– Могу я, в свою очередь, узнать, кто вы такие?
– Мое имя Конан, – сказал варвар с таким видом, словно этого должно быть достаточно.
Граф-изгнанник перевел взгляд на Туризинда.
– А ты?
– О, – отозвался Туризинд спокойно, – я наемник, бывший солдат, а в последнее время беглый преступник. Впрочем, это не мешает мне быть неплохим парнем… для друзей, разумеется.
– Теперь ваш облик мне совершенно ясен, – заверил его Гайон чуть высокомерно.
– Стало быть, для вас не тайна, что мы безмерно далеки от политики и почти ничего не знаем о Дарантазии… – промолвил Конан, как бы между делом.
Гайон кивнул, и двое его ближайших соратника, повинуясь этому безмолвному приказу, спрятали в ножны кинжалы.
– Я объясню вам, коль скоро сам зазвал вас в гости. Некогда Дарантазием правил граф Теодрат. От первой жены у него было двое сыновей; затем, когда Теодрат попал в полное рабство к магам из Рабирийских гор, жена его таинственным образом умерла, и он взял себе в супруги дочь мага. Старший сын от первого брака поднял мятеж и был убит; второй – бежал. Дарантазием правит Кондатэ, отпрыск магини, которая превратилась в змею, едва только дала наследнику жизнь.
– Следовательно, вы не признаете законным второй брак своего отца? – спросил Конан прямо.
И Гайон дал такой же прямой ответ:
– Разумеется, нет. Он позволил магам убить нашу мать и даже не задумался над тем, почему она умерла. Никто ведь так и не понял, отчего она скончалась: ее просто обнаружили мертвой, вот и все… Он довел своих подданных до отчаяния, и мой брат увидел свой долг в том, чтобы возглавить мятеж. Он хотел лишить власти обезумевшего отца. За это маги сожгли его живьем. Я был тогда еще ребенком, но видел все своими глазами…
Гайон помолчал, глядя в огонь, как будто надеясь разглядеть там лицо своего давно погибшего брата. Затем заговорил вновь:
– Мой брат был старше меня почти на пятнадцать лет. Он был очень красив, хотя, я думаю, не слишком умен… Впрочем, одним качеством он обладал в избытке. Он был невероятно благороден. Таких благородных людей я больше не встречал никогда. Сейчас я думаю: он понимал, что восстание обречено на поражение. И все равно он считал для себя невозможным отсиживаться в стороне, пока люди графства льют кровь попытке избавиться от ненавистной власти магов. Он рассчитал все верно, мой брат. Убив его законного наследника, маги не стали карать остальных мятежников. Они довольствовались одной этой жертвой. Говорят, во время беспорядков в Дарантазии погибло человек десять, не больше. Если бы мой брат не пал первым, то погибни было бы в десятки, сотни раз больше…
Гайон опять замолчал. Конан не торопил его, не задавал вопросов. Граф-изгнанник держался как человек, у которого очень много времени: Он жил неспешно и, видимо, давно уже принял решение принять свою судьбу, какой бы та ни оказалась. Если ему суждено провести всю жизнь в лесах, скрываясь, – значит, так тому и быть. Но если ему подвернется, хотя бы малейшая возможность свергнуть Кондатэ и заявить о своих правах на графскую корону Дарантазия, он своего шанса не упустит.
Наконец Гайон вновь нарушил молчание:
– Со мной – те из моих подданных, кто не принимает жизни в графстве, опутанном сетями черной магии. Проклятье, с некоторого времени сказать о себе: «Я из Дарантазия» – все равно, что сказать: «Я из преисподней», «Я – потомок уроженцев Ахерона» или: «Я – стигиец»… Но среди жителей графства есть ведь и такие, кому вся эта магия пришлась крепко не по душе.
Гайон глянул в сторону своих соратников. Туризинд сразу узнал этот взгляд: бывало, и сам он, капитан наемников, посматривал с таким же выражением лица на своих людей, на тех, с кем завтра ему идти в смертельный бой.
– Стало быть, нам повезло, – задумчиво произнес Туризинд. – Мы как раз направлялись в Дарантазии, поскольку у нас там… э… важное дело.
Конан встретился с ним глазами и еле заметно покачал головой. Если Гайон и заметил этот безмолвный приказ молчать, то никак не подал виду, что понял происходящее между двумя товарищами. Вместо этого Гайон неожиданно спросил:
– А кто прячется у вас в повозке?
– Никто, – пробормотал Туризинд.
Гайон улыбнулся и сделал знак. Повинуясь жесту своего графа, трое молодых людей быстро поднялись с земли и подошли к повозке. Один поднял полог и заглянул внутрь.
– Выходи, – проговорил он, посмеиваясь. – Выходи же, с тобой ничего дурного не случится.
Он протянул руки и вытащил упиравшуюся Дертосу. Граф посмотрел на девушку бесстрастно, как будто ему показывали некий неодушевленный предмет весьма сомнительных достоинств, но другие собравшиеся у костра были менее сдержанны: по рядам вооруженных людей пронесся вздох восхищения.
Туризинд также не мог не признать, что Дертоса была сейчас очень хороша: маленькая, изящная, с пышными распущенными волосами, она казалась совершенным существом.
«Если сказать им, что она – из болотного племени, они, наверное, перестанут так восторгаться ею, – подумал Туризинд почти ревниво. – Впрочем, кажется, их это не остановит. Они ненавидят только магов, но на магиню она совершенно не похожа…»
– Разделите наш вечер, дама, – вежливо обратился к ней Гайон. – Судя по вашей одежде, вы приходитесь родней нашим соседям друидам?
Она молча кивнула и уселась между Туризиндом и Конаном. Тот сунул ей кусок мяса, не доеденный им самим (хлеба у лесных жителей не водилось, зато мяса – в избытке, и поглощали они его огромными кусками). Голова у девушки закружилась – Дертоса была очень голодна. Она схватила мясо и жадно принялась поглощать его. Гайон посматривал на нее искоса и чуть посмеивался, словно наблюдал за ребенком и был весьма доволен его хорошим поведением и здоровым аппетитом.
Глава шестнадцатая
Волшебная песнь
Туризинд и Дертоса давно уже спали; сморил сон и почти всех соратников графа-изгнанника – кроме тех, кто нес в эту ночь караул вокруг лагеря. У почти погасшего костра сидели Конан и сам граф Гайон. Они негромко разговаривали.
Им потребовалось провести за разговором несколько часов, прежде чем между ними установилось полное взаимопонимание: каждый с полуслова угадывал основную мысль собеседника.
Гайон был заинтересован в Конане и его спутниках и не скрывал этого; графу-изгнаннику требовались подобные люди. Тем более, что Конан выглядел не просто опытным воином, но и хорошим командиром для небольшого отряда.
– Как вы рассчитываете победить магов? – удивлялся Конан, подкладывая поленья в костер.
Он лениво следил за огоньками, перебегавшими по углям и то и дело поднимающимися ввысь: в самой глубине, в самом сердце жара Конан начинал угадывать кривляющиеся человеческие лица, странные танцующие фигурки: верный признак того, что магия действует где-то неподалеку. Конан не знал, замечает ли это граф, но решил пока что не говорить ему о своих наблюдениях, а просто держаться настороже.
