Я глупо захлопал глазами и очумело потряс головой. Глянул в окно — темно, но небо уже серело, вдали разгоралось розовое зарево. Рассвет. Значит, скоро в путь.
— Ты очень заботлива, Анна, — пробормотал я.
— Это моя работа, господин, — серьезно объяснила девушка. — Мойтесь. Завтрак на столе.
Она поставила таз на табурет и, бросив напоследок любопытный взгляд, убежала прочь. Я зевнул, потянулся. Спать хотелось очень сильно, сказывалась ночная учеба. Но ясно было, что Феран по голове не погладит, если опоздаю. Я наспех поплескал в лицо холодной водой, смочил волосы.
Оделся, повесил сумку на плечо, взял посох и спустился в общий зал.
Тут было полно людей, ярко горели свечи и факелы. Ложки стучали по мискам, отовсюду слышались разговоры. На том столе, за которым я сидел накануне, стояла тарелка с жареным мясом, лежал ломоть хлеба. Рядом исходила паром кружка с травяным чаем. В животе тихо забурчало. Желудок еще не проснулся, но слопать что-нибудь был уже не против. Как говорится, аппетит приходит во время еды.
Я сел на лавку, стал быстро жевать свинину. Сонная одурь постепенно прошла. Я начал прислушиваться к разговорам. Уши сами собой ловили обрывки фраз. Мозг работал вовсю, ему тоже нужна пища. Оказывается, и в Лугаре паника. Люди сходят с ума. Одни хватаются за оружие, другие грузят добро на телеги и уезжают к родственникам либо просто подальше от северных границ. Ничего нового о передвижении имперской армии, лишь противоречивые, а значит, лживые слухи. Работы в городе никакой, продовольствие дорожает день ото дня…
— Доброе утро, Эскер! Выспался? Вижу, что нет. Что ж ты ночью делал?
— Мух и комаров гонял, — буркнул я мрачно, посмотрел на веселого и свежего Ферана.
Лейтенант был при полном параде. Одет в кольчугу, грудь прикрывал толстый панцирь. Поверх доспехов накинут дорожный плащ, тяжелый, но теплый. На поясе длинный меч в простых ножнах. Феран улыбался, карие глаза сверкали возбуждением и весельем. Я тяжело вздохнул. Всегда буду завидовать ранним пташкам. А вот мне надо до обеда спать, чтоб почувствовать себя бодрым и отдохнувшим.
— Комары в ноябре? — удивился офицер. — Ну да, о чем я… Ты в следующий раз гоняй потише, а то вдруг враги поблизости будут.
— Хорошо, — кивнул я и поморщился: все-таки нашумел ночью. — Постараюсь как-нибудь.
Феран заговорщически подмигнул и улыбнулся: мол, знаю ту симпатичную мушку, на которую ты вчера заглядывался.
— Поел? Тогда пойдем, ребята уже в седлах. Только тебя дожидаемся.
Я промолчал, быстро допил чай и стал собираться. Последняя реплика слегка покоробила. Получается, что все пчелки рабочие, один я трутень. Но ведь не разбудили, ждали, пока сам. На миг во мне вспыхнула глухая злость. Я тут же решил, что больше не дам себя так… унижать.
Снаружи встретил ледяной ветер и угрюмые люди, что сидели верхом на лошадях. Все, кроме Ига, были плотно запакованы в доспехи, вооружены до зубов. Сбоку стоял мой оседланный конь, флегматично доедал пучок соломы. Боевой маг бросил в мою сторону презрительный взгляд, буркнул с недовольством:
— Долго спишь, помощник.
— Кто рано встает, тот ночью сладко спал, — отпарировал я.
— А ты что делал? — не удержался Иг.
Я придал лицу смиренное и одухотворенное выражение, ответил, что читал книги. Иг гадливо скривился, отвернулся. На лице отвращение, словно увидел мерзкое насекомое. Воины переглянулись и весело заржали. Простые парни, отлично знают, что любой здоровый мужчина ночью уж точно не научные трактаты пишет и не богам молится. И хотя я сказал чистую правду, но тоже улыбался похабным шуткам, раскланивался, чтобы позлить надутого дурака.
