На похоронах матери он с пренебрежением говорил об их маленьком доме на Романби-корт, словно эти ограничения были их виной. Когда брат сделал подобное замечание о мебели, Пруденс прямо сказала ему, что лучшие предметы были проданы, чтобы оплатить услуги врача.
И что он ответил? Что нужно лучше вести хозяйство.
Пруденс понимала, что ей тогда же следовало потребовать большего, но она так привыкла «вкладывать в его профессию», как называла это мать, что уверилась, будто ее стесненное положение не продлится долго.
Пруденс переехала сюда, в самое дешевое жилье, какое смогла найти, чтобы переждать первые месяцы траура и последний месяц учебы Эрона. До недавнего времени она довольно беспечно распоряжалась деньгами, пока молчание Эрона не начало ее тревожить.
Тоби, всегда чувствовавший проблемы, испуганно смотрел на нее и жалобно поскуливал. Пруденс не знала, был ли песик робким до того несчастного случая, когда потерял лапу, — она взяла его в дом уже хромым, — но теперь, похоже, он всегда опасался худшего. Она такой не будет. Она снова напишет брату. Эрону всегда все нужно было излагать прямо. Пруденс взяла письменные принадлежности, но Тоби, жалобно глядя, снова заскулил.
— Ты прав. Какой смысл повторяться?
Но что ей остается? Влачить существование здесь на три гинеи в месяц или открыть школу, учить местных детишек основам письма и счета, получая за это яйца, хлеб и капусту?
— Все в порядке, мисс? — весело произнесла Хетти универсальное местное приветствие.
Пруденс смахнула слезы.
— Что ты здесь делаешь, Хетти?
Женщина вздрогнула от резкого тона.
— Я просто принесла овощи, отец прислал.
Соседка держала кочан ранней капусты.
Пруденс чуть было не сказала что-то резкое о благотворительности, но воспитание и здравый смысл остановили ее. Поддержка ей сейчас ох как нужна.
— Прости, Хетти. Я просто… расстроена. Спасибо. Ты очень добра.
— Не за что, мисс. Этой весной зелень хорошо растет. — Она склонила голову набок. — Не хочу вмешиваться, мисс, но… Я могу чем-нибудь помочь?
— Где дети? — сменила тему Пруденс.
— Овощи привезла моя мама. И счастлива приглядеть за внуками. У вас плохие новости?
Пруденс хотела сказать «нет», улыбнуться, сберечь свою гордость, но правда вырвалась наружу.
— У меня нет новостей. Мой брат меня игнорирует.
— Ваш брат? Тот, что в Дарлингтоне?
— Он юрист.
Пруденс сказала это, защищаясь, и тут же поняла свою ошибку.
Хетти разинула рот:
— Тогда почему вы живете здесь?
Пруденс хотелось излить свое горе, но гордость, проклятая гордость заставила ее сказать:
— У него сейчас нет места. Он собирается жениться, и тогда у него появится дом, который отдаст ему тесть.
— И все-таки вам следовало бы жить в лучших условиях.
— Устроиться поверенным стоит дорого.
— Думаю, да, мисс. Но вы сказали, что он собирается жениться. Тогда все наладится. Они с женой будут рады вам, особенно когда появятся детки.
— Ты имеешь в виду, что они захотят иметь бесплатную няню?
— Родственницу для помощи и общения, — пояснила Хетти.
Невозможно объяснить, что для Пруденс жизнь в доме брата будет не такой веселой. Она бы с радостью составила компанию его молодой жене, некой Сьюзен Толлбридж, но вовсе не хотела быть бедной родственницей, которая за все благодарна и берется за любое дело, чтобы это доказать.
— Когда свадьба? — спросила Хетти.
Еще один пугающий вопрос. Пруденс об этом понятия не имела.
— Скоро, — сказала она со все нарастающим волнением.
Свадьба! Почему она об этом не подумала? Свадьба все поправит. Эрон должен прислать ей денег на дорогу и на подделку новых нарядов, чтобы сестра его не опозорила. Пруденс будет вращаться в высшем свете Дарлингтона, поскольку нареченная Эрона — дочь весьма преуспевающего торговца.
Воспрянув духом, Пруденс пожалела о своей недавней резкости.
— Называй меня Пруденс, Хетти. Или ты предпочитаешь, чтобы я называла тебя Хестер?
Молодая женщина рассмеялась:
— Ой, не надо, мисс, то есть Пруденс! А то я не пойму, кого вы имеете в виду.
Жена, мать двоих детей, хоть и на четыре года моложе двадцатишестилетней Пруденс, способна заливаться смехом как девочка?
— Простите мне мои слова, Пруденс, но руки у вас грубоваты для леди, — покачала головой Хетти. — Принести вам крем?
— Крем?
— Мне мама делает. Пахнет резковато, зато отлично смягчает загрубевшую кожу.
— Ты уже столько для меня сделала.
— Я ведь просто по дружбе предлагаю. Если вы не считаете, что я слишком много себе позволяю…
— Конечно, нет.
— Тогда я сейчас принесу, — просияла Хетти.
Когда она ушла, Пруденс улыбнулась с новой надеждой.
Свадьба. Дверь в лучшую жизнь. Когда она отправится на свадьбу в Дарлингтон, не будет причин возвращаться сюда. Ее жизнь совершенно переменится за один вечер.
Ей нужно новое платье, и не одно, но Эрон, наверное, действительно еще ограничен в средствах.
Когда Хетти принесла баночку с кремом и снова ушла, Пруденс поднялась наверх проверить свое единственное хорошее платье, которое хранилось в деревянном сундуке, тщательно завернутое в муслин и пересыпанное душистыми травами.
Ее единственное приличное платье, правда, ему уже четыре года.
Пруденс разложила платье на кровати и внимательно осмотрела. Она надевала его только в церковь и в редкие визиты Эрона, так что платье хорошо сохранилось. Подол обтрепался, хотя если его немного подвернуть, это окажется незаметным. Пруденс поднесла платье к маленькому окну. Когда-то яркий голубой цвет поблек, но, возможно, это не будет слишком заметно, да и приглушенные тона больше приличествуют трауру. Полгода еще не прошло со дня маминой смерти.
Пруденс следовало бы оставаться в черном, однако голубое платье скромное, а Эрон явно считает, что срок траура миновал. Может быть, добавить какую-нибудь отделку? Шнуры, тесьма и ленты дорогие, а вот если купить нитки, то можно украсить платье вышивкой. Черной или каким-нибудь оттенком синего.
Однако даже нитки и хорошие иголки стоят денег.
Пруденс вытащила шиллинги, глядя на них как на талисманы. Потом кивнула, накинула шаль и отправилась по магазинам.
Три недели спустя Пруденс пулей вылетела из дома и вбежала в соседнюю дверь. Она впервые оказалась в доме Хетти и, разумеется, не собиралась делать это без приглашения, но ей было просто необходимо с кем-то поговорить.
