— Ты выиграл, — глухо произнес я. — Отпусти, девчонку.
— Не двигайся! — предупредил чародей. — Сверну шею как цыпленку!
Оскалился и зашипел, крепче сомкнул пальцы на горле ведьмы. Соня тихо застонала, уронила голову. Губы дрогнули, словно хотела что-то сказать. Но вместо слов раздалось сипение.
Раздался грохот. Каменные великаны дрогнули, рассыпались. Столбы пыли медленно втянулись в щели между обломками. Сферы замедлились, притухли. Со звоном упали на землю. На площадке установилась тишина. Лишь где-то невдалеке постанывал Димка. Трещали догорающие кусты. Неверные красноватые отблески плясали на сломах камней. Алели на лице ведьмы, отражались в глазах волшебника. Ветер усилился, поднял пыль и унес вдаль, к безмолвным холодным звездам.
— Отпусти! — повторил я тверже. — Она ничего тебе не сделала. Можешь делать со мной, что хочешь. Но не трогай девчонку.
Лицо Дэвида утонуло в тени, превратилось в черное пятно. Лишь самый краешек высвечивало блеклое сияние луны. Волшебник молчал. Я чувствовал кипящую в нем ярость и боль, раздирающие противоречия. Аура — багровое облако с мрачными вкраплениями злобы. Сомнения, метания и вновь боль, опять боль, одна лишь боль… жгучая, невозможная, дикая. Как человек может жить с подобным?
Голос посланника Старейшин прозвучал глухо и безжизненно. Сухой, мертвый, будто модулированный компьютером.
— Я предпочитаю не говорить о подобном. Это моя ноша и мой путь. Тем более не говорю с врагами. Но хочу, чтобы ты знал… Я много лет сражался со Старейшинами. С кучкой интриганов и извращенцев, коих Природа и Солнце наделили властью. Я думал, что смогу изменить мир, сражался за наше прошлое и будущее. И смысл моего существования был в борьбе. Но со временем осознал: я мошка, что бьется о бетонную стену. Я устал. Очень. Хотел уйти, умереть. Но затем судьба и жизнь дали мне новый смысл, подарили великое счастье… Чертовски больно терять родных людей. Кровь от крови, плоть от плоти. Терять детей…
— Что ты имеешь ввиду? — перебил я с изумлением.
Глаза чародея сверкнули во тьме, лицо исказилось в болезненной гримасе. В голосе проскользнула такая ярость, что я невольно отступил.
— Год назад молодая глупая волшебница отправилась на задание. Ей поручили найти тебя… Грейс Моран! Отвечай! Ты убил мою дочь?..
Дэвид осекся, задрожал и стиснул горло Сони сильнее.
— Подожди! — выкрикнул я. Выставил руки, повторил шепотом: — Постой!.. Я не убивал ее! И даже пальцем не прикоснулся. Клянусь!..
— Лжешь! — фыркнул волшебник. — Все маги лжецы! Потому что люди, лишь люди… но наделенные дармовой Силой становятся хуже зверей!.. На колени!
Раздался звон и грохот, в глаза сыпануло горячим песком. Глейпнир ударила рядом, ожгла кожу. Но я даже не обратил внимания. Коротко кивнул, медленно преклонил колени и развел руки. Поднял голову и поймал взгляд волшебника, сказал тихо:
— Ты совершишь ошибку. Просто поверь. Я покажу свою память, открою разум. И ты увидишь, как все произошло.
— Что помешает тебе сжечь мой мозг? — рявкнул Дэвид, упрямо тряхнул головой. — Нет, маг! Я не позволю!..
Отступил, сдавил горло ведьмы. Девушка застонала. На губах выступила кровавая слюна, личико посерело. Я задрожал сильнее. Хотелось рвануться навстречу, сокрушить врага. Только за то, что посмел прикоснуться, посягнуть. Но понимал — одно неверное движение, и Дэвид сломает ведьме шею. По какому-то наитию я потянулся разумом к ауре посланника Старейшин. Медленно прикоснулся, впитал и прошел глубже.
