– Ты не должен убивать его, – сказала она, глядя мужу в глаза.
Эти глаза гневно вспыхнули, хотя он не переставал улыбаться.
– Я никогда никого не убивал, чтобы скрыть свои действия, и впредь не собираюсь.
– Очень благородно, когда есть кому сделать это вместо тебя, – ответила она. – Доносчик в Горманби был найден распластанным. Что это значит?
Он побледнел и посмотрел вдаль, сквозь переполненный зал.
– Это древний обычай викингов. Человеку разрубают грудную кость, так что его ребра раскрываются, подобно жуткому алому цветку. Он задыхается.
Мадлен не могла больше улыбаться.
– Это ужасно.
– Не больше, чем ослеплять каленым железом или отрубать руки и ноги.
– Но это совершено ради тебя.
Он снова повернулся к ней:
– Это сделал Гервард из собственных соображений. Ясное послание всем, что низкое предательство не стоит серебра. Он бы распластал и тебя, и меня, если бы счел это полезным.
– Не верю!
Эмери криво улыбнулся:
– Он зацепил тебя, верно? Будь осторожна. Гервард благороден, доброжелателен и умеет словом завоевать сердца и умы. Но он не знает жалости и ни перед чем не остановится. Он стал бы презирать себя, если бы отступил. По своим взглядам он больше скандинав, чем англичанин, и искренне полагает, что жизнь – это ничто, краткий миг, впечатления птички, влетевшей в одно окно замка и тут же вылетевшей в другое. Смысл смерти состоит в том, чтобы встретить ее достойно и с доблестью, заслужив добрую память, славу, которая живет вечно.
Насколько Эмери разделял эту философию?
– И все-таки ты ему служишь, – сказала Мадлен.
– Я его друг по кольцу, связанный с ним клятвой.
– Тебя связывают и другие клятвы.
– И я им верен. Улыбайся, жена, а то люди подумают, что мы не так уж и счастливы.
Мадлен улыбнулась, хотя ей было больно.
– Ты не можешь служить двум враждующим господам!
Он схватил ее и прижал к себе. Мадлен оцепенела.
– Я выполняю все свои клятвы, насколько в моих силах.
Она хотела возразить, но он закрыл ей рот поцелуем. Мадлен старалась сохранить безразличие, но вкус его губ, тепло его тела возбудили ее, как любовный напиток. Острый приступ желания внезапно охватил ее, заставив прогнуться, подобно луку, в его руках. Эмери еще крепче обнял ее. Затем внезапно оттолкнул, повернулся и ушел. Мадлен, вся дрожа, вернулась под крылышко королевы.
Их жизнь протекала по распорядку, безопасному для нее. Мадлен всегда удалялась в свою комнату первой, как только королева ложилась спать. Эмери приходил позже, а она притворялась, что спит. Он покидал постель с первым ударом колокола. Она не вставала, пока он не уйдет.
В эту ночь она легла во взвинченном состоянии, ожидая прихода мужа. Она усиленно готовилась к борьбе, в то время как ее тело томилось желанием любовных ласк. Она слышала, как открылась дверь, как он раздевался. Почувствовала, как прогнулась кровать, когда он присоединился к ней, и по тому, что он неподвижно остался лежать, поняла, что эта ночь пройдет так же, как и все остальные. Слезы душили ее.
Позже она проснулась от восхитительно приятного сна. Она лежала, тесно прижавшись спиной к его груди, и с каждым вздохом терлась сосками о его руку, перекинутую ей на грудь. Его голова покоилась на ее плече, а его сонное дыхание шевелило ей волосы. Она понимала, что должна отодвинуться, но вместо этого обвила его руку своей. Какой выход может она отыскать для них обоих? Только отвратить его от предательства! Когда она пробудилась утром, муж уже ушел.
На следующий день Матильда пригласила Эмери в свои покои и попросила сыграть для нее. У королевы болела спина, и Мадлен растирала ее. Эмери сел и начал настраивать лиру.
– Ну вот, – сказала королева. – Ты можешь поцеловать жену, Эмери. Не нужно при мне церемониться.
Он подошел и нежно поцеловал Мадлен в губы. Она ответила ему, как подобает хорошей жене, и скромно улыбнулась. Матильда одобрительно кивнула. В конце концов королева разрешила Мадлен закончить массаж и пригласила одну из дам заняться музыкой. Однако она не отпустила Эмери, а принялась подробно обсуждать с ним план поездки.
– Значит, все в порядке? – сказала Матильда.
– Да, ваше величество.
– Тогда нам лучше скорее отправиться в путь. Боюсь, что этот младенец торопится, а он непременно должен родиться в Йорке.
Мадлен и Эмери обменялись взглядами. Неужели Матильда думает, что ей удастся задержать в чреве младенца усилием воли?!
– Сколько в день мы сможем проезжать? – спросила королева.
– Миль двадцать, пока мы на старых дорогах, а погода хорошая.
Матильда недовольно поморщилась.
– Было бы гораздо проще, если бы я могла ехать верхом. – Она веселым взглядом окинула своих придворных дам. – Вам придется по очереди проводить время в моем экипаже, читая мне и играя в шахматы.
Мадлен сочувствовала королеве. Она терпеть не могла вынужденного безделья в занавешенной коробке.
– После Линкольна, – сказал Эмери, – вы сможете отправиться в Йорк по воде, если вам угодно.
Королева отнеслась к его идее с интересом.
– Это гораздо удобнее. А что, там есть хороший водный путь?
– Да. Есть проложенный римлянами канал от Линкольна до реки Трент, которая соединяется с рекой Уз возле Эрмина. Она приведет нас в Йорк. Но мы не сможем отправить весь кортеж по реке. Только придворных дам и личную гвардию.
Королева задумалась.
– Но ведь остальные рыцари смогут следовать за нами по берегу и быть неподалеку?
– Да.
Матильда согласно кивнула:
– Тогда готовься. Чем раньше мы попадем в Йорк, тем лучше.
На следующий день кортеж королевы покинул Хартфорд. Во главе двигался дозорный отряд Одо, который должен был следить за тем, чтобы дорога впереди была проходима и безопасна.
Основная часть процессии состояла из десяти повозок с провизией, спальными принадлежностями, животными и пожилыми слугами. В центре двигался позолоченный экипаж королевы, завешенный тонкими шелковыми занавесками и более плотными синими полотняными шторами. Рядом ехали верхом те дамы и духовные лица, которые не захотели трястись в повозках. Эту центральную группу охраняла личная гвардия королевы, которой командовал старый опытный вояка Фальк д'Экс.
Позади двигались верхом слуги и тыльное охранение под командой Аллана де Феррера, молодого и молчаливого племянника королевы.
Мадлен знала, что их сопровождают также пешие дозорные, которые отправились в дорогу уже несколько дней назад, чтобы разведать окрестности и леса вдоль пути следования кортежа и удостовериться, что вокруг не рыщут мятежники или шайки разбойников. Потребовалась бы небольшая армия, чтобы справиться с такой охраной.
