Сафо откинулась назад в своем кресле, потягивая вино. На ее необычайно привлекательном лице играли блики от пламени свечи, освещая смуглые, высокие скулы, большие темные миндалевидные глаза. У нее также была великолепная фигура, но не ради этого маркиз поддерживал с ней отношения долгие годы.
— Значит, тебя привлекают только ее духовные качества? — спросила она.
— Я этого не говорил.
Сафо пристально посмотрела на Родгара.
— Неужели ты наконец решил нарушить свой обет, Бей?
— Отнюдь нет.
— Жаль.
Они и раньше говорили на эту тему, и при этом он никогда не проявлял нетерпимости.
— Разве теперь потворство своим желаниям является добродетелью?
— Нет, но надо уметь проявлять гибкость. Иногда даже отступление на поле боя бывает оправданным, — заметила Сафо.
— Только для того, чтобы снова пойти в наступление.
— Или заключить перемирие.
— После отступления? Перемирие с большими уступками и потерями?
Сафо допила портвейн.
— А кто твой враг?
— В данном случае сумасшествие.
— Ты сражаешься с призраком.
— Нет.
Она внимательно посмотрела на Родгара. Хотя они и бывали близки, когда хотели этого, их связывало нечто большее. Ее тянуло к нему, потому что не многим мужчинам нравились в равной степени ее чувственность и ум. А он поддерживал с ней отношения, потому что терпеть не мог женщин, которые не имели независимых суждений и притворялись, чтобы только понравиться ему.
Сафо задумчиво сплела пальцы.
— Много лет назад ты решил, что твой враг слишком силен и бороться с ним не имеет смысла. Сейчас, мне кажется, соотношение сил изменилось.
Родгар невольно вздрогнул.
— Почему ты думаешь, что что-то изменилось?
— Причина тому не только леди Аррадейл, Бей. За последние несколько лет многое вокруг изменилось.
— Ты имеешь в виду браки и рождения детей в моей семье? Графиня тоже заметила это.
Сафо прищурилась:
— О, в таком случае мне очень хотелось бы познакомиться с ней. Что послужило причиной ее головной боли?
— Наверное, длительное путешествие, — сказал Родгар и опустил глаза. Он взял бокал и сделал глоток, стараясь выглядеть невозмутимым, хотя знал, что собеседницу трудно обмануть.
— Ты был груб с ней? — спросила она.
— Наоборот, очень любезен.
Сафо недоверчиво усмехнулась.
— Да, есть кое-что, — отрывисто сказал Родгар. — Но мое решение непоколебимо, и потому лучше покончить с этим как можно скорее.
— С самого начала, как это было с твоей едва родившейся сестрой.
— Это слишком грубое сравнение, — чуть слышно сказал он.
— Порой грубость бывает необходима.
— Чем же я должен поступиться?
— Своей непроницаемой броней.
— Никогда.
— В таком случае, Бей, боюсь, ты погубишь себя.
— Мы все когда-нибудь умрем в конце концов.
— И все же жизнь не должна быть трагедией.
Родгар встал и сделал несколько шагов.
— Моя жизнь не является трагедией.
— Пока.
Он повернулся к ней:
— Довольно, Сафо. — Он хотел предупредить ее, но его слова прозвучали скорее как мольба.
Она оставила без внимания и угрозу, и мольбу.
— Ты достойный человек, Бей, но тем не менее живешь неполноценной жизнью. Если ты так и умрешь, это и будет трагедией.
— Существуют вещи похуже: слабость, глупость, беспринципность и… — сказал он, чувствуя, как в нем начинает закипать гнев, — друзья, которые слишком много себе позволяют.
Сафо встала в ответ на вызов.
— Я не хочу, чтобы ты умирал.
— Ты уже говорила мне это, но ты не Бог, да и я тоже.
— Бей, боюсь, однажды в недалеком будущем ты убьешь себя.
Родгар удивленно посмотрел на нее, не чувствуя больше гнева.
— Вздор. Почему ты считаешь меня самоубийцей?
— Ты дрался с Карри.
— На это были свои причины. Я вовсе не искал смерти. — Она продолжала пристально смотреть на него, и он добавил:
— Даю тебе слово, Сафо, я никогда не приставлю пистолет к виску.
— Ну разумеется, — иронически сказала она. — Ты предоставишь сделать это кому-нибудь другому.
— Я никому не позволю оборвать свою жизнь. Обещаю.
Сафо приблизилась к нему, двигаясь с особой грацией, которая не имела ничего общего ни с нарочитой манерностью, ни с зазывным покачиванием бедер. Родгару нравилась ее походка. В первый момент их встречи он задался вопросом, не хочет ли она заняться с ним любовью, и был удивлен, когда понял, что она вовсе не склонна к этому.
Она погладила его по щеке.
— Меня беспокоит, Бей, что однажды ты можешь сломаться, как одна из твоих механических игрушек.
— Я не игрушка.
Он обнял ее за талию и привлек к себе. Возможно, близость с ней положила бы конец его навязчивым мыслям о леди Аррадейл.
— Конечно, ты не игрушка, но некоторое сходство все-таки есть. — Сафо не поощряла и не противилась его объятию. — Тебя нужно завести, прежде чем ты начнешь действовать.
Маркиз не удержался от улыбки.
— Слава Богу, у тебя это хорошо получается.
— В настоящее время все твои братья и сестры имеют свои семьи. Кто же теперь станет закручивать пружину, чтобы механическая игрушка могла двигаться день за днем?
Он отстранил ее.
— Семейным тревогам никогда не будет конца.
— Но у твоих близких теперь есть жены или мужья, способные позаботиться о них.
— Я не собираюсь вмешиваться в их жизнь.
Она снова приблизилась к нему и он вдруг обнаружил, что позволил загнать себя в угол, из которого можно было выбраться разве только с помощью крыльев.
— Тебе необходимо кого-то любить и о ком-то заботиться, Бей, — сказала Сафо. — Неужели ты не понимаешь, что не можешь жить без этого?.. Нет-нет, — сказала она, когда он снова привлек ее к себе, надеясь заставить замолчать. — Я не имею в виду любовную связь. Речь о другом. С девятнадцати лет все твои поступки были так или иначе подчинены заботе о твоих родных.
— Но ведь была еще и ты? — возразил Родгар.