— Отставить разговоры! — приказал Феран. — В путь!
Офицер взобрался на коня, подобрал поводья. Я невольно залюбовался. Лейтенант выглядел орлом. Взгляд без страха и сомнений, могучее тело пышет здоровьем, звериной силой. Но в отличие от таких же бравых рядовых вояк в нем чувствовался живой, гибкий ум. Подобные люди рождены, чтобы вести за собой, командовать и посылать в бой. К каждому из воинов найдет особый ключик, неосознанно сделает так, чтобы любили и уважали.
Я взгромоздился на коня, посох кое-как пристроил на луке седла. Феран бросил неодобрительный взгляд, но промолчал. На первом же привале, скорее всего, выразит неудовольствие по поводу моей расхлябанности. Но пока не время.
На горизонте бушевала огненная буря, небо цвело всеми оттенками красного и желтого. За ночь ветер разогнал тучи. Так что теперь над головой блестели последние звезды, а на западе виднелся краешек небесной синевы. Солнце показалось над кромкой далекого леса, брызнуло веселыми золотыми лучами-копьями. Было холодно. Ветер усилился, стал ледяным. Завывал на чердаке трактира, норовил продуть до костей. На дороге возникали вихри, кружили сухие листья. Маленькие лужицы сковало белым ломким льдом, что сухо хрустел под копытами лошадей. Большие и глубокие лужи затянуло тонкой пленкой, под которой еще плескалась мутная жижа. Но через полмесяца даже эти промерзнут насквозь. Уже чувствовалось дыхание наступающей зимы. Вскоре белые крылья укроют Свободные Земли снежным пухом, реки и озера скует ледяная броня.
Иг щурился на восходящее солнце. В ярко-синих глазах плескалось беспокойство. Но лицо оставалось невозмутимым, каменно спокойным. Боевой маг был напряжен, то и дело посматривал в сторону дороги на Лугар. Я не понял почему, но украдкой тоже глянул. Тракт пустой, никто так рано не путешествует. Мы не в счет, у нас важная миссия, и вообще мы герои. А героям, как известно, законы не писаны, правила не установлены.
Я было отвернулся, но тут краем глаза заметил движение. Озаренная оранжевыми лучами солнца, к нам мчалась тонконогая лошадка. Копыта едва касались земли, грива и хвост развевались по ветру. В седле покачивалась маленькая девушка, закутанная в плащ. Пригнулась к шее лошадки, нетерпеливо ее понукая. Капюшон сорвало, рыжие длинные волосы нещадно трепало ветром.
Мгновенная дрожь узнавания пробежала по телу. В груди екнуло, кровь застыла в жилах. Сердце замерло на миг, потом стало биться, словно птица в силках. Я заставил себя отвернуться. Хотелось скрежетать зубами, рычать. Но я держался изо всех сил… Давняя боль вернулась. С новой силой вспыхнула, рванула когтистой птичьей лапой полумертвое сердце.
Рядом с облегчением вздохнул Иг, спешился. Лошадка остановилась в нескольких шагах, тяжко захрипела. Флори легко выпрыгнула из седла, кинулась в объятия боевого мага. Подпрыгнула и взвизгнула от счастья. Лицо радостное, раскрасневшееся от быстрой скачки. Светло-зеленые, почти желтые глаза сияли словно звезды. Полные алые губы шептали какие-то нежности.
— Успела, любимый, успела! — радостно выкрикнула девушка.
— Моя глупышка!.. — прошептал Иг. — Зачем так спешила?
— Неважно, милый, главное, успела…
Флори крепко обняла Ига, прижалась к груди. Такая же красивая, яркая, тонкая и гибкая, словно кошка. Ничуть не изменилась. Лишь немного похудела, но это ее совсем не портило. Я скрипнул зубами: пред глазами пронеслись картинки воспоминаний. Кожа у меня на лице будто помертвела, в груди возник кусок льда. Воины отряда завистливо посматривали, но молчали. Даже Феран умилился, перестал торопить.
