– Но охота объявлена на вас.
– Почему именно на меня?
– Логика. Нападение на квартиру – раз. Убийство перед тем краеведа – два, – начал перечислять Юрий.
– При чем тут краевед? – перебил его Орлов.
– В общем-то – почти ни при чем. Не считая найденных им фактов о некоем полковнике, который в девятьсот пятом году предотвратил в городе выступление революционеров.
– Ну и что? – Александр посмотрел на репортера с отстраненным любопытством.
– Возможно, именно он принимал у себя сотрудников НКВД в тридцать восьмом, причем за пролетевшие годы ничуть не изменился. Да и не только это, Александр Александрович. Господин полковник, если вам угодно. Или ваше благородие?
– Высокоблагородие, – машинально поправил его Орлов.
– Ваше высокоблагородие, – повторил за ним репортер. – Дело в том, что покойный Невструев сумел связать воедино данные и написал о том в нашу редакцию. Скорее всего – не только в нее. Поэтому я здесь. Имейте в виду – на картах вашего района нет, это правда, но есть еще спутниковые фото, и на них видны деревни там, где их быть не должно. Просто люди никогда не анализируют таких изображений. Но это не все. Сегодня я случайно подслушал разговор американцев в гостинице. Они собирались лететь на поиски Орловки. Которую уже, кстати, ищут для них какие-то местные отморозки. Так что самое лучшее для вас – уехать на некоторое время подальше, лучше – в другую страну, пока вся суета хоть немного не стихнет. Я-то скажу в редакции, что факты не подтвердились, и все, а чего хотят они…
И Юрий Михайлович замолчал, ожидая ответа.
Года 1812-1814
Еще продолжалась осень, но все вокруг уже напоминало о неумолимо приближающейся зиме. По утрам на лужах виднелся тоненький ледок, который днем сходил на нет, ветви деревьев были голы, разве что кое-где одиноко и отчаянно мотался на стылом ветру невесть как задержавшийся пожухлый лист. Целый ковер точно таких же листьев, прежде хорошо высохших, а затем перепрелых от дождей, шуршал под ногами. В небесах, серых, порою – с переходом в черноту от набухших тяжелых туч, уже не было видно стай перелетных птиц.
Но что значит серое небо, когда на душе светит солнце?
Армия наступала. Прибывающие корпуса в нескольких переходах отсюда приводили себя в порядок после долгого форсированного марша, но авангарды Обсервационной, а ныне просто Третьей армии уже двинулись на неприятеля. И что с того, что французы еще гостили в Москве? Захотят задержаться – один хороший удар перережет все их коммуникации, а там посмотрим, как понравится уроженцам теплых краев жаркое здешнее гостеприимство!
Гостеприимство незваным гостям явно не нравилось. Они еще огрызались, пытались цепляться за чужую землю, однако каждый раз неизменно откатывались назад. Это было еще не бегство, всего лишь отступление, но и против них выдвинулись не главные силы, а лишь немногочисленные авангарды.
Александрийцы, драгуны, казаки и егеря шли знакомым путем. Кобрин, Пружаны, Брест-Литовск… Затем отступление саксонцев и австрийцев ускорилось. Соответственно, вырос и темп преследования. Длительные марши чередовались с короткими яростными схватками. Как всегда, обозы отставали, и все необходимое приходилось добывать у местных жителей.
Первый снег выпал неожиданно рано, словно сама природа решила помочь хозяевам поскорее избавиться от наглых визитеров. Десятки пленных превратились в сотни, а тут еще наконец до армии дошло запоздалое известие о выступлении Наполеона из Москвы. Великая армия возвращалась в свои пределы той же разоренной Смоленской дорогой, и армии Чичагова (Тормасов отбыл в распоряжение Главной квартиры) предстояло перерезать ей путь.
Отступающим приходилось несладко. Но и идущим вслед русским было нелегко. Полки потихоньку начали таять, не столько от боевых потерь, сколько от заболевших во время бесконечных переходов и ночевок под открытым небом. Оставшиеся не роптали, напротив, требовали, чтобы их быстрее вели вперед, туда, где предстояли новые, хотелось верить, последние сражения.
– Надо бы проверить поместье. – Мадатов склонился над скверной картой. – Вот это.
Полковник командовал одной из партий, что шли в составе авангарда. Назвать это отрядом было трудно. Пара эскадронов гусар да казачий полк – невелики силы, но и они при умелом руководстве могут творить чудеса.
Орлов посмотрел туда, куда указывал мундштук трубки, взглянул по сторонам и даже на мгновение зажмурился, узнавая знакомые места.
– Господин полковник, можно это сделать не мне?
Князь посмотрел на Александра с некоторым удивлением. Он давно убедился, что Орлов никогда не праздновал труса, и тут вдруг отказ…
Впрочем, до Мадатова тоже дошло, в чем суть дела.
– Хорошо. Я пошлю туда сотню казаков, а основные силы заночуют вот здесь, – и мундштук указал на другое место, лежащее в стороне от первого.
– Представляешь, нас едва не послали разведать знаешь что? – спросил Орлов Лопухина.
– Откуда? – Поручик, несмотря на легкий морозец, был бледен. Ему несколько нездоровилось, и сейчас он сильно нуждался в отдыхе и тепле. Но оставаться в стороне, когда другие воюют, молодой князь упорно не желал.
– Усадьбу Вышневецкого! – изрек Александр.
– Ну да!
– Именно!
Ни один, ни другой не считали себя виноватыми в прошлогодней истории, более того, успели забыть о ней среди забот войны, однако минувшее само напомнило о себе, и напоминание отнюдь не было приятным. Дело было не в покойном Войцехе. Дуэль состоялась по всем правилам, и тем не менее смотреть в глаза гостеприимному пану отнюдь не хотелось.
Напрасно. Поехали – нашли бы в поместье не только пана. Как раз сейчас там находился бывший повар покойного старого князя Жаннен, которого так хотел увидеть князь молодой, а в придачу к нему – некий господин с кольцом в виде кусающей свой хвост змеи. Этого господина ни Лопухин, ни Орлов никогда не видели, зато ротмистр когда-то лицезрел похожее украшение на пальце совсем другого человека и даже хранил его где-то в вещах на память о давней встрече.
Увы! Казаки добросовестно осмотрели усадьбу и не нашли в ней ничего предосудительного. И неведомый господин, и известный повар были одеты в штатское, следовательно, подозрений не вызывали. Раз не в форме, то и не враг. Мало ли на Руси всевозможных иностранцев, приехавших заработать денег, а то и связать свою судьбу с этой страной? Вот и поспешил командовавший сотней есаул счесть задачу выполненной и повел казаков на присоединение к основной партии. Если же прихватил у хозяина при этом немного фуража, а равно и съестного для людей, так ведь война! Есть расписка по всей форме, потом, когда-нибудь, правительство рассчитается за взятое.
– Пронесло. – Пан Вышневецкий провел рукой по седым усам и посмотрел на клочок бумаги с кое-как набросанными на нем неровными строчками.
