С земли вновь поднялись золотистые нити, звенья цепи попытались зацепиться за края исчезающей дыры. Но оставшиеся от кровавого шара капли ухватились за них, помчались вниз. К тем, кто управлял этими щупами. Мир поплыл, ракурс сместился. Я увидел двадцать человек в белых балахонах. Служители стояли посреди небольшой заснеженной поляны в лесу, взявшись за руки. Зажмурив глаза, маги самозабвенно пели и молились. Из солнечного сплетения каждого вырастал золотистый светящийся канат, поднимался в небо. Посередине круга стоял высокий сухощавый старик с книгой в руках — Эр-Денир. Тоже читал молитвы, маленькими разрядами силы управлял другими.
Я увидел каждую морщинку на старческом лице, капли пота, сбегающие по худым впалым щекам. Магистр Ордена Правды был предельно напряжен. Я видел, как он хмурил брови, дергал уголком рта. Магистр усиливал воздействие, подстегивал младших служителей.
И тут по канатам сбежали алые ветвистые молнии, вцепились в тела имперских магов. Чародеи распахнули глаза и закричали от боли. Один за другим повалились в снег и затихли. Мертвы, со злым удовлетворением отметил я и посмотрел на магистра. Эр-Денир рухнул на колени. Книга выпала из ослабевших старческих пальцев, утонула в рыхлом сугробе. Из носа и ушей служителя брызнула кровь. Старик застонал, но быстро пришел в себя, осмотрелся с изумлением и страхом…
Я хотел понаблюдать еще, но тут могучая сила будто дернула меня за поводок. Мир опять смазался, крутанулся. В уши ворвались звуки близкого боя, чьи-то резкие крики:
— Задержи их! Задержи!
— Напирают, гады!
— Нам нужна минута. Хватайте мага!
— Да он же дохлый!
— Счас ты дохлым станешь! Взялись, кому говорю!..
«И опять меня куда-то несут, — подумал я сонно, чувствуя, как чьи-то крепкие руки хватаются за одежду. — Сколько можно падать в обморок, Эскер? Нет бы геройски подохнуть. Так каждый раз выкарабкиваюсь. Или выносят. Скоро я свихнусь от частого битья по голове, от перенапряжения и потрясений. Или начну гадить где попало…»
В голове плескалась боль, мысли путались. Я так и не смог окончательно потерять сознание. Чувствовал, как меня несут куда-то. Слышал крики, звон оружия и свист стрел. На мгновение вспыхнула дурацкая надежда, что кто-то меткий возьмет и попадет, и мои мучения закончатся. Но никто, к сожалению, не сумел. Вместо этого меня уронили самым наглым образом, что вызвало новую вспышку боли. На какое-то время все потонуло в шуме боя.
Я опять начал приходить в себя и ощутил изматывающую тряску. Но, слава богам, она быстро закончилась. Меня осторожно положили на землю. Рядом раздались звуки шагов, чьи-то голоса. «Когда же угомонятся? — подумал я с отвращением. — Не убили, так дайте отдохнуть! На кровать меня и укрыть теплым одеялом. Отпаивать, откармливать и вообще холить и лелеять!»
Мыслил я неожиданно четко и ясно. Даже на сарказм сил хватало. А вот пошевелиться почему-то не мог.
— Куда его, господин комендант? В донжон?
— Постой, Феран. Что вообще случилось? Максимус? Феран? Я ощутил облегчение. Хорошо хоть эти выжили.
— Честно говоря, я точно не понял. Ему стало плохо. Мы с сержантом побежали за лекарями. И тут ударили служители. Нас отбросило и оглушило. А когда пришли в себя, то увидели, что нашей обороне конец. Мы отступили к стенам крепости. А потом заметили Ига и Эскера. Чародеи остановились недалеко от вала. Эскер творил ворожбу, а Иг прикрывал магией. Вот так… Мы кинулись на помощь, едва поспели. Сцепились с имперским авангардом. Эскеру, видимо, удалось что-то сделать, потому что та штука в небе исчезла. Только сам он вырубился. Мы его подхватили и отнесли сюда…
— Хватит. Мне ясно.
— Господин комендант, его бы в крепость отнести. Живой еще.
— Живой, говоришь… — В голосе послышалась усмешка. — Не надо в крепость. Где Иг?
— Здесь, неподалеку. Тоже вымотан.
— Зови. И прикажи подать две лошади с припасами в седельных сумках.
— Слушаюсь!
Они говорили еще о чем-то. Но тут на меня накатил очередной приступ слабости. Звуки отдалились, затихли. Я провалился в глубокий сон без мыслей и видений. Чувствовал, что живу. Но тело и душа будто разделились. Тело существовало отдельно, крепко спало, отдыхало и восстанавливалось. А разум витал в темноте и спокойствии, терпеливо ждал.
В моменты просветления я чувствовал, что меня везут. Под щекой была теплая конская шея. Я слышал цокот копыт, бряцание сбруи. Иногда раздавались чьи-то голоса. Один очень знакомый, почему-то неприятный. Остальные чужие, далекие, холодные и равнодушные. Когда конь переходил на рысь, тело не выдерживало тряски и я проваливался во тьму. Но это было нечасто, меня берегли. Потом был покой, мягкое, чуть колючее одеяло и свежий морозный ветер, вкус горького травяного чая на губах.
В какой-то момент я начал бредить, говорить сам с собой. Или… не совсем с собой.
«Почему ты назвала меня Равным?»
«Потому что так и есть. Ты вне моей власти и одновременно со мной. Ты можешь приказывать мне. Я могу не подчиниться, могу послушаться, могу забрать тебя с собой… правда ненадолго. И ты можешь стать мной. Но не думаю, что захочешь. Ты равен просто потому, что бессмертен».
«Как такое может быть? Ведь я человек!»
«В самом деле? Или тебе хочется в это верить?»
«Не понимаю. Скажи нормально, без насмешек».
«Ох уж эти люди… Все надо разжевывать, растолковывать… Но ты и сам поймешь, почувствуешь. Со временем. Ты Серый маг, ты получил наследие Предков. Дух человека сильней тела. Сильней всего на свете. Запомни, Эскер!»
«Постой, не уходи! Я хочу еще поговорить!»
«Когда-нибудь у нас будет время… Прощай!»
Меня тряхнули за плечо, легко похлопали по щекам. Я замычал, отмахнулся. И тут удивился — чувствовал руку. Да что там! Все чувствовал! Прислушался к ощущениям и удивился. Пахло дымом и жареным мясом, конским потом. Где-то неподалеку фыркали лошади, потрескивало пламя. Свистел ветер, скрипели и шуршали ветви деревьев. Левый бок замерз, справа пригревало. Значит, лежу у костра. Сквозь закрытые веки проникал красноватый свет…
Ноги затекли, кожу покалывало мелкими иголками. Но ничего не болело. Удивительное ощущение.
Вновь легкий шлепок по щеке, замах. Я раздраженно дернулся, уловил движение воздуха и поймал чужое запястье в захват. Неизвестный охнул, попытался вырваться. Я отпустил его и открыл глаза, подслеповато моргнул.
Странно идиллическая картина. Ночь. Вокруг сверкающие сугробы снега, освещенные красноватыми отблесками небольшого костра, темные шершавые стволы деревьев. Свет выхватывал из темноты две добродушные конские морды. Лошадки сочно хрустели овсом, пофыркивали. Я лежал закутанный в несколько одеял. Надо мной склонился Иг. Боевой маг морщился, растирал запястье.
— Ну и силища, — пожаловался чародей. — Чуть руку не сломал.
