— Сэр маг изволит мыть ручки? А это еще кто?
— Сэр маг изволит побыть в одиночестве, — грубо ответил я. — Убирайтесь!
— Вы меня оскорбляете, сэр! — Голос спокойный, ровный, но от него ощутимо повеяло холодком опасности.
— Вот именно, оскорбляю, — прорычал я.
Страхи и волнения последних дней вылились в злость и раздражение. Я уже не владел собой, хотелось лишь, чтобы меня оставили в покое.
— В таком случае я требую поединка. Мрон! Ну что за напасть?!
Я обернулся и остолбенел. Напротив стоял игарский рыцарь Шед, которого я видел в зале. Невысокий, худощавый, совсем не гигант. Я крупнее и выше, но он умудрялся каким-то образом смотреть на меня сверху вниз. Вид у него был грозный: взгляд темных глаз холоден как кусок льда, в глубине зрачков пляшут все демоны преисподней. Руки в латных перчатках сжал в кулаки, из-за плеча угрожающе выглядывает рукоять длинного меча. Блики и отблески фонарей играют на блестящих металлических пластинах доспеха.
В груди разлился мерзкий предостерегающий холодок, но я уже слишком разозлился, чтобы сдержаться.
— Парень, отстань от меня, — устало вздохнул я. — Иди, выпей вина, повеселись, пообщайся с девушками…
Но тут же понял, что выбрал неправильный тон. Лицо рыцаря стало жестче, злее, он упрямо вскинул голову, пытаясь просверлить меня взглядом. Руки скрестил на груди: говорят, это жест отрицания и нежелания слушать оппонента.
— Сэр отказывается от поединка? — его голос скрипнул, как железо по железу.
— Отказывается, — кивнул я. — Делать мне больше нечего, как смывать кровью мнимую обиду какого-то…
Он меня не дослушал. Ухватился за рукоять меча и потянул вверх. Я завороженно смотрел, как медленно пыходит из ножен узкая полоска блестящего металла, сердце бешено застучало в груди, испуганно ударилось о ребра. Жутковатая картина: меч невероятно длинный и острый, по всей длине клинка пляшут красноватые блики. Таким легко перерубать толстые железные пруты, резать тончайшие волоски на лету, а также отсекать чьи-то дурные головы. Шед держал его легко, словно перышко, но я-то знаю, сколько может весить такая игрушка. Необученный человек и минуты не продержит на весу, мышцы не выдержат.
— В таком случае… — с легкой усмешкой сказал он. — Я вынужден буду зарубить вас, как свинью или преступника, сэр.
— Что за дикость, — скривился я. Говорить старался спокойно, ровно, но по спине потек холодный пот, страх выморозил внутренности. С этого парня станется зару бить меня при всех. — Мы ведь цивилизованные люди. Лучше выпьем, поговорим про оружие, женщин, вообще за жизнь и забудем обо всем.
— Честь рыцаря можно восстановить лишь в бою, ответил он.
Меч он держал на вытянутой руке, острый наконечник почти упирался мне в грудь. Я отчетливо ощутил мертвенный холод металла, тут же представил, как эта железяка легко пробивает мою кожу, с хрустом кромсает ребра, впивается в такое горячее и пока еще бьющееся сердце. Меня передернуло, я отшатнулся от рыцаря выставил руки перед собой.
— Чем я тебе не угодил, парень? — спросил я со страхом.
— Вы попрали честь дамы, сэр, — ответил Шед. Глаза холодные: уже высматривает, куда бы всадить клинок, и шею или в живот. — Рыцарь обязан защищать женщин, а также слабых и беззащитных.
— Кого же я успел так обидеть? — удивился я. Маска беспристрастности спала с рыцаря. Красивое лицо Шеда исказила гримаса ярости, он зло сплюнул на меня посмотрел как на мелкую противную тварь, паука или змею.
— Леди Кларисса сказала мне, что вы гнусно овладели ею, сэр, — рыкнул он, меч угрожающе качнулся в мою сторону.
Я едва не вскрикнул — острый металл прошелестел волоске от моей щеки, — отпрыгнул назад, спиной уперся в бортик бассейна. Холодные брызги попали за… ворот, побежали быстрыми жучками по спине.
Вот так и отказывай женщинам! Сначала обзовут дураком, а потом, чтобы отомстить за унижение, натравят на тебя какого-нибудь идиота или фанатика, ревнителя чистоты и целомудрия.
— Ложь! — воскликнул я. — Она солгала.
Драться не хотелось: какие у меня шансы в бою с профессиональным рубакой! А Шед — профессионал, это видно по четкости движений, по легкости, с какой он орудует длинным как шест мечом. Можно, конечно, бросить плетение, чтоб разрушить клинок, но это лишь отсрочит бой и еще больше обозлит игарского рыцаря.
— Нет, не ложь!
Из-за спины Шеда выскочила Кларисса. Я чуть не присвистнул. Вот это да: лицо красавицы в красных пятнах, царапинах, глаза заплаканные, растрепанные полосы торчат во все стороны длинными космами, платье грязное, изорванное. Она что, сама себя так? Для правдоподобия, что ли? Вот… нехорошая женщина.
Она указала на меня дрожащим пальцем, всхлипнула, по щекам ручьями потекли слезы.
— Этот человек обесчестил меня! — заверещала она. — Он заманил меня в темное место в саду и там домогался. А когда я отказала, то грубо изнасиловал!
Интересно, подумал я отстраненно, а что, можно изнасиловать нежно? Мрон! Никогда не женюсь. Женщины — мерзкие, мстительные твари! Пока ты им нужен, они ластятся и прикидываются милыми, нежными, слабыми… но как только что-то идет вразрез с их планами, превращаются в ядовитых змей и свирепых тигриц.
Заинтересованные криками, со всех концов сада стали собираться люди. Мгновенно образовалась толпа. На нас смотрели с ленивым любопытством, на Шеда со страхом и восхищением. Толпа гудела, со всех сторон доносились шепотки, смешки. Я передернулся: на меня указывают пальцами, посмеиваются. Твари!
Шед быстро глянул по сторонам, снова вперил взор в меня.
— Я требую поединка, — твердо сказал он. — И если вы, сэр, откажетесь драться, я убью вас на месте. Решайте.
Хороший выбор. Между смертью и смертью. Я вжался в бортик бассейна, затравленно огляделся. Похоже, у меня прорезался талант попадать в разные неприятные истории. Толпа заволновалась, раздвинулась. Вперед выскочил Патрик, глаза офицера пылали гневом, усики встали дыбом, словно шерсть у обозленного кота.
— Что тут происходит?
— А кто спрашивает? — прошипел Шед.
— Я начальник стражи Гента! — рявкнул Патрик. — И не позволю убить ни в чем не повинного человека!
Он громко свистнул, и за его спиной тут же выросли четверо молодцов, закованных в железо: наконечники копий грозно сверкают, руки лежат на рукоятях коротких мечей, смотрят сквозь прорези шлемов настороженно и угрюмо.
— Этот человек обесчестил леди Клариссу! — хмуро сказал рыцарь.
Темные глаза Шеда горели яростным огнем, лицо исказилось от гнева. Он встал в стойку: меч в оборонительной позиции, из которой можно легко взорваться вихрем ударов в контратаке. Похоже, готов был драться даже против стражи.
В толпе раздались смешки, по рядам пробежался шепоток, похабные шуточки. На Клариссу показывали пальцами, смеялись в открытую. Все знали о ее нраве и привычках, многие мужчины уже побывали в ее постели, другие просто слышали. Теперь веселью не было границ.
