Бледно-голубое небо нависло над городом, как осколок стекла. Далеко на севере застыла плотная пелена серых снежных туч. Напоминала — зима еще возьмется за вас. Выстудит морозами, засыплет снегом. Но сейчас солнечный свет струился подобно золотистому дождю. Сверкали сугробы и сосульки. Светлый, веселый зимний денек…
По толпе прошел смутный шепоток. Люди начали оглядываться и переговариваться. Скучающие оживились, на лицах отразилось волнение. Далеко слева показались два человека. Впереди шествовал не кто иной, как отец Бьярни. А следом — стражник с факелом в руках.
Послушник присмотрелся, презрительно скривился. Местного служителя не узнать. Бьярни Торвальдсон раздувался от важности. Всем видом показывал: он светоч разума в царстве тьмы, поводырь слепых и наставник убогих. В глазах высокомерие и пламя веры. Волосы причесаны, щеки выбриты до синевы. Подбородок высоко задран, губы плотно сжаты. Балахон новый, идеально белый. Наверное, специально обрядился. Ага, праздник же, колдуна сжигаем… В руках толстая книга — Заветы Алара. Тоже понятно, среди необразованных и темных надо выглядеть умным и загадочным. Хотя Птиц готов был отдать руку на отсечение, что служитель читает по слогам.
При виде настоятеля народ быстро утих. Толпа затаила дыхание, разом придвинулась ближе. Практически в полной тишине Бьярни прошествовал к столбу. Ирн ждал, что маг начнет запугивать людей, оплевывать жертву и злорадствовать. Но Торвальдсон оказался выше банального мщения, избрал иную аудиторию. Медленно развернулся, театральным жестом раскрыл книгу. Подслеповато всмотрелся в строчки, шевельнул губами. Затем поднял голову и резко захлопнул фолиант. Каждый на площади, от обычного грузчика до матерого воина, ощутил на себе внимательный взор служителя. Яростный, пылающий. И каждый присутствующий вдруг усомнился в собственной чистоте. Люди опускали головы, мрачнели. Стена тел дрогнула и отшатнулась…
— Сегодня… — визгливо произнес Бьярни, выдержал паузу, набрал воздуха в грудь. — Мы собрались, дабы попрать Зло. Человек, измазавшийся в грязи, должен пройти очищающее пламя. Душа отлетит к чертогам Светозарного. А прах низринется в царство Ночи, к Повелителю мертвых. Я хочу, чтобы вы поняли. Поступая так, маги творят богоугодное дело. Ибо Тьма наступает на мир. Мрак силен как никогда! Но мы — воинство Света! И да сразит клинок Алара злобную гадину!..
Голос Торвальдсона постепенно возвысился над площадью. Покрыл остальные звуки, изгнал даже шум моря. Служитель ярился, бегал перед столбом и потрясал кулаками. В небо взлетела стая испуганных птиц, дома содрогнулись от слитного рева толпы. Парень задрожал, хотел крикнуть: «Вы ошибаетесь! Я истинный сын Алара!..» Но голос предал Ирна. Из горла вырывались только нечленораздельные хрипы, сипение.
Ужас сменился болезненным безразличием. Происходящее показалось страшным сном. Уши болели от визгливого голоса отца Бьярни. Площадь кружилась, раскачивалась. Люди стали безликими тенями. Небо придвинулось, грозя раздавить Птица. Толпа рычала и бесновалась. В пленника полетели камни, палки, снежные комья. Послушник дернулся и зашипел. Меткий булыжник разрезал штанину, оцарапал бедро. По ноге потекло горячее и липкое, ткань обагрилась.
— Сжечь! Сжечь! Сжечь! — взревела толпа.
Люди рванулись к столбу, остановились у тонкой линии стражников. А служитель еще читал проповеди. Призывал отказаться от мирских благ, отдать душу в услужение Господу:
— …И уйдут прислужники Тьмы. И сложат мечи демоны. И сами взойдут на костер! Возрадуемся душе, что пройдет очищение! Так заповедал Алар!.. Поджигай!
