* * *
На другой день Бренд обнаружил, что графиня предоставила своим гостям широкий выбор развлечений. Этого следовало ожидать, но, к несчастью, она потащила на речку Арра, где веселая компания с удочками уже вовсю ловила форель, и его самого.
— Вы думаете, удить рыбу — мое любимое занятие, леди Аррадейл?
Она стрельнула глазами из-под очаровательной шляпки с плоскими полями, украшенными искусственными ноготками.
— А разве нет? Все джентльмены…
— Я мог бы сказать, что все дамы любят рукодельничать.
Она тотчас прищурилась. Бренд и сам не понимал, почему он с ней спорит.
— Я умею шить, — сказала она. — Меня учили всем женским премудростям.
— А я умею ловить рыбу. Но в данный момент у меня нет желания удить. Если вы не возражаете, я бы лучше прогулялся по вашему замечательному парку.
Почему она вдруг нахмурилась? Поскольку возразить было нечего, мгновенное неодобрение сменилось обворожительной улыбкой.
— Конечно. Я думаю, вам понравится. Вон там, у реки, есть несколько симпатичных тропинок, — сказала она, кивнув налево.
Поблагодарив ее, Бренд пошел в том направлении, не переставая, впрочем, раздумывать над странным поведением графини. М°жет, это как-то связано с братом? Удалившись на достаточное расстояние, Бренд тут же направился в сторону, противоположную той, которую посоветовала ему хозяйка. Он не сомневался, что Бей справится и без него, а если хорошенькая графиня собирается соблазнить брата, то тем более не стоит мешаться у них под ногами.
Однако, любуясь видом на помещичий дом с вершины небольшого холма, он увидел графиню, скакавшую на лошади в сопровождении двух конюхов. Значит, соблазнить его брата не входило в ее намерения.
Прекрасный конь, заметил Бренд. И отличная наездница. Черт возьми, да она в мужском седле! Когда гнедой конь и всадница в ярко-красном жокейском костюме скрылись из виду, Бренд на мгновение пожалел, что Бей и хозяйка дома не проявляют друг к другу ни малейшего интереса.
* * *
Диана застала Розамунду в конюшне.
— Роза! — тотчас позвала она.
Несмотря на тревожный тон кузины, Розамунда подняла руку, призывая к молчанию.
— Тихо, — сказала она, не отрываясь от маленького незастекленного окна крытого стойла, в котором фламандский призовой жеребец Дэрк, ее новое приобретение, примерялся к кобыле.
— О Боже! — выдохнула Диана, приблизившись. — Неудивительно, что она пытается отстраниться. Он же ее убьет!
Розамунде стало ясно, что Диана впервые видит такое зрелище. Несомненно, ее испугали крупные размеры жеребца и то обстоятельство, что лошадей подстраховывали два конюха.
— Глупости! Синда заигрывала с ним несколько часов подряд, как дешевая Йоркская шлюха.
— Я никогда не видела шлюху за работой, да и ты, впрочем, тоже. Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Она буквально подставляет свой крестец. Ой!
Восклицание было вызвано тем, что Синда неожиданно начала мочиться. Людям такое вряд ли понравилось бы, а для жеребца это послужило сигналом: «Ну, давай, морячок!» Дэрк всхрапнул и шагнул вперед, принимая приглашение.
Диана прошептала:
— Смотри, она даже хвост отвела, чтобы не мешал. Ишь, распутница! Интересно, — задумчиво добавила она, — как в таких случаях поступают женщины?
— Диана! — Розамунда не сводила глаз с лошадей, но тем не менее покраснела. — У тебя же столько книг! Я думала, ты хорошо подкована в этих вопросах.
— Скучно читать книги, не подкрепляя знания опытом… — Чтобы лучше видеть, Диана навалилась на Розамунду и положила подбородок ей на плечо. — Какой воспитанный жеребец, правда?
— Едва ли это следствие хорошего воспитания. Дело в том, что насильника кобыла может кастрировать сильным ударом копыта.
— Вот если бы мужчины были так же вышколены, а женщины так же хорошо вооружены! О Господи!
Дэрк встал на дыбы и укусил Синду в шею. Кобыла пронзительно заржала и проявила не меньшее воодушевление, чем ее партнер. Диана, как, впрочем, и сама Розамунда, усмехнулась. Обе испытывали вполне объяснимую неловкость при виде того, как хвост жеребца весело заходил взад-вперед.
Наконец хвост остановился, и державшие Дэрка мужчины оттащили его от кобылы. Синду увели из стойла, а жеребец застыл на месте точно изваяние. Казалось, он чувствует себя героем и ждет одобрительных рукоплесканий зрителей.
— Одно слово — самец, — пробормотала Диана сдавленным голосом, потихоньку приходя в себя.
Розамунда обернулась и увидела пунцовые щеки кузины. Она, правда, тоже пылала, но по другой причине: эта первая случка, которую ей довелось наблюдать после ночи с Брендом, всколыхнула в ней жаркие воспоминания. К тому же на спину ей налегала кузина.
В ушах Розамунды отчетливо звучал его шепот: «Еще? Ну пожалуйста…»
Вся сгорая от желания, она готова была просить о том же. Его.
— Что с тобой? — взяла ее за руку Диана.
— Да так, ничего! Все прошло хорошо, правда? — обернулась она. — Это новый жеребец, и мне хотелось проверить его в деле. Я немного волновалась, ведь он такой крупный. Правда, Хекстолл говорит, что любая лошадь опасна, независимо от размеров. — Розамунда несла всякую ерунду, ожидая пытливых вопросов.
Но Диана лишь сказала:
— Мне надо поговорить с тобой, Роза. Это очень важно.
— Что-то случилось?
— Лорд Бренд в Аррадейле.
Фраза прозвучала для нее как пощечина.
— Я надеялась… — начала было Розамунда.
— Надежды не всегда сбываются. — Диана потащила Розу на площадку возле загона. — И самое главное, сэр Дигби пригласил его сюда — смотреть лошадей.
Роза едва не лишилась чувств:
— Я пропала!
— Думаешь, он тебя узнает?
— Конечно! Я могла бы одурачить его, проходя мимо или даже при короткой встрече, но если мы проведем вместе какое-то время… Почему он не едет на юг, к себе домой?
— Потому что он мужчина, а мужчины всегда непоследовательны. — Диана ходила взад-вперед и хлестала кнутовищем по высокой траве. — Тебе придется лечь в постель. Это единственный выход. Скажешь, что тебе нездоровится. Лорд Бренд проведет здесь всего несколько часов, и Дигби сам покажет ему лошадей.
Розамунда пришла в отчаяние:
— Что ж, пожалуй, это в самом деле выход. Только мне придется на время избавиться от Милли, иначе он тут же ее узнает. — В голове ее лихорадочно крутилось: «Он будет здесь, совсем близко… Я могла бы его увидеть. Выдержу ли я эту пытку?» — А Дигби? — слабым голосом спросила она. — Он сильно встревожится, если я скажусь больной, тем более сейчас. А он не должен ничего заподозрить.
