«Зачем, – устало подумала Мадлен, пытаясь его понять, – раз уж вся жизнь, все дни и ночи твердо расписаны надолго вперед».
Но дела шли все лучше. Палисад был достроен, крепкий и надежный, ворота установлены на место, а рабочие трудились на башне. Эмери считал, что не стоит заниматься ею слишком много, лучше потом выстроить из камня. Кладовые были отремонтированы и начали заполняться.
Мадлен временами слышала пение в рабочих комнатах и в полях. В деревне оказалось много детей. Они работали в хозяйствах, но часто, играя, носились, постоянно путаясь под ногами.
Но никакие улучшения не принесут пользы, если Мадлен не удастся заготовить продукты на зиму. Летом даже плохо обработанные поля и запущенные огороды Баддерсли могли прокормить людей, но с наступлением зимы только ее предусмотрительность позволит им всем остаться в живых. Можно пойти по легкому пути, ожидая от мужа постоянной поддержки деньгами. Но его состояние небезгранично. Эмери отдал ей это имение и предоставил полную свободу управлять им. Господь свидетель, она с этим справится!
Мадлен распорядилась сушить большую часть урожая гороха и бобов и обдумывала, какие бы еще растения заготовить на зиму. Она понимала, что им следует сохранить до зимы все, что возможно. Однообразие пищи в темные зимние месяцы обычно приводит к слабости, потере зубов и зрения. Но и в ожидании холодов людям нужно получать вдоволь сытной и полноценной пищи, чтобы вступить в это тяжелое время года как можно более сильными. Мадлен отчаянно нуждалась в помощи и совете, но даже если Эмери и разбирался в таких вещах, она не могла обременять его лишними заботами.
Она присела отдохнуть на скамейку возле часовни, когда страж на палисаде прокричал, что видит приближающихся путников. Должно быть, это были простые люди, раз об их прибытии дозорный не оповестил сигналом рога. Мадлен поднялась и направилась к воротам.
Две запыленные фигуры проворно двигались по дороге. Когда они подошли ближе, стало понятно, что обе молодые, крепкие женщины – монахини. Было видно, что они пришли издалека, хотя и передвигались легко. Когда Мадлен подошла приветствовать их, ее поразило, какие у них ясные веселые глаза. И еще оказалось, что они близнецы.
– Добро пожаловать, сестры. Можем мы предложить вам что-нибудь?
Обе женщины поклонились.
– Кров и стол, – сказала одна с широкой улыбкой.
Другая добавила:
– Мы пришли от настоятельницы Уилфреды, чтобы помочь вам.
Мадлен удивленно заморгала. Монахиня протянула ей пергамент.
– Я сестра Гертруда.
– А я сестра Уинифред.
Мадлен сказала, что рада их видеть. Она распорядилась, чтобы их вместе поместили в алькове, принесли им воды для умывания и накормили.
Письмо от настоятельницы Уилфреды содержало только представление двух монахинь, а также служило конвертом для другого, более длинного послания от еще одного человека.
Дорогая дочка!
Не могу выразить, как я счастлива, узнав, что Эмери женился, и как меня огорчает, что я остаюсь здесь, в Нормандии, в такой момент! Я уверена, что граф Гай медлит свозвращением домой не столько из-за того, что король нуждается в его услугах, сколько из-за нежелания встретиться со мной.
Я вложила в письмо записку для моего сына с настоятельным требованием привезти тебя в Гайяр, чтобы познакомиться со мной.
Однако из письма моего мужа (читая между строк), а также после встречи с бедной леди Селией де Пуисси у меня создалось впечатление, что в этом году тебе предстоит тяжелая работа в твоем хозяйстве. Судя по всему, эти беззаботные люди бросили тебя без компаньонки и без всякой помощи. Поэтому я написала моей сестре, Уилфреде, настоятельнице монастыря в Уидингтоне, и попросила ее послать к тебе двух монахинь для помощи в твоих трудах. Если они тебе не нужны или покажутся слишком назойливыми, ты сможешь вернуть их назад в любое время.
Знай, Мадлен, что мы рады принять тебя в свою семью, в которой ты обретешь любовь. По первому твоему слову мы поддержим тебя в любых твоих стремлениях. Это обещание распространяется и на мою английскую родню. Упомянув там мое имя, ты можешь попросить все, что тебе будет нужно, хотя я понимаю, что в эти трудные времена ты, может быть, сочтешь такую помощь не совсем удобной.
Заботься об Эмери ради меня. Он дважды был ранен с тех пор как мы расстались, и я беспокоюсь о нем. Меня утешает то, что ты обучалась искусству исцеления, но если тебе удастся убедить его хоть ненадолго вернуться домой, ко мне, ты сделаешь великое дело.
Твоя мать перед Богом,
Лусия Мерсийская де Гайяр.
Мадлен стряхнула набежавшую слезу. Сердечное, дружеское отношение к ней, страстное желание Лусии встретиться с сыном и сознание того, что теперь она обрела мать, растрогали ее. Мадлен взяла аккуратно сложенную записку и отправилась на поиски мужа. Он был в конюшне, что-то обсуждая с конюхом. Как только она появилась, он тут же подошел к ней.
– У нас гости, – сказала Мадлен. – монахини из Уйдингтонского монастыря, которым, очевидно, руководит твоя тетя. И тебе письмо от твоей матери.
Эмери взял записку и быстро прочел. Улыбка, мелькнувшая на его лице, много сказала Мадлен об отношениях Эмери с матерью.
– Она хочет познакомиться с тобой. Ты можешь отправиться в замок Гайяр, если хочешь.
– Одна?
– Я дам тебе свиту.
– Она хочет видеть и тебя тоже, – сказала Мадлен.
– Я пока еще не могу уехать.
– Тогда и я не поеду.
Мадлен опасалась, что стоит ей отлучиться, как он снова свяжется с мятежниками и закончит свои дни в цепях. Он стоял, постукивая пергаментом по пальцам.
– А зачем монахини?
– Чтобы помогать мне управляться с хозяйством.
Он одобрительно кивнул:
– Отлично задумано. Но раз они здесь, то можно обойтись без тебя. Я думаю, ты была бы рада вырваться отсюда.
– Баддерсли не тюрьма, милорд, а мой дом.
Она резко повернулась и зашагала прочь.
– Мадлен!
Она замерла, но не обернулась.
– Если передумаешь насчет поездки, – сказал он, – дай мне знать.
Он не остановил ее, когда она пошла дальше.
Было очень соблазнительно сбежать в Нормандию, где с ней бы носились как с новой дочерью. Но Мадлен не могла себе этого позволить.
С прибытием сестер Гертруды и Уинифред работы в Баддерсли значительно ускорились. Сестра Гертруда хорошо разбиралась в земледелии и вскоре привела имение в относительный порядок.
– Нет никаких оснований, – весело объявила она, – считать, что Баддерсли не получит прибыли от следующего урожая.
Первым делом она принялась за огород возле замка и поле за ним, расположенное ближе к деревне, которое должны были возделывать крестьяне для лорда. Состояние того и другого привело Мадлен в ярость. Даже при нехватке работников многое можно было сделать весной, чтобы летом получить урожай. Мадлен посадила там немного поздней капусты. Если ее удастся сохранить в летнюю жару, а зимние холода не придут слишком рано, у них будет зелень к столу на Рождество.
