— Попробуй, — спокойно отозвался молодой воин. — Потому что пятнадцать лет назад тебе это не удалось!
На лице Шраддхи промелькнула тень: он как будто понял, о чем говорит соперник.
— Ты? — прошипел он.
Траванкор кивнул.
— Что ж, — сказал Шраддха. Тогда я убил твою мать. Я перерубил пополам ее топкое тело, и все ее внутренности выпали на землю — вот как она умерла! И моя лошадь прошлась по ее внутренностям, когда я искал среди окровавленных тряпок тебя, жалкий кусок мяса!
Траванкор проговорил с неподвижным лицом:
— Я знаю.
Выкрикнув громкий боевой клич, Шраддха развернул коня и отъехал от противника на расстояние полета стрелы.
Поединок начался. Кони рванулись с места.
С каждым мгновением все ближе Шраддха к молодому воину; Траванкор видит, как растет перед ним полководец Аурангзеба, стремительно превращаясь в великана. На всем скаку Шраддха бросает копье и одновременно с тем выхватывает саблю: одно отлаженное, плавное движение, похожее на танцевальное.
Траванкор только и успел, что подставить копью свой щит. Застрявшее в щите копье делает бесполезным круглый, обтянутый кожей кусок дерева. Теперь он будет только мешать во время боя. Траванкор поднял щит, чтобы отшвырнуть его, и успел еще принять на него удар саблей.
Шраддха атаковал стремительно, неостановимо. Только отработанное годами умение улавливать не столько движение, сколько намерение противника спасло Траванкора на сей раз.
Юноша бросил бесполезный теперь щит.
Бой вскипел в единое мгновение, и, как ни странно, это принесло Траванкору некоторое облегчение. Он перестал ощущать на себе взгляды людей, чья жизнь и честь теперь зависит от его смелости и умения. Он перестал думать о своем отце, который впервые видит сына в бою. Не думал он даже о том, что Шраддха убил ту, которая дала ему, Траванкору, жизнь. Только одно занимало Траванкора, целиком и полностью: удары, увертки, отскоки, нападение и отходы.
Когда защитник Патампура остался без щита, многие на стенах города отвернулись, закрыли лица. Некоторые опустились на корточки, обхватив головы руками, только бы не видеть, как погибнет их последняя надежда.
Один только Шлока стоял прямо и не отводил глаз. Он был уверен в своем ученике и не сомневался в том, что поединок только-только начался. Исход этого боя пока неясен, но отчаиваться рано.
Траванкор — лучший. Он моложе Шраддхи, выносливее, а опыта ему, несмотря на молодость, не занимать. И, самое главное, — Траванкор сражается за правое дело. Сегодня боги будут на его стороне. Дурга вняла мольбам и дала обещание. Нельзя сомневаться в воле богини.
Траванкор опять поскакал навстречу Шраддхе с саблей в руке. Шраддха размахнулся. По широкой дуге пошло лезвие, солнце блеснуло на стали. Еще миг — и юноша будет разрублен пополам. В последний миг Траванкор резко откинулся назад в седле, и удар Шраддхи прошел мимо, без толку рассек воздух и канул.
Вздымая тучи пыли, кони вновь развернулись, и снова сшиблись враги. Сабли со громом скрестились, разошлись и скрестились вновь. Как ни изощрялся Шраддха, ему все не удавалось достать своего молодого врага. Траванкор всегда успевал встретить удар, откуда бы этот удар ни был нанесен.
Улыбка на лице Шраддхи превратилась в оскал. А лицо воина оставалось спокойным, неподвижным. Он выжидал удобного момента, чтобы разделаться с соперником. И это бесило Шраддху. Откуда такая уверенность в себе?
Мощным ударом Шраддха выбил саблю из рук юноши. Засмеялся, не таясь, блестя глазами; «Ты пропал!» — вот что видел Траванкор на лице Шраддхи. Ласковые морщинки разбежались вокруг глаз врага.
Однако Траванкор сделал то, чего никак не мог ожидать Шраддха. Соскользнув с коня, молодой воин коснулся земли и, оттолкнувшись, ударил Шраддху обеими ногами так, что тот потерял равновесие. Трюк, показанный ему Шлоке давным-давно.
Ошеломленный, Шраддха потерял равновесие и выронил саблю из руки. Теперь оба соперника остались безоружными.
Вскочив в седло, Траванкор погнал коня к тому месту, где, все еще качаясь, торчала из земли его сабля. Шраддха рванулся к своему оружию. Оба чувствовали: наступил решающий миг. Сейчас все закончится, и один из двоих останется лежать на поле боя навсегда.
Подхватив сабли на полном скаку, в последний раз противники пустили коней вскачь друг на друга.
Не раздумывая, Траванкор направил своего коня прямо на Шраддху. Лошади столкнулись на всем скаку. Траванкор, знавший о том, что сейчас произойдет, сумел удержаться в седле, но Шраддха, не догадавшийся о намерении юного соперника, рухнул наземь вместе с конем. Щит свалился с локтя, но Шраддха успел подхватить его и развернуться навстречу Траванкору.
Юный всадник несся прямо на своего упавшего врага. Лицо сосредоточено, губы сжаты, глаза смотрят в одну точку. Сейчас будет нанесен последний удар. Последний.
Выбросив вверх руку, Шраддха выставил щит вперед, навстречу врагу. Схватив саблю обеими руками, Траванкор с силой обрушил лезвие прямо на голову соперника.
Убийца его матери мертв.
Настала тишина. Стих гром копыт, замолчали звенящие сабли. Казалось, никто даже не дышит. Переступил с ноги на ногу конь Траванкора и шумно фыркнул. И тут, словно расколдованные от зловещего сна, закричали на стенах Патампура зрители. Голоса их звучали все громче, пока наконец не заполнили все джунгли, всю равнину, все небо, все царства — и людские, и богов.
Они выкликали одно и то же имя, твердя его, как заклинание, как клич победы.
Это было имя Траванкора.
Тяжело дыша, Траванкор смотрел на вражеское войско. Юноша был сейчас наедине с тысячей врагов, и все они, не веря собственным глазам, взирали на труп своего предводителя.
— Траванкор! — ликующе летело со стен Патампура.
Один за другим враги, растерянные, ошеломленные, начали разворачивать коней. Они уходили, растворялись среди деревьев, уносились в сторону равнины, на плоскогорье — подальше от рокового Патампура.
Ворота крепости распахнулись. Оттуда хлынули люди. Они обступили победителя, тянули к нему руки, толкали его и его коня и все выкликали и выкликали его имя…
Одним из первых выскочил из крепости Арилье, но добежать до Траванкора он не успел: наткнулся взглядом на какого-то странно знакомого человека и невольно потянулся к нему. Арилье не любил загадок. Точнее, любил сразу их разгадывать.
Этот смутно знакомый человек был почти мальчик, с нежным лицом и одежде явно с чужого плеча. Вооруженный саблей себе не по руке, он грустно смотрел прямо на Арилье.
И тут Арилье наконец понял, кто перед ним.
— Гаури! — воскликнул он. — Я не узнал тебя в этой одежде. Что ты здесь делаешь?
— Я хотела сражаться, — ответила девушка.
Арилье обхватил ее за плечи, прижал к себе, захохотал.