В глазах смазалось, сознание помутилось. Площадка, скалы, звездное небо и луна исчезли. Я чувствовал, как незримые, но крепкие нити связывают меня и волшебника. Ощущал ледяную броню, что прикрывала мысли и чувства врага. Интуитивно нажал, попытался пробить. И резко отступил. С удовлетворением понял, что Дэвид ответил, пошел в контратаку. Но в отличие от него я не защищался. А наоборот, еще больше открылся, разрушил последние преграды.
Дэвид вбивал волю в мое сознание, словно осиновый кол. Продвигался, разрушал, сжигал на пути то, до чего мог дотянуться. И вместе с тем оставлял частички своих воспоминаний, эмоций, мыслей. Ярость, месть, бешенство… и боль настолько горькая и чудовищная, что выжигала душу подобно кислоте! На краткий миг я потерял себя, растворился в разуме чародея. И захотел умереть. Потому что такое невозможно вытерпеть. Я заглянул в глаза Пустоте, Смерти и Небытию. Окунулся в ледяные волны того, что зовется Безумием и Хаосом.
Сквозь колючую тьму пришли светлые картинки, образы и воспоминания. Часть моих, другая из жизни волшебника: детство, юность, лица родителей, смех и слезы. Обрывки разговоров, далекие голоса, смутные тени людей, чувства и ощущения. Затем мелькнуло нечто такое, что вызвало неимоверное удивление. Образ, человек… Но аура до боли знакомая, видел совсем недавно в видениях ниспосланных Привратником. А после того — сплошная боль и животная ярость, сражения, кровь и смерти. Последний проблеск света — лицо Грейс и холодная тьма…
Разум вышибло в реальность болезненным пинком. Я охнул, мотнул головой и поморгал. Увидел камни и пыль, следы гари, свои грязные исцарапанные и обожженные руки. Возвращение в тело принесло целый водопад ощущений. Усталость и пустота, гложущее чувство потери чего-то хорошего и прекрасного, очень желанного. Такое впечатление, словно выдернули стержень. А без него тело — лишь ворох иссушенной кожи. Действие зелья закончилось.
Вокруг те же растрескавшиеся скалы, груды обломков, сверкающие в золе злые угли, дым и вялые язычки пламени. А над головой бездонное звездное небо, Млечный Путь, желтоватый глаз Луны. Тишина и спокойствие, прохладный ветер, треплющий волосы…
— Дурак, — холодно произнес волшебник. Яростные глаза сверкнули во тьме. Отблеск огня осветил щеку в запекшейся кровавой корочке, извилистый шрам. — Я мог убить тебя. На что надеялся?.. Нельзя так поступать, нельзя открываться даже друзьям!..
— Иногда надо жертвовать собой, — шепнул я. — Ради людей, что дороги.
Дэвид около минуты смотрел из темноты. Нагнулся, приблизил лицо к уху Сони и тихо произнес:
— Извини, девочка. Синяки заживут.
Он ушел стремительно и бесшумно. Секунду назад еще держал ведьму за горло, щурился на отблески пламени. А потом скользнул во мрак, растворился среди звезд и скал. Я заметил лишь смазанную тень, услышал легкий топот. Тишина…
Соня упала на камни. Но тут же приподнялась, огляделась. В глазах отразилось недоумение, страх.
…Я сидел и бездумно смотрел в небо. Наблюдал за звездами, луной. И думал о том кто я на самом деле, за что борюсь и куда иду. Мысли скользили неспешно и гладко. В душе поселилась светлая тоска. Словно издалека слышались голоса, шумы. Соня пыталась растолкать, кричала и причитала. Откуда-то пришел избитый и ошеломленный Димка. Вдвоем с девушкой приподняли меня, отвели на место повыше. А чуть позже прилетели ведьмы. Появились из ниоткуда, вышли из теней. Я сидел и смотрел на звезды. По щекам текли редкие горячие слезы. Смешивались с грязью и кровью. Падали на камни плотными комочками. Я знал, что все закончилось. Что скоро вернемся домой. Но чужая боль не отпускала… Да, чертовски плохо терять дорогих тебе людей. Вместе с ними умирает часть тебя.
