Глухой удар где-то в доме заставил его вздрогнуть. Затем вскрик.
Бум, бум, бум... Похоже, кто-то упал с лестницы. Он поднялся, чтобы помочь, потом осознал, что не может.
Мертвая тишина.
У него по спине пробежал холодок. Ему показалось или это кричала Дамарис?
Послышались бормотание вдовы и какая-то возня, а он едва мог сосредоточиться, чтобы уследить, что она делает. Слезаете кровати слева от него. Он двинулся вправо.
Слабый шорох поисков и надевания халата. В голове у него стучала одна мысль: поскорее выскочить через гостиную и посмотреть, действительно ли это Дамарис и все ли с ней в порядке.
Где-то в глубине дома хлопнула дверь.
Дверь гостиной открылась, и послышались удаляющиеся шаги.
— В чем дело? — прозвучал грозный голос вдовы на некотором расстоянии.
Фитц уже влетел в гардеробную, лихорадочно отыскивая дверь для слуг. Выскочив в коридор, он услышал, как вдова воскликнула: «Господи всемогущий!» Всякое чувство направления вылетело у него из головы, и он побежал не туда, прежде чем понял свою ошибку, развернулся и вылетел в холл.
— Слуги! Эшарт! Кто-нибудь! — вопила вдова. Отовсюду послышалось хлопанье дверей, торопливые шаги, голоса.
Он подбежал к телу, распростертому на «шахматном» полу возле нижней ступеньки парадной лестницы. Белая ночная рубашка. Темный халат. Длинные темные волосы, заплетенные в косу. Дамарис!
Он опустился на колени, проверяя дыхание.
— Она дышит. Слава Богу.
— Разумеется, дышит. Я и так вижу. Что с ней такое?
— Вероятно, упала с лестницы. — Он ощупывал маленькую, изящную головку Дамарис, проверяя, нет ли шишек.
— Вы нахал, сэр. Я всегда так считала. Как, впрочем, и она. Чего ради она бродила по дому среди ночи?
Фитц не обращал внимания на тираду вдовы, пытаясь отыскать повреждения, сознавая, что вокруг них собираются другие обитатели дома, что-то восклицают, охают и ахают. Теперь он хорошо понимал, что чувствовал Эш, когда казалось, что Дженива вот-вот умрет. Ему хотелось заключить девушку в объятия, умолять прийти в себя, не умирать. Хотелось осыпать ее исцеляющими поцелуями.
— Дамарис, — проговорил он, ласково убирая завитки волос с ее бледного лица, — ну же, скажи что-нибудь. Где болит?
Девушка застонала, ее веки затрепетали. Она взглянула на него. Стон был не очень убедительным, а глаза выдали скрытый смех. Он придушит ее. А пока повернул ее лицо к своей груди. — Ш-ш, думаю, нет никаких серьезных повреждений. Подбежавшая Дженива опустилась на колени рядом с ними.
— Ты можешь шевелить руками и ногами, Дамарис? Дамарис взглянула на нее, не забыв придать лицу соответствующее случаю выражение.
— Кажется, да, — жалобно прошептала она, сгибая руки и ноги. — Только чуть больновато.
Только когда Дженива поправила смятую одежду, до Фитца дошло, что он только что наблюдал за сгибанием красивой ноги — бледной, стройной, но довольно мускулистой, — что никак не помогло ему вернуть способность соображать. Чертова дурочка сиганула с лестницы, чтобы дать ему возможность убежать. Не ее ли присутствие он почувствовал, когда направлялся к покоям маркизы?
Эш опустился на колени рядом с Фитцем:
— Ты уверен, что с ней все в порядке?
— Насколько я могу судить, да.
— Боже мой, Боже мой!
Талия суетливо сбежала по лестнице, добавив еще одну свечу к их коллекции. Холл, верно, уже лет пятьдесят не освещался так ярко в ночное время. Малочисленная челядь, похоже, собралась тут почти в полном составе.
— Ходили во сне, да, дорогая? — спросила Талия, которая и сама могла упасть, наступив на волочащиеся шали. Эш поспешил ей навстречу.
— Да, по-видимому, — проговорила Дамарис слабым смущенным тоном и украдкой бросила на Фитца еще один озорной взгляд. Нет, он точно ее придушит.
— А ну марш отсюда! — прикрикнула вдова на столпившихся слуг. — Я не потерплю завтра плохой работы из-за глупости. Прочь! Прочь! — Когда слуги испарились, она обратила свой гнев на Дамарис: — Ходила во сне, как же! Скорее всего что-то вынюхивала. Я проснулась от того, что что-то не так.
— Что я могла вынюхивать? — возмутилась Дамарис, быть может, чересчур энергично для своей роли. — Особенно, — присовокупила она, садясь и слегка поморщившись, — когда в доме такой холод и сырость. Фитцу хотелось сказать «молодчина!», но вместо этого он снял с себя сюртук и накинул ей на плечи.
— Теперь вы замерзнете, — пробормотала она, шмыгнув носом, на этот раз, видимо, не притворяясь. У нее были босые ноги.
— Мистер Фитцроджер, — грозно вопросила вдова, — почему вы полностью одеты, когда время за полночь?
О проклятие!
— Я ходил прогуляться, леди Эшарт.
— На улицу? — У нее это прозвучало как доказательство сумасшествия.
— Я люблю свежий воздух.
— Что это такое? — спросила она, тыча пальцем.
Он повернулся и увидел свой фонарь, лежащий на боку, с погасшей свечой. Впервые за много лет он почувствовал, что близок к панике, ибо вдова вынюхивала преступника, словно терьер крысу.
Он поднял фонарь и открыл одну дверцу.
— Я сам придумал, леди Эшарт. Идеален для того, чтобы освещать путь в темную ночь.
Она гневно зыркнула на него, фыркнула и зашагала в свои покои.
— Хорошо, — подал голос Эш, — что она не заметила, что ты ходил на прогулку в комнатных тапочках. Которые, кстати, сухие и чистые.
Фитц взглянул на свою обувь. Это, черт побери, было уже слишком. Теперь и у Эша возникнут к нему серьезные вопросы.
— Мне нужно встать, — сказала Дамарис, протягивая ему руку.
Уводит разговор в сторону? Что она знает? Что подозревает? Какого дьявола она не спала себе спокойно?
— Вы уверены, что нигде не болит?
— Совсем немножко, ерунда.
— Все равно я отнесу вас обратно в кровать. — Хоть малая толика приятного из его полного поражения, подумал он, поднимая ее на руки, такую мягкую, тоненькую, гибкую, желанную. — Весьма разумно, — сказала Талия, поворачиваясь снова к лестнице. — Завтра у вас все тело будет болеть. Я тоже как-то раз упала и вначале ничего не чувствовала, но назавтра ох как все болело! У меня есть хорошая мазь. Ваша горничная может натереть вам ноги и спину.
Фитц подавил стон, представив эту картину. Уже одно ощущение веса Дамарис было возбуждающим. Нести женщину вверх по лестнице — задача не из легких, но ему нравилось, что она была такой близкой, такой зависимой от него. Доверяющей ему.
Дженива поспешила вслед за Эшем, который повел леди Талию, пытаясь предотвратить еще одно падение.
Фитц пробормотал:
