— Господин! — позвала дочь трактирщика.
— Что… что такое? — пробормотал я. Отвел взгляд от пейзажа за окном. Губы плохо слушались от страха.
Девушка робко и застенчиво улыбалась, мяла краешек платья.
— Господин, вы такой красивый… А в деревне нет парней. Я открыл рот, чтобы брякнуть что-то непринуждённое и легкомысленное. Но слова застряли в глотке. Я закашлялся, выпучил глаза. Девушка задрала подол, легким текучим движением сняла платье через голову. Под платьем не оказалось даже обязательной ночной рубашки. Лишь ослепительное в своей наготе тело. Я не удержался, прикипел взглядом. Кожа нежная, белая. Фигура идеальная, очень женственная. Длинные золотистые волосы растрепались, ложились неровными прядями на полную грудь совершенной формы.
Во рту пересохло. Я нервно сглотнул, пошатнулся на ослабевших ногах. На этот раз уже горячая волна вспыхнула внизу живота, воспламенила кровь и покатилась вверх. Ударила в голову с силой кузнечного молота и разметала мысли.
Дочь трактирщика сделала маленький шажочек вперед, улыбнулась. Даже не пыталась облизывать полные губки, чтобы соблазнительно блестели. Таких хитростей она просто не знала. Это наши девицы, бывалые и раскрепощенные, могут. Они вообще многое могут… А эта — чистая как родник, простая и бесхитростная.
Я оперся о посох, задышал тяжело и хрипло. Пот градом катился по лицу. Я едва сдерживался. Взгляд скользил по совершенному телу, сердце стучало тяжело и гулко.
— Господин, идите ко мне… — позвала девушка. Голос стал ниже и глубже, в нем появились приятные грудные нотки.
«Животное! — подумал я зло. — Какое же ты животное, Эскер…» Мысль промелькнула и тут же стала затухать под напором дикого, непреодолимого желания. Но я ее вернул, вцепился в нее, как утопающий в бревно. Усилием воли оторвал взгляд от груди девушки, постарался смотреть в глаза. Ее зрачки расползлись на всю радужку, превратились в черные угольки.
— Господин… — прошептала юница.
Я собрал волю в кулак и крепче сжал посох в руке. Стало легче, вернулась ясность мыслей и чувств. Теперь явственно ощущалась аура звериного очарования, что окружала девушку.
— А где клыки? — спросил я хрипло.
— Какие клыки? — изумилась она, остановилась, сбитая с толку.
— Ну как же… — с усилием сказал я. С каждым произнесенным словом тело покидало странное онемение, дышать стало легче. Кожу покалывало, словно при обморожении. — Ты же должна выпустить клыки, зарычать… Или потом, в процессе, когда я размякну, расслаблюсь и подставлю шею?..
Девушка отпрянула в испуге, посмотрела на меня с огромным изумлением. Зрачки ее то превращались в маленькие точки, то затягивали глаза тьмой. Я тяжело вздохнул. Ощутил себя редким скотом… нельзя же красивых девушек вот так… меж рогов. Но делать нечего, иначе сожрет. Поднял руку и начертал в воздухе Знак Отрицания Тьмы.
Громкий вой ударил по ушам, оглушил. Вспыхнуло жирное темное пламя, тут же опало. Тело девушки страшно изломало, отбросило к стене. Я отшатнулся, тряхнул головой. В ушах постепенно нарастал тонкий комариный писк, превращаясь в звон. В носу чесалось от мерзкого запаха паленой плоти.
Я пошел вперед, отшвырнул попавшееся под ноги кресло. На стене расплывалось мокрое пятно. Тяжелые алые капли медленно стекали вниз, заливали пол. Девушка лежала неподалеку, скребла острыми когтями пол, рычала от боли. Уже и не девушка, а мерзкая потусторонняя тварь. Тело не выглядело таким прекрасным и соблазнительным, как раньше. На белой нежной коже вспухали желтоватые пузыри, лопались один за другим. Из язв вытекала черная зловонная жидкость, попадая на пол, шипела и дымилась. Отдельные участки кожи занимались зеленым пламенем, сгорали без следа. На их месте проглядывало нечто бурое, чешуйчатое и скользкое.
