Пол больно надавил в пятки. Покачнулся, будто палуба корабля. Я схватился за стену и несколько минут постоял. Глубоко дышал и приходил в себя. Попутно отметил, что одет лишь в старые джинсовые шорты. Хорошо. Больно надо, чтобы ведьма видела мое достоинство… ага, достоинство… Впрочем, могла и участвовать в переодевании. Но лучше о таком не думать. И не давать повода вспоминать, иначе не преминет посмеяться.
Сердце бешено колотилось, в ушах часто и надрывно стучало. По лбу стекал пот, выедал глаза. Зрение подводило. Края предметов виделись расплывчатыми, туманными. Пару раз набегали целые стаи неприятных разноцветных пятен. Я усиленно моргал, гнал прочь. Но убедился — бесполезно. Разозлился и решил: пора наружу. Свет и свежий воздух помогут.
Путь до двери дался очень тяжело. Но с каждым шагом тело оживало, мышцы разрабатывались. У самого выхода я отпустил стену и уже вполне уверенно преодолел оставшийся метр. Скрипнули ржавые петли, глаза обожгло ярким солнечным светом. Теплый ветер пощекотал грудь и щеки, принес терпкие лесные запахи. Сквозь расплавленное золото проявились очертания двора, стена леса, небо усеянное белыми пушистыми облаками. Солнце лишь начало бег по небосводу и пока не достигло зенита. Утро. Но какого дня? Я мог проваляться в беспамятстве довольно долго.
Поляна перед домом показалась абсолютно незнакомой. Теперь походила на туристический лагерь. Слева три палатки в окружении ящиков и наполовину распотрошенных сумок. По центру еще тлеющее кострище. Трава истоптана. То там, то сям валялись обертки от сухих пайков, пачки из-под сигарет. А у самой стены избы приютился высокий тент. Под ним раскладной стол, заставленный всяческим оборудованием: ноутбук, какие-то ящики со шкалами и проводами, наушники с микрофоном. Вокруг пульта на широких поленьях сидели два спецназовца. Увлеченно переговаривались, похохатывали и хлопали друг друга по плечам. Меня естественно услышали, но взглянули лишь мельком. Отвернулись и снова уставились в монитор ноутбука.
Я повертел головой в поисках остальных гостей. Но таковых не обнаружил. Ни волхва с Вадимом, ни Сони, ни Данилова. Куда разбежались-то? Странно.
Пока я мучительно соображал, как быть дальше, шум усилился. То бормотание, что поначалу принял за разговор Велимира и Вадика, исходило из маленьких динамиков. Гремела торжественная, но совершенно нелепая музыка. В наборе хаотичных звуков проскальзывали шаблонные фразы присущие рекламе и шоуменам. Я заинтересовался, решительно спустился с крыльца и зашел под тент. Заглянул через спины бойцов и сразу сообразил — поймали какой-то телевизионный канал.
Спецназовцы жадно смотрели в монитор, нетерпеливо притоптывали ногами. На лицах страдание — запарила реклама, быстрей бы зрелище. Я пожал плечами и начал отворачиваться. Но тут загремели фанфары, показался логотип какого-то телешоу. После секундного перерыва возникло лицо молодого прилизанного парня. Я невольно задержался и присмотрелся внимательнее.
Ведущий ослепительно улыбнулся, быстро закричал в микрофон. Камера отдалилась, показала шикарный костюм. Приблизилась, чуть ли не уткнулась в расфуфыренную морду. Физиономия парня прямо таки сияла счастьем и самодовольством. На щеках здоровый румянец, морщинки тщательно замазаны тональным кремом. В глазах гордость и осознание собственного достоинства. Ракурс сменился, показал студийный зал полный народа. И вновь смена кадра. Перед телекамерой трое участников шоу. Первая — молодая худенькая девушка, по виду студентка. Одета в скромные джинсы и блузку. Личико бледное, под глазами темные круги. Второй — вполне интеллигентного вида мужчина лет пятидесяти. Волосы с проседью и проплешинами, на переносице очки с золоченой оправой. Третий участник — парень среднего возраста в недорогом костюмчике. Полноватый и флегматичный, похож на обычного работягу.
