Все спокойно вернулись к своим делам. Гервард уселся рядом с Мадлен.
– Могу я что-нибудь предложить тебе? Меда? Чистой воды? Поесть?
Мадлен покачала головой, которая, казалось, была набита шерстью.
– Мне ничего не надо. Я… я думала, что Эмери может быть здесь.
Голубые глаза вопросительно уставились на нее. Гервард внезапно напомнил ей Вильгельма Нормандского, у которого был такой же проницательный взгляд.
– И почему бы ему быть здесь, Мадлен? Он не бывал у меня, с тех пор как Вильгельм захватил Англию.
Мадлен заставила свои мозги проясниться и обернулась к нему:
– Я ожидала его здесь увидеть, потому что вы послали за ним.
– Я регулярно посылал за ним, но он не приезжал.
Этот человек говорил, что Эмери верен Вильгельму. Возможно ли, что Эмери отправился по каким-то своим делам и она прискакала в это гнездо мятежников без всякой на то причины? Ведь здесь его не было. Это пугающее открытие наполнило ее радостью. Значит, он не был предателем!
– Даже если ты думала, что Эмери отправился ко мне, – мягко спросил Гервард, – как ты узнала, куда надо ехать?
Захваченная этими властными глазами, Мадлен старалась заставить себя не предупреждать его об опасности нападения. Раз Эмери не было тут, она должна позволить королю одержать победу, даже ценой собственной жизни. Но было трудно отказать в чем-либо Герварду Мерсийскому.
– Вы когда-нибудь встречались с Вильгельмом? – спросила она.
Он не стал требовать ответа на свой вопрос, но улыбнулся.
– И правда. Давно, в тысяча пятьдесят первом году, когда он приезжал с визитом к Эдуарду. – На его лице заиграла улыбка. – Мы были молоды и самоуверенны и находили удовольствие в компании друг друга. Хотя и знали, что этот день придет.
– Вы не могли этого знать.
– Нет? Эдуард не имел детей, и было ясно, что он обещал корону Вильгельму.
– Тогда он имеет право, – заявила Мадлен, вздернув подбородок.
Гервард покачал головой:
– Он не имеет права, Мадлен. Короля Англии выбирает народ через Совет мудрейших. А они избрали сначала Гарольда, а затем Эдгара Этелинга. Но нам было известно, что должно случиться. Вильгельм знал, чего хочет, а я предвидел будущее.
Он произнес эти слова так тихо, что она не сразу осознала их.
– Один только Бог может знать будущее. Это богохульство!
Он улыбнулся, оставаясь неподвижным.
– Не для моего божества.
Мадлен в ужасе перекрестилась.
– Вы язычник. Что вы собираетесь со мной сделать?
Он рассмеялся, показав белые, все еще крепкие зубы.
– Принести тебя в жертву на алтаре нашим диким богам? Нет, я не причиню такого горя моему племяннику.
Он подал знак, и подошел Гирт. К удивлению Мадлен, сакс уселся на плащ, не показывая никакой обиды на полученный удар.
– Как она нашла путь сюда? – спросил Гервард Гирта.
– Я не знаю. Я увидел, что она направилась к северу по старой дороге, и поехал следом. Она дважды спросила, как добраться до Горманби, и нашла тропу. Я захватил ее врасплох. Она сказала, что Бастард получил сообщение о том, что мы здесь.
Мадлен проклинала себя, что проговорилась ему. Гервард насмешливо поднял бровь.
– Что-то ты замешкался сообщить мне об этом, верно?
– Потребовалось время, чтобы прийти в себя, – ответил Гирт.
Гервард снова повернулся к Мадлен.
– Итак, Вильгельм приближается, – задумчиво сказал он. – Почему ты это сказала?
Мадлен не ответила.
– Как ты думаешь, Гирт? – как бы размышляя, произнес Гервард. – Выдернуть ей ногти? Приложить раскаленное железо к ступням?
Мадлен закрыла глаза и стала молиться, чтобы Господь дал ей сил не стать еще большей предательницей.
– А вот и человек для этой работы, – сказал Гервард.
Мадлен уверяла себя, что непременно выдержит любую взбучку, даже самую ужасную. Но раскаленное железо?
«Пресвятая Богородица, помоги мне в мой час нужды!»
– Во имя всего святого, что ты здесь делаешь?!
Перед ней стоял удивленный и разъяренный муж. Она бросилась в его объятия и услышала, как он сказал:
– Что вы с ней сделали?
Мадлен была поражена, что кто-то осмелился говорить в таком тоне с Гервардом.
– Поддразнивали ее, вот и все. Но дело нешуточное. Она сказала, Вильгельму известно, что мы тут, и он собирается напасть. Но она не хочет сообщать подробности.
Эмери усадил Мадлен на плащ и сам сел перед ней.
– Рассказывай все, – резко сказал он.
Мадлен похолодела, припомнив сразу все свои обиды и то, что его присутствие здесь доказывает, что он предатель.
– Не надо меня пытать, – напустилась она на него. – Я приехала спасти тебя, хотя сама не знаю почему, когда подумаю о том, как ты…
– Прекрати! Как было дело? – Он крепко сжал ее руку.
– Одо проезжал через Баддерсли, – сказала Мадлен. – До него дошли слухи, что Гервард здесь, и он послал сообщение королю.
Эмери посмотрел на Герварда.
– Одо де Пуисси. У него не было причин врать.
Гервард согласно кивнул.
– Значит, в Горманби есть предатель, нужно бы разузнать. – Он подал знак, и двое мужчин отправились выполнять задание. – А нам лучше убраться отсюда. Когда я решу увидеться с Вильгельмом, встреча пройдет на моих условиях.
– Ты не собираешься присоединиться к Эдвину и Госпатрику? – спросил Эмери.
– Их выступление выдохлось. Я жду, когда вся Англия объединится.
Эмери покачал головой:
– Этого никогда не случится. Англия упустила свой шанс в первые же дни. Тогда ты мог бы вышвырнуть нас отсюда, но не теперь.
– И вышвырнул бы, будь я здесь, – сказал Гервард с горькой уверенностью. – Это судьба увлекла меня в тот год в Византию.
– Тем не менее такова судьба, – сказал Эмери. – Ее нельзя изменить. Ты сам вбил мне это в голову. Я верю в это. А ты?
Гервард холодно взглянул на племянника.
– Мне открыто грядущее. Я знаю, каким оно будет. Я видел, что Гарольд умрет, но не знал когда. Я видел, что Вильгельм будет королем, но не знал, надолго ли. Я вижу будущее, в котором языком этой страны снова станет не нормандский французский, а английский, как для знати, так и для простых людей. Этот день непременно наступит, и я помогу ему прийти.
Эмери согласно кивнул.
– Если ты видел это, значит, все так и будет. Но в свое положенное время, а не из-за твоих действий.
