Мадлен отвлеклась отличных переживаний, когда заметила возрастающую настороженность среди мужчин. В жаркий день многие ехали с непокрытой головой, но теперь все надели шлемы и взяли в руки щиты.
Мимо проезжал Эмери.
– Что случилось? – спросила Мадлен.
Эмери осадил коня.
– Ничего. – Он показал на восток. – Просто мы подходим к Фенсу.
Мадлен взглянула в том направлении. Весь день местность справа от них постепенно шла под уклон, переходя в обширную низину, но теперь Мадлен увидела кое-где ярко-зеленые заболоченные участки. Впереди простиралась пустынная равнина, и только навязчивые крики болотных птиц свидетельствовали о наличии здесь жизни.
– Гервард? – тревожно спросила Мадлен.
Эмери не выказывал ни малейшего беспокойства или чувства вины.
– Он куда-то ушел отсюда и, без сомнения, осведомлен о каждом нашем шаге. Он не станет атаковать нас. У нас слишком большие силы.
Но ей все же хотелось знать.
– Что ты будешь делать, если он нападет?
Муж окинул ее холодным взглядом:
– Защищать королеву, разумеется. – И тут же отъехал. Она отчаянно хотела бы доверять ему, но воспоминания о его обещании Герварду, об огромной силе воздействия этого человека, которую ей довелось испытать на себе, всегда оставляли сомнения.
Тем не менее они прибыли в Питерборо без происшествий и разместились в величественном монастыре Святых Петра, Павла и Андрея, а также вокруг него. Мадлен подошла к королеве, как только усталая Матильда вылезла из экипажа, потирая спину.
– Когда путешествие закончится, – раздраженно сказала королева, – я хочу, чтобы это проклятое сооружение порубили на куски и сожгли. А я буду плясать вокруг костра.
Мадлен хихикнула. Матильда обожгла ее свирепым взглядом, но ее губы при этом скривились в усмешке.
– Я отправлю тебя в паломничество, девочка, через семь месяцев или около того.
– Прошу прощения, ваше величество.
Мадлен взглянула на королеву, и всякое веселье исчезло. Лицо Матильды опухло, и она выглядела измученной.
– Вы не хотели бы остаться тут, ваше величество? Мы далеко продвинулись на север, и в монастыре много людей, сведущих в медицине.
Матильда выпрямилась, силой воли прогоняя следы усталости.
– У меня есть люди, сведущие в медицине, и этот принц должен родиться в Йорке.
Положив руку на свой выпуклый живот, она величаво двинулась вперед, чтобы приветствовать настоятеля.
Мадлен переглянулась с Аделью. Матрона покачала головой:
– Ее не остановить, леди Мадлен. Не беспокойтесь. Я принимала все ее роды, и до сих пор не было никаких неприятностей.
– И все же мне не нравится эта отечность, – тихо сказала Мадлен. – Я видела, как однажды женщина умерла, когда опухла на позднем сроке.
– Я думаю, это оттого, что приходится лежать весь день. Может, вам вывести ее погулять по галерее сегодня?
Так что вечер Мадлен провела, прогуливаясь с Матильдой и стараясь, чтобы беспокойная королева была довольна. Придворные дамы музицировали и загадывали загадки, а когда стемнело, пришел Эмери. Он спел балладу о разлученных влюбленных, которые обрели счастье. Мадлен упивалась мелодией, будто он пел только для нее, а когда встретилась с ним взглядом, подумала, что так оно и было.
Но к тому времени как королева отошла ко сну, Мадлен была совсем измотана и испытала большое облегчение, узнав, что мужчин и женщин разместили отдельно.
На следующий день шел дождь. Королевский кортеж с трудом продвигался из Питерборо в Борн. Повозки часто вязли в грязи, несмотря на твердое основание древней дороги римлян. Как и все остальные, Мадлен куталась в плащ и терпеливо сносила невзгоды.
В Борне оказались только деревня и скромно укрепленный замок. Раньше он тоже принадлежал Герварду, а сейчас находился в руках Иво Тэлбуа, который здесь не жил. Дамы втиснулись в унылый зал, а мужчины расположились снаружи, образовав вооруженный круг охраны.
Когда они собирались в дорогу на следующее утро, дождь все еще шел, и мало кто побеспокоился переодеться в сухую одежду. Вскоре они все равно промокли до нитки. Дождь не был холодным, но Мадлен вымокла насквозь. В такую погоду вооруженные мужчины чувствовали себя значительно лучше, чем женщины: их защищали доспехи и кожаное платье.
Когда Мадлен наблюдала за окончательным сбором свиты, к ней подъехал Эмери и предложил бурдюк с вином.
– Если бы мы были в безопасном и надежном месте, я бы подумал об остановке, – сказал он, – но не в замке Герварда, на краю Фенса.
Мадлен приложилась к бурдюку и отпила. Ей бы хотелось побыть с мужем наедине, но для этого не было никакой возможности.
– Ты думаешь, здесь опасно?
– Скажем, я не хочу соблазнять моего дядюшку слишком лакомым куском. Здешние люди преданы ему до гроба. На всякий случай я спросил королеву, и она отказалась даже говорить о задержке. – Он посмотрел на Мадлен. – Ты думаешь, роды приближаются?
– У Адели больше опыта, чем у меня. Она очень обеспокоена.
Он тревожно постукивал рукой по луке седла.
– Если королева начнет рожать в дороге, что тогда?
– Все в руках Господа. Она всегда удачно вынашивала детей. Роды должны пройти легко. Но, ради всего святого, только не под дождем!
– Аминь! Да будет так. Я рассчитываю отдохнуть сегодня ночью в Слифорде, там не многим лучше, чем здесь, но на этом кончается Фенс, а дальше идет Линкольн. Там мы будем в безопасности.
Мадлен видела, что груз ответственности гнетет его, и ласково коснулась его руки.
– Все будет хорошо.
Он благодарно улыбнулся:
– А ты? Как ты себя чувствуешь?
Ей так хотелось очутиться в его объятиях, но она только плотнее запахнула мокрый плащ.
– Слишком устала и промокла, чтобы беспокоиться о личном.
Он засмеялся, но сразу же посерьезнел.
– Мне не хотелось бы добавлять тебе забот, но есть кое-что, о чем ты должна знать.
– О Хенгаре? – тревожно спросила она.
– Нет, о Золотом Олене.
Неужели он собирался признаться ей в своих замыслах?
– Весной я схлестнулся с несколькими парнями Роберта д'Уалле, но один из них выжил. Король проявил к нему интерес и назначил в охрану замка Хантингдон. Я только что видел его в отряде Одо.
Сотни мыслей теснились в голове Мадлен, но она спросила:
– Он может узнать тебя?
– Он видел меня прежде и не уловил никакой связи, но раз Одо нанял его, этому должна быть какая-то причина. Если Одо укажет на меня, парень может заметить сходство.
