– Ты меня научишь? – с нетерпением спросила она, не столько желая получить знания, сколько провести с ним время.
Он немного помедлил. Но затем поднялся.
– Хорошо, – сказал он. – Выйдем во двор.
Они прошли через высокие двери во внутренний двор, слабо окрашенный лучами заходящего солнца в багряные тона. Большая часть работ была окончена, и те, кто жил в замке, отдыхали, переговариваясь или играя в азартные игры. Крестьяне расходились по домам.
«Предстоит еще так много сделать, – подумала Мадлен, – но уже и теперь стало намного лучше, чем прежде. У людей появилась надежда».
– Они кажутся гораздо счастливее, – заметила Мадлен.
– Так и должно быть. Мы тратим свое богатство, давая им пропитание. – Когда он взглянул на нее, то почти улыбался.
Внезапно он стал серьезным и, широко шагая, направился к палисаду. Мадлен должна была почти бежать, чтобы угнаться за ним.
– Палисад и ров – главная защита, – оживленно сказал он. – Они сделаны по старинке и не смогут выдержать значительного натиска. В таком случае тебе следует добиваться соглашения.
– Какого рода?
– Спасти столько жизней, сколько возможно. Свою прежде всего, – сказал он без какого-либо проблеска чувства.
– Разве это не эгоистично?
– Это практично. Судьба простых людей не изменится, останешься ты или уйдешь. Если ты добьешься свободы, то сможешь собрать силы и отбить назад имение.
Эмери взобрался по крутой лестнице, ведущей на галерею, тянувшуюся поверху вдоль палисада, и обернулся, чтобы предложить Мадлен руку. Она с готовностью приняла его помощь, просто ради того, чтобы хоть на миг прикоснуться к мужу.
Он стоял позади нее в узком пространстве, рассчитанном только на то, что один человек с трудом мог протиснуться мимо другого, и не имеющем ограды, чтобы предотвратить падение вниз. Свежий ветерок раздувал ее распущенные волосы. Он поднял руку, чтобы убрать прядь их со своего лица. Ощущение его теплого твердого тела за спиной напомнило Мадлен о волшебном принце, о его голосе, его прикосновениях…
Молодую женщину охватило страстное желание, и она закрыла глаза, благодаря Бога за то, что Эмери не может заметить ее слабость.
Он откашлялся.
– Вряд ли тебе придется столкнуться с крупными силами, – сказал он несколько грубовато, – и эти укрепления смогут остановить мародеров. Главное – держать ров свободным от мусора и расчищать окружающее пространство от растительности. Тогда никто не сможет тайком подкрасться к вам. Стражи должны быть готовы сразить любых нападающих стрелами, и те отправятся искать более легкую добычу.
– Такую, как деревня, – неодобрительно сказала Мадлен.
– Они в любом случае нападут на нее. По сигналу опасности крестьяне уйдут в лес или поднимутся сюда, в замок, под защиту укреплений. Вот почему сторожевой рог должен быть всегда наготове. На охоту ты брала с собой лук. Ты хорошо умеешь стрелять?
Мадлен слегка обернулась, чтобы взглянуть на него.
– Отвратительно.
Веселая насмешка промелькнула на его лице.
– В таком случае постарайся исправиться.
– Разве предполагается, что я должна отбивать захватчиков в одиночку?
– Может дойти и до этого. Но я имел в виду, что нам нужно добыть побольше мелкой дичи для стола.
Он повернулся, чтобы спуститься с площадки. Мадлен преисполнилась оптимизма. Трещина еще не вполне заросла, и внутренний огонь сверкал в вечерних сумерках.
Эмери провел ее к маленькой оружейной и отпер дверь. Он взял лук и ловко надел тетиву, затем захватил пригоршню стрел и вышел во двор.
– Надеюсь, это для тебя, а не для меня, – сказала она.
– Конечно, для тебя. Возможно, он чуть более тугой, чем ты привыкла, но попытайся.
Мадлен неохотно взяла оружие.
– Стало почти темно. Как же мне попасть в цель?
– Если ты так неумела, как говоришь, то я этого и не жду.
Она взглянула на него.
– Если я кого-нибудь убью, то ты будешь платить вергельд.
– В любом случае я плачу здесь за все, – сказал он беспечно, указывая на стену конюшни. – Стреляй туда.
Мадлен недовольно фыркнула, натянула тетиву и выстрелила. Стрела вонзилась в бревенчатую стену прямо у края тростниковой крыши.
– Ну что ж, ты попала в нее, – заметил он. – Хоть и с трудом.
– Да, я попала, – дерзко возразила она. – Точно куда и собиралась.
– В самом деле? Тогда снова попади в то же место.
Опять он подловил ее. Мадлен попыталась повторить свои прежние движения. Стрела взмыла вверх, зарывшись в крыше.
– Когда спускаешь тетиву, не нужно расслаблять левую руку.
Он подошел и встал позади нее, накрыв обе ее руки своими.
– Держи левую руку на цели и не давай ей сдвинуться.
Он натянул тетиву и отпустил ее, не позволяя Мадлен дернуться. Мадлен пыталась учиться, но от его близости у нее кружилась голова. От ощущения его крепких бедер позади и вида мускулистых предплечий перед глазами она почувствовала слабость в ногах.
Эмери отступил назад и протянул ей еще одну стрелу. Мадлен неловко вставила ее в лук, затем взяла себя в руки. С мрачной решимостью она направила левую руку на первую стрелу и сильно сжала пальцы. Она спустила тетиву, и стрела врезалась в дерево всего в двух футах от цели.
– Уже лучше. Но человек, не говоря уж о мелком животном, не пострадал бы. Ты должна тренироваться каждый день.
Мадлен так и подмывало ответить дерзостью, но она напомнила себе, что нужно восстановить свою честь безупречным поведением.
– Хорошо.
– И тебе следует научиться защищать себя, – добавил он. – Завтра после обеда я покажу тебе кое-какие приемы.
У Эмери ушло значительно больше времени, чем необходимо, чтобы убрать лук на место. Он, как трус, укрылся в маленькой каменной каморке. Все рушилось. День ото дня ему было все труднее вспоминать, почему он должен держать Мадлен на расстоянии. Он изнурял себя работой до бесчувствия, поэтому ему удавалось спать по ночам, а утром он стремительно вскакивал с постели, чтобы не дать соблазну победить себя.
Обхватить ее руками сегодня вечером определенно было не совсем удачной идеей, а вчера… Он улыбнулся при воспоминании о том, как она кричала. Увидев ее, раскрасневшуюся от смеха, он почувствовал, что его влечение к ней сильнее, чем простая похоть. Она была настоящая ведьма…
Но если это так, она была умнейшей ведьмой во всем христианском мире. Он наблюдал за ней, как ястреб. Она была умелая и ловкая, трудолюбивая и прилежная, терпеливая и добрая. Она искала пищу в лесу и отдавала ее бедным. В чем же правда? Жестокая вероломная ведьма или решительная и добрая хозяйка? Его сердце утверждало последнее, но разум требовал осторожности. Она очень умна, и ей вполне по силам притворяться добродетельной, чтобы поработить его.
