Господи, только бы ничего серьезного!
Карета дернулась вперед, вонзая в него новые копья боли.
— Держи лошадей! — рявкнул он.
Должно быть, они тоже пострадали в этой переделке.
— Кучер!
Никакого ответа. Карету теперь мотало, как лодку в шторм. Черт, этого типа сбросило с козел и раненые лошади неуправляемы?
Нужно выбраться отсюда.
— Пруденс!
— Да?
— Слава Богу! Ты в порядке?
— Думаю, да… — Неудивительно, что она тяжело дышит. — А ты? — Она шевельнулась, и он задохнулся от боли. — Что?
— Думаю, стекло, — прошипел он. — Не двигайся.
— Нам нужно выбраться отсюда.
Пруденс ухватилась за кожаный ремень.
— Ну-ну, — успокаивал он ее, стараясь не обращать внимания на боль и думать. — Все будет хорошо. Хотя нет, я боюсь за твою шляпку.
— При чем здесь шляпка?
— Я плюхнулся на нее.
— Ты беспокоишься о шляпке? Ты что, головой ударился?
— Я просто тебя поддразнил. Ты собираешься выбираться?
— Есть тут кто живой? — окликнул молодой голос с местным акцентом.
— Хвала небу! Да! — отозвался Кейт. — Я и жена. Можешь выпрячь лошадей?
— Кучер этим занимается, сэр. Я заберусь наверх.
Карета качнулась в противоположную сторону. Кейт стиснул зубы.
Потом тряска прекратилась.
— Слава Богу! Хотя бедные лошади, боюсь, в скверном состоянии.
— Действительно, слава Богу! — немного расслабилась Пруденс. — Прости, что ударилась в панику.
— У тебя были причины. Какие-нибудь раны есть?
— Только синяки. Ты меня уберег.
Такое впечатление, что она увидела чудо.
— Эго долг мужа. Тебя мало баловали. Теперь все переменится.
Пруденс поцеловала его. Поцелуй был нежный и пылкий. И, слава Богу, не прижалась к нему.
Вероятно, он все-таки вздрогнул, потому что Пруденс отпрянула.
— Где больно?
— Спина и бедро, но это чепуха.
— Сюда, сэр! — крикнул молодой мужчина, взобравшись на дверцу, которая теперь оказалась потолком.
— Ты можешь встать, не наступив на меня? — спросил Кейт.
— Думаю, да, — осторожно двинулась Пруденс.
Кейт восхищался тем, как она это сделала, опираясь на сиденье и стенку кареты. Она оказалась над ним в очень занятной позиции, щедро подставив его взгляду пышную грудь, прикрытую только съехавшей косынкой. И несмотря на ситуацию, в нем шевельнулось желание.
— Знаешь, ты восхитительна, — сказал Кейт.
— Я?
— Ты прошла уже три испытания и сохранила трезвую голову и смелое сердце.
Но когда карета снова шевельнулась, Кейт зашипел.
— Осторожней там! — крикнула Пруденс тоном хорошо вымуштрованного сержанта. — Мой муж ранен.
Их спаситель замер.
— Извините, мэм. Сильно?
— Нет, — отозвался Кейт. — Делай что нужно.
Карета снова колыхнулась, и дверца открылась.
Появилось квадратное дружелюбное лицо.
— У вас кровотечение, сэр?
— Вполне возможно. Помоги моей жене выбраться.
Пруденс перебирала ногами и руками, пока не смогла встать и немного высунуть голову. Молодой мужчина готов был прийти на помощь. Но выбраться будет, нелегко, особенно для женщины.
Кейт ощупал спину. Потом сел, не обращая внимания на новую боль.
— Ставь ногу на мои руки. Я тебя подсажу.
Пруденс, нахмурившись, заботливо смотрела на него.
— Ну же!
— Если ты уверен…
— Раз, два, три — ап!
Их спаситель, должно быть, тоже сделал свое дело, потому что только ноги Пруденс пока оставались внутри. Несмотря на боль, Кейт наслаждался видом точеных щиколоток и красивых икр, прикрытых шелковыми чулками с розами.
— Я держу вас, мэм, — окликнул парень, и Пруденс, оттолкнувшись, окончательно выбралась на свободу.
Кейт мысленно проверил свои ранения. Услышав шум, он крикнул:
— Не надо мне помогать! Я сам справлюсь!
— Ладно, сэр!
Острая боль, наверное, от осколка стекла, жгла правое бедро. А могло быть хуже. Гораздо хуже. Кожаные бриджи защитили его, и если бы удар пришелся ниже, он мог умереть. На бедре есть артерия, откуда при ранении кровь просто хлещет, и человек умирает. И все равно его рука оказалась мокрой от крови. На боку тоже рана, но менее опасная.
Кейт нащупывал ногами прочные места вокруг разбитой дверцы, потом выпрямился, не обращая внимания на боль в бедре. Голова его оказалась над каретой, и он увидел на дороге Пруденс, тревожно смотревшую на него. Одежда у нее растрепалась, волосы распустились. Она была великолепна.
Пруденс увидела его, и на ее лице появилась радостная улыбка. Кейт ответил тем же. Неподходящее время для радости. Хотя, может быть, и наоборот — они выжили.
Ему еще надо было выбраться наверх и спуститься. Потянувшись назад, Кейт нащупал осколок. Он был два дюйма шириной и, должно быть, короткий, иначе бы натворил большие беды. Если его вытащить, возможно, начнется сильное кровотечение. Но будь он проклят, если выберется наружу с осколком.
Осколок был скользкий от крови, но Кейт ухватил его, дернул и задохнулся от боли. Он чувствовал новый поток горячей крови, но не сильный.
Пруденс теперь не улыбалась.
— Что случилось?
— Пустяки.
Он ощупывал бок в поисках стекла, но осколок застрял в одежде. Кейт не мог до него добраться.
Ухватившись за раму дверцы, Кейт подтянулся и выбрался наверх, стараясь ругаться как можно тише. Сверху довольно легко соскользнуть по карете на землю. Но, оказавшись там, Кейт покачнулся и прислонился к уцелевшему колесу, чтобы мир перестал кружиться вокруг него.
Глава 15
Пруденс подбежала к нему, трогала, похлопывала.
— Ты серьезно ранен? У тебя бриджи потемнели от крови.
Кейт вдруг почувствовал себя значительно лучше. Он посмотрел на их молодого спасителя, который садился на коренастую лошадь.
— Я не могу остаться, сэр. У меня поручение от хозяина.
— Понятно. Спасибо за помощь. Можешь в следующей деревне сказать, что нам нужен транспорт?
— Я это сделаю, сэр, — сказал он и поехал в ту сторону, откуда они приехали.
