— Больян, помогите! — закричал я, пытаясь докричаться в пустоту.
И пустота поглотила меня.
Я скользил вниз по какой-то невозможно бесконечной кривой. Метла никак не могла выйти из штопора.
«Нет, — старался я перебороть страх, — я не разобьюсь! Нет. Полет скоро выровняется. Выровняется, когда я буду над теми…»
Гряда камней, к которой я наискось падал, оказалась вовсе не грядой камней — это была горная цепь.
Буря смеялась над моими усилиями. Метла подо мной тряслась. Я тянул на себя рычаг управления, мычал заклинания, но ничего не мог поделать. Мне не удастся сесть, я разобьюсь об утесы…
Видимо, я пролетел несколько тысяч миль. Не меньше — ведь иначе я бы увидел эти горные пики посреди бесконечной равнины. Джинни погибла… Вэл погибла… Возможно, и меня ждет смерть. Но я не имел права терять надежду…
— Ию-у-у! — прорезалось сквозь шум и хаос.
Я крутанулся и чуть не свалился с седла. Ко мне неслась Джинни. Развевающиеся волосы пылали огнем. Звезда на волшебной палочке вновь сияла, словно Сириус. Управляли помелом когтистые лапы Свартальфа, то есть — Больяна. Желтые глаза горели, белые клыки сверкали. Морда кота походила на морду пантеры.
Они подлетели вплотную. Джинни перегнулась ко мне, и наши руки встретились. Словно ток пробежал по мне от ее ладони. Я смотрел, как управляет кот, и делал то же самое. Дома такой пилотаж привел бы к аварии. Но здесь мы лишь развернулись и начали набирать высоту.
Как это объяснить? Предположим, вы — плоскостник, вымышленное существо (если на свете бывают существа, которые можно назвать вымышленными…) Так вот, вы — плоскостник, живущий в пространстве двух измерений. Двух, не более. Вы живете в поверхности.
Все правильно, именно «в», если это плоскость, геометрию которой мы изучили в средней школе. Параллельные линии не пересекаются, кратчайшее расстояние между двумя точками есть отрезок прямой, сумма углов треугольника равна 180 градусам, и так далее.
Но теперь вообразите, что какой-то трехмерный гигант вытащил вас оттуда и опустил на поверхность, имеющую форму. Например, это может быть сфера. Вы обнаружите, что пространство вдруг изменилось самым фантастическим образом. В сфере линии определяются как меридианы и параллели, что подразумевает наличие у них конечной длины. Расстояние между двумя точками тем меньше, чем ближе линии измерения к дуге наибольшей окружности. Сумма углов треугольника оказывается меняющейся величиной — она всегда больше 180 градусов, и так далее. Возможно, вы тут же свихнетесь. А теперь вообразите конус, гиперболоид, тела, полученные вращением логарифмических и тригонометрических кривых, тело вращения ленты Мебиуса. Вообразите себе все, что можете.
А теперь представьте себе планету, состоящую из воды. Жидкую планету, где бушуют непрерывные бури, где не действуют обычные законы физики. В каждой отдельной точке поверхность имеет свою форму, которая даже не остается постоянной во времени. Превратите два измерения в три, затем в четыре. Еще одно измерение — ось времени. Возможно, и темпоральных осей понадобится несколько — так полагают многие философы. Теперь добавьте гиперпространство, в котором действуют паранормальные силы. Пусть в этом пространстве действуют законы хаоса и ненависти. И вы получите некоторую аналогию с тем, что представляет собой Адская Вселенная.
Мы тогда попали на гребень волны, и Джинни понесло в одну сторону, а меня — в другую. Наши курсы разошлись потому, что такой была кривизна пространства. Моя попытка догнать ее была хуже чем бесполезной. В области, где я находился, линии пространства круто изгибались совсем в другом направлении. Я заблудился, и меня бросало от одной геометрии к другой. Оказавшись внутри громадной складки пространства, я помчался навстречу гибели.
Ни один смертный не смог бы избежать участи, которая была уготована мне. Но Больян уже не был смертным. Его дух более ста лет назад высвободился из бесценной для каждого человека, но такой ограниченной плоти. И к его природному гению добавились знания и мастерство, приобретенные за это время. Математику удалось достичь взаимопонимания с Джинни, воспользоваться ее помощью. И поэтому тело Свартальфа превратилось из ловушки в оружие, которым он мог распоряжаться по своему усмотрению. Больян мгновенно оценил, как меняется окружающее пространство. Составлял и решал в уме его уравнения, рассчитывал, каковы должны быть его свойства, безошибочно предвидел дальнейшие варианты кривизны пространства. И все это в мельчайшие доли секунды. Он лавировал в вихре измерений, словно футболист, рвущийся к заветным воротам.
И он победил. Не имея другого голоса, он запел песню, которую поют коты после драки с соперником или совокупления с самкой. Круто меняя курс, мы понеслись над горами и устремились к нашей цели…
Наш путь был не сахар. Мы должны были ни на мгновение не терять бдительности. Реагировать приходилось молниеносно. Нередко мы ошибались, что едва не приводило нас к аварии. Мне пришлось отпустить руку Джинни. Ее помело снова улетело в сторону. Потом, на повороте, мы едва не столкнулись: под действием мощнейшего гравитационного поля пространство резко прогнулось, и наши метлы чуть не врезались друг в друга.
От рывка глаза вылезли на лоб, а желудок подскочил к горлу. Внезапно исчезла сила тяжести, мы завертелись волчком и, пролетев сквозь сгусток пространства (вместо того чтобы обогнуть его), оказались в совершенно ином месте. Мы попали в область, где в гиперпространстве было так мало энергии, что метлы перестали работать. Выбрались мы оттуда только за счет набранной скорости и использования аэродинамических свойств метел… Сейчас я уже не могу вспомнить все то, что случилось.
До сих пор нам хватало сил, чтобы справиться с полетом. Мы увидели, что равнина кончается. А за ней виднеется гряда утесов; на многие мили простирались груды скелетов, между ними и утесами разверзлась пропасть, в которой, казалось, нет дна. А прямо перед нами начиналось море лавы, над которой вспыхивали языки пламени и поднимались столбы дыма.
Мы поспешно натянули маски, пока этот едкий дым не сжег нам легкие. Но до границы равнины было еще далеко. Теперь лететь было сравнительно легко. Полет не требовал всего нашего внимания. Мы этим воспользовались. Джинни достала шар. Бледное, разгоравшееся сияние показало, что мы близки к своей цели.
Я выпустил ее руку (мне не хотелось этого делать, но наши руки уже болели от напряжения. Не сцепи мы их тогда, нас бы разбросало). Некоторое время мы летели в тишине и осматривались.
Ветер остался где-то позади. Никто и ничто не нарушало тишину — только шорох разрезаемого метлами воздуха. Все более крепчал кладбищенский запах. Мы глотали тепловатый, пронизанный мерзостью воздух и задыхались. Все же дышать было можно. Небо по-прежнему было черным, а на нем — чернее самой черноты — медленно ползущие планеты. Иногда почти над нашими головами пролетали огромные метеориты. Скорость их полета была ненамного выше нашей. Они пролетали, выходили за пределы узкой атмосферы этого не имеющего горизонта мира и исчезали.
