Дертоса молча сглотнула. Конан вдруг взял ее за руку:
– Тебе предстоит самая трудная, самая ответственная часть работы. Но, если уж говорить начистоту, ты подготовлена к ней больше, чем любой из нас. Ты вооружена и защищена…
Дертоса улыбнулась.
– Да, у меня отличная броня.
– Я не шучу, – Конан нахмурился, – я никогда не шучу такими вещами. Не думай, что мне не приходилось отправлять людей на верную гибель. Проклятье, да я и сам иной раз бывал в подобном положении. Не веришь?
Она молча смотрела на него. Он не мог прочитать выражение ее глаз. Кажется, Дертоса крепилась из последних сил, чтобы не заплакать.
– Я же понимаю, – медленно выговорила она, – что у тебя нет другого выхода. Ты обязан победить.
– Мы обязаны победить, – возразил Конан, – и это у нас нет другого выхода. Что касается тебя, то ты действительно хорошо вооружена. Магией друидов, например.
– Да, – вздохнула девушка. – Как только я начинаю лгать, меня рвет на части невыносимая боль. Замечательное вооружение для лазутчика.
– Ты не лазутчик, а скорее тайный боец, – поправил Конан. – Теперь слушай, как будут развиваться события…
* * *
Дарантазии показался вскоре после полудня. Это было небольшое укрепленное поселение, над которым главенствовала башня магов. Конан остановился в нескольких полетах стрелы от ворот, задрал голову и долго смотрел на башню. И чем дольше он глядел, тем меньше нравилось ему увиденное. Обостренные варварские инстинкты противились тому, чтобы входить в этот город. Все в Конане вопило: «Ловушка! Надо бежать! Здесь опасно! Здесь все пропитано магией!»
Дертоса была очень бледна. Обернувшись к девушке, Конан ободряюще подмигнул ей, но она даже не улыбнулась.
– Напрасно стараешься, – произнесла Дертоса вполголоса, – я все вижу. Ты здесь тоже испытываешь страх. Вполне закономерно. Я вообще не понимаю, как могут здесь жить нормальные люди.
– Нормальные здесь и не живут, – буркнул Конан. – Наверняка половина населения продалась магам, а вторая – свихнулась от постоянного ужаса. Трудно будет поднять здесь восстание. Самое большее, на что способны подобные люди, – это устроить панику.
– Паники будет вполне достаточно, – сказала Дертоса.
– Смотри ты, уже рассуждает как государственный муж! – фыркнул Конан. Он почему-то считал, что эта фраза должна немного развеселить девушку и внушить ей бодрость. – Предоставь Гайону разбираться с Дарантазием. Наша с тобой задача – уничтожить магов и при этом не погибнуть. Хорошо?
Дертоса кивнула и прибавила:
– Довольно болтать. Прошу тебя, входи поскорей в город и делай то, зачем сюда прибыл. Я… – Она вдруг дернула углом рта. – Мне кажется, я готова. Готова выполнить то, что ты задумал.
Если Конан и удивился, но никак этого не показал. Напротив, он широко улыбнулся и подмигнул девушке:
– Ничего другого я от тебя и не ожидал. В конце концов, тебе уже пятьдесят лет. Пора было и ума-разума набраться, не говоря уж об опыте. Не так ли?
Дертоса, наконец, рассмеялась:
– Ты прав. Клянусь матерью Баннут, сейчас мне кажется, что я разделаюсь с ними… что у меня достаточно сил. К тому же, я не человек, а их магия рассчитана на людей.
– И у тебя есть талисман, который повесила тебе на грудь тайная стража, – добавил Конан.
– И друидские стрелы в теле, и… И желание победить, – сказала Дертоса.
Конан взял ее за подбородок.
– Я поцеловал бы тебя, но не знаю, как отнесется к этому поступку Туризинд.
– Туризинд? – Она вскинула брови. – При чем тут Туризинд?
– Да так… – Конан неопределенно махнул рукой и выпустил девушку. – Просто Туризинд. К слову пришелся.
В город их впустили без труда, особенно после того, как Конан заплатил чуть большую пошлину. Киммериец угрюмо сообщил, что направляется к господину Тургонесу, о котором слыхал разные чудеса.
Стражники проводили глазами молодого мужчину и девушку, сидящую на коне. Один из стражников плюнул, а второй сказал так, что Конан успел расслышать:
– Много их теперь повадилось к Тургонесу, и все привозят женщин. Хоть бы у одного совесть проснулась – ведь Тургонес их убивает…
– Женщины, – фыркнул другой. – Кому есть дело до женщин? Они ведь для того и существуют, чтобы мужчины делали с ними все, что захочется…
– Ладно, еще рабыни, – возразил первый, – так ведь начали привозить свободных. И эта, мне кажется, тоже свободная…
– Ради чудес, которые творит господин Тургонес, не то что рабыню или родную сестру – собственную мать продашь, – сказал второй стражник. – Ты не согласен?
Что ответил первый стражник, Конан уже не слышал. Дертоса становилась все более грустной и жалкой. Впрочем, это вполне отвечало духу затеянного Конаном, поэтому он больше не заговаривал с ней и не делал попыток ее развеселить.
Пробираясь по улицам Дарантазия, Конан внимательно смотрел по сторонам. Городок производил довольно жалкое впечатление, но при надлежащем правлении вполне мог бы расцвести: здесь можно устраивать ярмарки, а кроме того, пользоваться его местоположением на хорошей тропе через горы.
Так что стремление Гайона завладеть этой горой камней, в общем и целом, имело смысл. Хотя сам Конан и пальцем бы не пошевелил ради подобного владения.
Нет, если уж Конан когда-нибудь и станет королем, то только какого-нибудь изрядного королевства, чтобы можно было иметь столицу с настоящим дворцом, держать армию, устраивать турниры, полевые учения, состязания лучников и тому подобное… Ну и земли, конечно, хотелось бы побольше. Словом, Дарантазии Конан смело мог оставить Гайону.
Улицы вились, медленно поднимаясь в гору, и наконец, перед путешественниками появились ворота в башню магов. Конан остановился. Побледневшая Дертоса задрала голову, рассматривая изразцовые стены, искусную резьбу по камню, украшающую башню.
– У меня идет мороз по коже от этого места, – прошептала она.
– Соберись, девочка, и не обращай внимания на мороз по коже и мурашки в голове, – сказал Конан вполголоса. – Тебе предстоит проникнуть внутрь и разрушить это проклятое гнездо. Готова?
Дертоса в последний раз с тоской глянула на чистое голубое небо, а затем снова обратила взгляд на башню:
– Готова.
Конан поднял руку, взялся за дверной молоток и постучал.
Каждый звук отзывался в сердце Дертосы как удары молота, заколачивающего гроб. Потом наступила тишина. Долгое время ничего не происходило. Конан хотел было постучать снова, но тут заскрежетал засов, и дверь отворилась.
На пороге стоял чернокожий человек с бесстрастным лицом. На нем была кожаная набедренная повязка и тонкий белый плащ из полупрозрачной ткани, застегнутый на могучем плече золотой застежкой. Низким голосом он произнес:
