Оказавшись внутри, Пруденс прислонилась к стене.
— Почему? Почему?!
— Полагаю, это работа Дрейдейла. Соберись. Если это худшее, что он может сделать, то ты легко отделалась.
Эрон поспешно вышел на паперть.
— Что за суматоха?
— Пустяки, — ответил Толлбридж. — Мои люди об этом позаботятся.
Значит, он ожидал подобных проблем? Пруденс жалела, что он ее не предупредил.
Толлбридж строго взглянул на нее и прошел в церковь, оставив наедине с братом.
— Еще больше позора на наше имя, — сказал Эрон.
— Не из-за меня, — выпрямилась Пруденс.
— Если ты не хотела Дрейдейла, не надо было принимать его предложение.
Пруденс стиснула зубы, потом взяла его за руку и сказала:
— Идем.
— Весьма невежливо с твоей стороны запретить Сьюзен появляться в собственном доме, — заметил Эрон, когда они подошли к двери, ведущей в центральный неф.
— Я это сделала?
— Сделал Бергойн, что одно и то же. Ты создала массу проблем, Пруденс, особенно для меня.
Пруденс остановилась.
— Ничего бы этого не случилось, братец, если бы ты вел себя пристойно по отношению ко мне.
— Ты не понимаешь моей ситуации. Тебе надо было подождать. Я бы нашел выход.
Вероятно, Эрон сам в это верил. Кто-то открыл дверь.
— Не будем спорить. Надеюсь, в будущем мы поладим лучше.
Что-то мелькнуло в его глазах, что-то от того младшего братика, которого Пруденс в свое время нежно любила и заставляла делать уроки.
— Ты уверена в этом человеке? — спросил он. — Как только ты выйдешь замуж, я уже ничем не смогу тебе помочь.
— А ты мог бы помочь, если бы я вышла за Дрейдейла? — Брат вспыхнул, Пруденс понимала, что говорить об этом бессмысленно. — Я уверена, Эрон. Он хороший человек.
Эрон поморщился, но повел ее по проходу.
У алтаря их ждала маленькая кучка народу — викарий, церковный служка, Толлбридж, Сьюзен. И Кейтсби Бергойн.
Из всех присутствовавших он выглядел самым нищим. Возможно, ее старое голубое платье в этой ситуации подошло бы больше. Но когда она шла по проходу, ее не оставляло ощущение, будто Кейт здесь прекрасная птица среди скучных ворон.
Было что-то в его позе, в повороте головы, в спокойном взгляде, уверенности в себе.
Аристократ.
Как он и сказал. Пруденс это знала, но в их спонтанных встречах это не проявлялось. Ее охватила паника, но Пруденс взяла себя в руки и напомнила себе, что аристократ, член парламента может жить обычной земной жизнью. Она шла вперед, сосредоточив мысли на серебряной булавке, фляжке, кольце и поцелуях прошлой ночью.
«Но пожалуйста, — молча умоляла она Кейта, — не пожалей об этом. Ты же видишь, что я не первой молодости и не красавица. Ты же знаешь, что я неимущая и неровня тебе. Если ты делаешь это только из жалости, пожалуйста, остановись».
Но как он мог? Для Кейта бросить ее у алтаря еще более чудовищно, чем если она так поступит с ним.
Пруденс вложила руку в его ладонь. Ее рука была ледяная, его — теплая и сильная.
Кейт поцеловал ее пальцы, улыбнулся, глядя ей в глаза, и они оба повернулись к викарию.
Пруденс сумела четко произнести клятву и сдержать слезы, когда говорил Кейт. Это всего лишь общепринятые фразы, их говорят и несчастливые пары, и те, кто действительно женится по любви, но слова такие красивые, так успокаивают.
Кейт надел ей на палец кольцо. Как он и предупреждал, оно было тонкое, дешевое, возможно, вовсе не золотое, но оно сыграло свою роль. Они женаты. Как и серебряное кольцо, оно было немного великовато, поэтому Пруденс согнула пальцы, чтобы кольцо не соскользнуло и не разрушило очарования.
Дело сделано.
Сделано.
И теперь они могут уехать.
Пока нет. Кейт отошел в сторону, чтобы отдать деньги викарию и церковному служке.
— Надеюсь, теперь ты довольна, Пруденс. Мужем, у которого только один костюм, — фыркнула Сьюзен.
— Очень довольна, сестра. Спасибо за все, что ты для меня сделала.
Сьюзен явно опешила, но сумела улыбнуться:
— Оно того стоило, если ты счастлива.
Решив создать столько гармонии, сколько возможно, Пруденс повернулась к отцу Сьюзен:
— Мистер Толлбридж, спасибо за гостеприимство и помощь. Вы были очень щедры.
Толлбридж кивнул с обычной сдержанностью, но что-то вспыхнуло в его глазах. Возможно, одобрение.
— Где будет твой дом? — спросил Эрон. — Мне надо было это узнать до того, как я дал согласие.
Пруденс не хотела признаваться, что не знает. Но на этот раз манера Сьюзен во все вмешиваться сослужила добрую службу.
— Где бы он ни находился, — сказала она, — он будет куда менее комфортабельным, чем дом мистера Дрейдейла, вот увидишь.
— Я в этом сомневаюсь, Сьюзен.
Сьюзен озадаченно нахмурилась, но тут подошел Кейт и поцеловал Пруденс руку.
— Ты сделала меня счастливейшим человеком, любимая.
Все это напоказ, но от его слов у нее потеплело на душе, и легко было улыбнуться ему в ответ.
Кейт тоже поблагодарил всех за помощь и сказал:
— Грустно разлучать тебя с родными, милая, но мы должны ехать.
— Где вы будете жить, Бергойн? — снова попытался выяснить Эрон.
— Сегодня мы отправимся в Кейнингз, фамильный дом Бергойнов. Сообщения, направленные туда, всегда найдут нас.
Не успел Эрон пуститься в дальнейшие расспросы, как Кейт вывел Пруденс из церкви к поджидавшей карете. Недоброжелатели исчезли, и маленькая кучка людей желала новобрачным счастья, кидая зерна и цветы.
Кейт вытащил мелочь и бросил в толпу, дети кинулись подбирать монеты. Пруденс поймала себя на том, что весело смеется, словно она настоящая невеста на настоящей счастливой свадьбе.
«Пусть так и будет», — молилась она.
Карета ждала, но кучер в одиночестве сидел на облучке. Конюх был верхом.
— Верховой? — обескуражено спросила Пруденс.
Так путешествовали только знатные персоны.
— Всего лишь для того, чтобы забрать с собой мою лошадь.
Эго объяснение все поставило на свои места. Гнедая лошадь была такая же простецкая, как одежда Кейта. Возможно, он в родстве со знатной фамилией, но заурядный человек. И, слава Богу, удовлетворится совершенно заурядной женой.
Кейт помог ей сесть в карету, сел сам, и лошади двинулись. Пруденс махала зевакам, совершенно счастливая. Она оставляет Дарлингтон и Дрейдейла навсегда.