Сквозь визжание музыки пробился голос ведущего:
— А теперь, дорогие гости студии и телезрители, переходим к нашему первому участнику. Юлия Константинова! Поприветствуем аплодисментами! Юля приехала в город из небольшого поселка, учится в университете на журналиста. Но как вы понимаете жизнь сейчас не сахар. Участница надеется поправить финансовое положение. И в этом ей поможет наше шоу! Не так ли, Юлия?..
Камера приблизилась к девушке. Студентка тускло улыбнулась и кивнула, выдавила:
— Правильно. Я готова.
— Отлично-о-о! — взревел ведущий. — Итак, наше первое задание! И приз — две тысячи рублей! Нужно всего-навсего выпить не пролив ни капли дьявольский напиток! Состав поистине ужасен: топленый жир, мелкорубленые свиные кишки, растительное масло и маргарин! Вы готовы, Юлия? Испытание не из легких! Но помните — награда соответствующая! И если аудитория решит, что справились идеально, перейдете во второй тур. Там вас будут ждать не только изощренные пытки, но и ценные призы, подарки!
Парень с микроном распинался, расхваливал и стращал. С лощеного лица не сходила широкая улыбка. Девушка виновато улыбалась, нервно заламывала пальцы. Наконец в студию принесли высокий пивной бокал, доверху заполненный густой желтоватой жидкостью. Публика взревела и зааплодировала. Ведущий жестом фокусника извлек из конверта купюру и помахал перед носом у участницы. Галантным жестом пригласил взять бокал. Девушка занервничала еще больше, затравленно огляделась. Судорожно сглотнула, но стакан взяла и поднесла к губам. Камера подъехала ближе, стараясь уловить выражение лица, мимику, жесты. Студентка попыталась опрокинуть залпом. Сразу поперхнулась, надула щеки и выпучила глаза. Но не выплюнула, с усилием проглотила. Лицо сразу же покраснело, на лбу выступил пот. Из уголка рта медленно скатилась жирная капля. Девушка отдышалась и сделала второй глоток, еще. Стало понятно: ее жутко тошнит. Но сдерживалась, старалась не выплевывать. То и дело косила глазами на бумажку в руках ведущего. Парень подбадривал, кричал и смеялся, заводил публику.
Минут пять я тупо смотрел в монитор. По голове как обухом ударили, мысли замелькали с неимоверной скоростью. Я ощутил гадливость, презрение, ужас. По венам хлынула топленая ярость, быстро сменилась черной ядовитой злостью.
Каким-то образом мне удалось унять бешенство. Я встряхнулся, с силой сжал кулаки. Бросил взгляд на экран. Теперь камера следила за вторым участником шоу. Пожилой интеллигентный мужчина ползал на коленях по пыльному полу и усердно слизывал какую-то слизь. При более внимательном рассмотрении оказалось: всего лишь десяток битых яиц. Мужчина пыхтел, то и дело поправлял сползающие очки, смешно задирал грузный зад. Старательно водил языком. С хлюпаньем и клокотанием втягивал в рот осклизлую массу, хрустел скорлупой.
Спецназовцы неотрывно следили за экраном. Один весело хохотал, отпускал шуточки. Второй смотрел с интересом, но потом заволновался. На лице появилось брезгливое выражение, лоб пересекли глубокие морщины. Боец посмотрел на приятеля, толкнул локтем в бок и буркнул:
— Костя, переключи!
Первый «храмовец» подавился смехом и удивленно приподнял брови. Осклабился, покрутил пальцем у виска.
— Тоха, ты что? Смешно же!
— Как по мне — мерзость! — твердо сказал второй боец. — Ты представь себя там. Тоже так ползал или жрал каких-нибудь червей?