Посох мягко запульсировал, каменное навершие загорелось неярким желтоватым светом. Тварь зашевелилась, взвыла жалобно и беспомощно. Левую половину лица ей страшно изуродовало. Оттуда сочилась зеленоватая слизь, проглядывали кости. Я не знаток анатомии, но понял, что череп совсем не человеческий.
Существо собралось с силами, бросилось на меня в последнем отчаянном рывке. Острые клыки клацнули у самого носа. Я ахнул, прикрылся посохом. Круглый камень в навершии ярко полыхнул, а руку обожгло. Тварь отшатнулась, зарычала и вновь упала на пол. Дышала она хрипло, надрывно. В груди клокотало и хлюпало.
— Что ж ты так?.. — прошептал я с жалостью.
Тварь услышала, обернулась на голос. Я брезгливо поморщился, ведь помнил ее красивой, помнил свое желание обладать ее телом.
Существо приподнялось на локте, с тоской посмотрело на меня. Левый глаз превратился в алую щель. Там плескалась ярость и всепожирающее пламя Преисподней. Правый остался человеческим.
— Убей! — внезапно прорычала тварь. — Скорей убей меня, маг!
— Что?.. — удивился я. — Первый раз на моей памяти демон просит о смерти.
— Ты не понимаешь! — взвыло существо. — Мы не демоны, мы «куклы»! Он поработил нас… Заставил служить себе. Убей меня! Я не хочу быть этим… Быстрей, пока я еще могу думать, как человек!
— Он?! — воскликнул я. — Кто «он»? Кто подчинил вас?..
Но тварь вновь зарычала, выгнулась дугой. Человеческий глаз лопнул, брызнул белесой жидкостью. Грудь затрещала, кожу прорвал осколок кости, но сразу осыпался пеплом. Из огромной раны потянулись десятки зеленоватых щупалец. Я не стал дожидаться окончательного превращения, быстро пробормотал заклинание и прикрыл глаза рукой. На мгновение вспыхнуло яркое оранжевое пламя, меня окатило волной тепла.
Я мрачно посмотрел на небольшую кучку еще горячей золы, что осталась от дочери трактирщика. Хотел развернуться и уйти, но тут накатила тошнота, комната закружилась вокруг меня в диком танце. Я согнулся пополам, затем упал на колени. По стенам пошла рябь, все смазалось и исказилось. Роскошная комната исчезла, я очутился в темном пыльном помещении. Вдоль стен жались черные силуэты мебели. В разбитое окно дул промозглый ветер. Снаружи клубился туман, слышался частый стук капель по стене.
— Это больше похоже на правду, — пробормотал я и с трудом встал на ноги.
Тело еще била мелкая дрожь, сердце часто колотилось в груди. Я глубоко вздохнул пару раз, постарался привести мысли в порядок.
«Куда же мы влезли?» — подумалось с тоской. Из огня да в полымя. Как же я ненавижу эти темные дела, проклятия и прочую зловещую хрень… Самое обидное — нельзя полагаться на чувства и разум. Здесь легко сойти с ума, поддавшись ложным ощущениям, навеянным извне. Дочь трактирщика упомянула о том, что их кто-то поработил. Жалко, не успела сказать кто. Думай, Эскер, думай!.. По всей видимости, где-то рядом гуляет некто, обладающий огромной силой, умеющий подчинять людей и демонов. А еще эти фокусы с обстановкой трактира… То ли иллюзия, то ли действительно вырвал кусок иного мира. Хорошо, что ошибся, переиграл с роскошью. Да и тот утренний пейзаж за окном… Если бы не это, я бы ни за что не догадался. Но сам факт! Чародеи Свободных Земель на такое неспособны, слишком ограниченные и закостенелые. А тут прослеживается огромная сила и мастерство, Высшая Магия, а не примитивные плетения. Кто бы «он» ни был — демон ли, чародей ли, — но это достойный противник.
