– Мне хочется однажды заняться с тобой любовью в постели, Мадлен, неспешно и красиво.
– Я убийца, – возразила она.
Он усмехнулся:
– Мне начинает нравиться мысль, что ты убила ради меня, любимая. – Он поднялся. – Я вернусь, как только смогу. – Он остановился и вернулся, взяв ее за подбородок. – Ты не должна ни при каких обстоятельствах каяться в своем грехе, пока меня не будет. Тебе понятно?
Она собиралась поспорить. Ей необходимо было выговориться, чтобы получить наказание и отпущение. Но она согласно кивнула.
Как только Эмери ушел, Мадлен снова легла на кровать. Воспоминания о предсмертной агонии Хенгара продолжали преследовать ее. Он был отвратительным человеком, но это не давало ей права убивать его, даже ради спасения мужа. Затем она вспомнила, как они яростно занимались любовью, и закрыла лицо руками. Она вела себя так, словно была одержима дьяволом. И муж разочаровался в ней. Он хотел привычной, спокойной близости, а она вынудила его к такому безумству.
Королева зашла повидаться с ней. Матильда не сердилась на Мадлен за пропущенный ужин, а была настроена шутливо.
– Я послала за тобой твоего мужа и потеряла обоих. Ты так и будешь кормиться любовью?
Мадлен поняла, что ее пылающее лицо сказало обо всем.
– Простите меня, ваше величество.
Матильда рассмеялась:
– Вот что значит быть молодой и здоровой. Я пошлю тебе что-нибудь поесть. Тебе нужно восстановить силы. Где Эмери?
Мадлен судорожно сглотнула.
– Ему пришлось пойти осмотреть одну из лошадей.
– Уверена, что скоро он придет, так что оставляю тебя.
Принесли еду, но Мадлен не могла даже смотреть на нее, хотя все время прихлебывала вино. Дороти и Тьерри заходили спросить, не нужно ли чего, и она отослала их прочь. Наконец вернулся Эмери.
– У нас неприятности.
Мадлен встревожено села на кровати.
– Кто-нибудь нашел тело?
Он утвердительно кивнул:
– Да. Но ножа там уже не было.
Глава 20
Мадлен со страхом уставилась на него.
– Но он прочно застрял в кости!
– Труп обнаружил конюх, и он клянется, что оружия уже не было. Я думаю, у него нет причин лгать.
– Что теперь будет?
– Шериф расследует дело. Я опознал Хенгара – было бы странно и подозрительно, если бы я этого не сделал, но сказал, что ему нечего было здесь делать. Тебя кто-нибудь видел в конюшне?
Она покачала головой:
– Нет… Я так думаю… Я не старалась особо прятаться… – У нее стучали зубы.
Он подошел и сел на кровать возле нее, взяв в свои ладони ее дрожащие руки.
– Кроме как от меня. Не волнуйся, Мадлен. Если они выйдут на тебя, ты можешь просто сказать, что он на тебя напал.
Она выдернула руки, вспомнив, что все это по его вине. Из-за его предательства. Из-за его шашней с женой Хенгара.
– Солгать? Ты ведь не любишь ложь.
– Верно, но разве это ложь?
Мадлен вздрогнула:
– Он и правда напал на меня, но только потому, что я обещала рассказать в Баддерсли, что он намерен сделать. А он собирался совершить верноподданнический поступок!
– Он хотел поступить так из мелкой злобы, – спокойно возразил Эмери. – Хенгар не слишком-то большой любитель нормандцев.
Мадлен сердито взглянула на него.
– Был. И тебе много чего известно о нем, разве не так? Если он и был зол на тебя, так это потому, что ты не мог держать руки подальше от Альдреды! Вот из-за чего ты втянул меня в измену!
– Я никуда тебя не втягивал! Дальше ты заявишь, что я сегодня изнасиловал тебя, хотя, если уж на то пошло, дело обстояло совсем наоборот.
Мадлен спрятала в ладонях лицо.
– Не надо! Мне невыносимо даже подумать об этом!
Почему они постоянно ссорятся, если раз и навсегда связаны между собой, пусть даже только несчастьем? Она услышала, как затворилась дверь. Он ушел. Мадлен задрожала.
Что теперь с ними будет? Она считала, что клятва потеряла всякий смысл. Эмери нет необходимости соблазнять ее, чтобы заставить быть ему верной, ведь сегодня она доказала, что предана ему до последней капли крови.
Он сказал, что не ляжет с ней, раз она не доверяет его слову, но вожделение заставило его забыться. Ею владели те же чувства. Больше, чем когда-либо, она нуждалась в близости с ним – с единственной ее опорой в этом зыбком мире. Но какая же любовь может вырасти на такой ядовитой, отравленной почве? Бессмысленны отчаянные порывы, всплески страсти? В тот момент это было ей необходимо, но теперь она сгорала от стыда при одном воспоминании о своем поведении. Он сказал, это было подобно изнасилованию, и был совершенно прав. Упаси ее Господь зачать ребенка при таких обстоятельствах!
В замке была баня, и Мадлен разыскала ее. Служанка наполнила отгороженную занавеской ванну горячей водой, и Мадлен принялась яростно тереть себя, стараясь смыть всякие воспоминания о крови и запах любовных утех. Слезы ручьем струились по ее лицу.
– Леди Мадлен, – раздался голос прислуживавшей в бане женщины.
– Да?
– Королева прислала за вами.
Мадлен похолодела. Неужели все уже открылось?! Она попыталась успокоить внезапно возникшую дрожь в руках. Она приложит все силы, чтобы не впутывать в это Эмери. Именно ему грозила настоящая опасность. Она может сказать, что Хенгар напал на нее, и все будет хорошо, пока кто-нибудь не станет слишком усердно выяснять его побуждения. Подозрительнее всего покажется то, что она не заявила о нападении.
Мадлен вылезла из ванны и завернулась в сухую простыню. Было бы легче объясняться с Вильгельмом. Она могла бы представиться нежной благовоспитанной девочкой, потрясенной и ошеломленной насилием. С Матильдой такое не пройдет.
Мадлен поспешила в покои королевы. Она нашла Матильду в постели. Эмери уже был там. Он улыбнулся жене, но Мадлен не могла сказать, была эта улыбка притворной или искренне подбадривающей.
– Мадлен, – сказала королева, – ты слышала об этом грязном деле?
Мадлен должна была быстро сообразить, слышала она или нет.
– Да, ваше величество. Ума не приложу, что этот человек мог здесь делать.
– И никто не знает, – сказала Матильда.
Она устала и потеряла терпение.
– Тебе бы лучше побеспокоиться о своем леснике, чем нежиться в бане!
– Простите, ваше величество. Я не думала, что могу что-то сделать.
– Я ей не позволил, – примирительно сказал Эмери. – Она неважно себя чувствовала. Мы считаем, скорее всего она ждет ребенка.
