-то пробормотал в пустоту. Послышались лязгающие шаги, удалились, но через минуту возникли опять, и к нам вышел центурион. Покивал, перекинулся парой слов с десятником, кисло выдавил:
— Будете охранять внутренние покои вместе с Безликими. Обычно наших там немного, больше для виду. Сами понимаете, в компании карателей невесело. Но вы парни бравые, так что выстоите… Ладно, за мной! Покажу посты, сменитесь через пару часов. Тридцать минут передышки — и в патруль.