Последнее адресовалось воину с факелом. Тот коротко кивнул, неспешно прошел к груде дров. «Скоро», — подумал Ирн. Скрипнул зубами и прикрыл глаза. Видеть безумство толпы не хотелось. А смерть получится быстрой. Дрова сухие, облиты маслом. Но последние минуты пройдут в ужасной агонии…
Внезапно послышались грохот копыт и лошадиное ржание, звон металла, окрики, чей-то плач. Послушник распахнул глаза, издал удивленный возглас. На площади творилось невесть что. Людская масса колыхалась под напором конных. Люди разбегались, голосили. В давке мелькали черные хвосты плеток, короткие копья и мечи. Многие падали и ползли на четвереньках. Какая-то женщина, ошалев от страха, бросилась под копыта. Свистнул кнут. Распорол платье и отбросил бедолагу прочь. В другом месте массивный мужик пытался подняться с четверенек. Но слитный удар человеческих тел опрокинул и перевернул тело. Кто-то наступил каблуком, размозжил мужику кисти. Короткий крик боли, выбившись из рева, заглох.
Жителей Порт-Дола оттеснили на улицы. Стражники попытались сопротивляться, бросились с мечами наголо. Но воинов сбила волна человеческих тел, закружила и унесла. А затем плотная стена лопнула, и к столбу выехал отряд всадников…
Неизвестные осадили коней, медленно огляделись. Впереди, на рослом вороном жеребце, восседал огромный рыцарь. Шириной плечей предводитель отряда мог бы поспорить с самим мастером Угрюмом. Да и ростом был не меньше. Грудь выпуклая, как колесо. Руки толщиной с бревна. Тело покрывали сверкающие латы. Плиты доспехов — устрашающе-толстые, шлем — крепчайшая башня. У пояса длинный меч, к седлу приторочен громадный треугольный щит. На груди белая накидка с гербом в виде языка пламени. Ветер развевал пышный плюмаж и длинный алый плащ. Рыцарь выглядел металлической статуей. Безликой, холодной и устрашающей.
Позади предводителя виднелось несколько воинов. Такие же могучие и огромные. Даже кони скорее походили на откормленных быков: гигантские, мускулистые и тяжелые. В конце колонны обретались люди явно не из рыцарского сословия. Закутанные в белоснежные балахоны, лица скрыты шарфами и капюшонами. У поясов недлинные клинки. Служители Алара. Каратели, гвардия магических орденов…
Панике не поддались всего трое: отец Бьярни, Лохматый и Птиц. Послушник просто не имел возможности сбежать — крепкие путы не особенно способствуют движениям. Служитель же, судорожно сжимая кулаки, с бешенством смотрел на неожиданных гостей. Просто-напросто одеревенел от ярости… Нищий переминался с ноги на ногу, вглядываясь в небо. И вообще, создавалось впечатление, что бродяга просто дышит свежим воздухом, прогуливается. Приблизился к куче дров. Задел ногой еще полыхающий факел. Поморщился, фыркнул и сыпанул снегом на пламя. Отыскал мешок Ирна, принялся с интересом изучать содержимое.
Люди разбежались. Попрятались в ближайших домах и подворотнях. Тех, кто потерял сознание, оттащили прочь. Площадь очистилась. Только грязный истоптанный снег и красные пятна напоминали о толпе. У столба остались отец Бьярни в окружении потрепанных стражников, Лохматый и отряд всадников.
Торвальдсон безрассудно подался вперед и яростно выпалил:
— Кто… Кто вы такие, чтобы прерывать Суд божий? Да низринется на вас ярость Алара Светозарного! Да сгниют ваши кости…
— Остынь, святой отец, — вполне буднично прорычал предводитель отряда. — Свои.
Рыцарь подал коня вперед, привычно схватился за меч. Но настоятель норт-долского храма словно и не заметил красноречивого жеста.
