– Соедини свой ум с моим. – Снова прошептал он, эти слова
были точно ласка. Его язык нежно дразнил ее кожу над пульсом, все ее тело
напряглось в ожидании.
В отчаянье она поступила так, как он хотел. Разум Эйдана
застилал туман из жара, голода и необходимости. Эротические картины появлялись
у него в голове. Его рот и язык ласкали ее кожу все ниже и ниже, в то время как
его руки расстегивали кнопки на свитере. Она окунулась в сильный жар, голод,
потребность. Ее кожа стала очень чувствительной. Она услышала свой стон,
почувствовала, как к ее обнаженной груди прикасается прохладный воздух.
Он прикасался к ней, лаская руками ее ребра, скользя по
мягкой коже ниже груди. Охотник нежно покусывал ее шею, шептал что-то
непонятное. Его рот опустился вниз к одной груди, чувственно покусывая ее,
бархатный язык ласкал твердый сосок.
– Я твой Спутник жизни. Возьми от меня то, что тебе нужно.
Ешь, cara mia. Возьми то, что только я смогу тебе дать.
Она почувствовала его губы настолько близко, что это вызвало
в ней жаркие, эротические и непривычные ощущения.
Алекс закрыла глаза. Она перенеслась в мир мечты. Ее тело
отяжелело – оно было непривычно к тем желаниям, что раздирали ее также
отчаянно, как и голод. Он расстегнул рубашку, и они стали еще ближе,
соприкасаясь обнаженной кожей. На мгновение он удержал ее, наслаждаясь
ощущением нежного, мягкого, сливочно-белого тела рядом со своими твердыми
мускулами. Подняв руку, Эйдан прижал ее голову к своей груди.
Его сознание отразило ее необходимость питания, усиливая ее
до тех пор, пока красный туман не стал застилать все вокруг. Щека девушки
скользила по его сильным мускулам, чувствуя мышцы и сухожилия под кожей, вдыхая
аромат его крови, жизни. Она чувствовала, как его тело стало больше и
напряженнее от желания. Медленная, чисто женская, улыбка заиграла на ее губах.
Ее язык наслаждался его кожей, ароматом – мужским, пряным. Влечение. Ее губы
ласкали кожу над его пульсом.
Мышцы Эйдана напряглись от прикосновения. Он сжал зубы и
плотно прикрыл глаза, пытаясь совладать с требованиями тела. Алекс была словно
жаркий шелк и огненная молния, обжигая своими прикосновениями его грудь. Она
стала ласкать его живот, опускаясь все ниже и ниже, мучая его невыполнимыми
обещаниями. Ее язык дразнил, танцуя на его коже, пока он не стал думать, что
сошел с ума.
В Александрии пробудилась природная чувственность,
увеличиваясь за счет крови Карпат, струившейся в ее венах. Эйдан был ее
Спутником жизни, и, несмотря на то, что она отказывалась признать это, ее тело
хотело его, нуждалось, жаждало. Ее природные барьеры отошли в сторону, равно
как и гуманность была сметена потоком страсти. Ее кровь закипала и манила его.
Ее тело невольно перемещалось до тех пор, пока не прильнуло к нему, кожа к
коже, без границ и помех в виде одежды. Ее ум запутался в сознании Охотника,
словно в силках, сплетая все мысли вместе. Чего хотел он – того желала и она.
Что было необходимо ей – в том нуждался и он.
Ее язык ласкал его пульс, гладя мышцы на шее. С громким
стоном он откинул голову назад. На его коже выступили капельки пота, тело
набухло в диком желании, а джинсы стали слишком тесными для его тела, рвущегося
на волю. Ее зубы покусывали его легко, но настойчиво. Дрожь прошлась по всему
его телу от головы до пят, кровь пульсировала от желания, превращаясь в
расплавленную лаву, готовясь вырваться на поверхность. Эйдан желал ее более чем
кого-либо за все столетия своей жизни. Его руки сжались сильнее. Он нагнул
голову и стал прикасаться губами к ее волосам, закрытым векам, лбу.
Он неровно дышал, из горла вырывался звук: что-то среднее
между хрипом и стоном, отчаянной попыткой остановить крик. Все его тело
напряглось, когда раскаленная добела боль прошла через все его тело, сменяясь
невыразимым удовольствием, затопившим каждую клеточку его тела. Ее зубы
прокололи его кожу и глубоко вонзились, а его кровь потекла в нее, когда ее
губы затрепетали в чувственном безумии, питаясь. Эротично. Горячо.
Ее рука прошлась по его груди вниз, лаская плоский живот,
еще ниже, по золотистой полоске волос, пока кончики ее пальцев не коснулись
пояса его брюк. Эйдан переместил свой вес, пробуя облегчить напряжение под
натянутой ширинкой, сковывающей пульсирующее тело. Ему отчаянно нужно было
успокоиться.
Его острые клыки касались языка, а рот наполнился слюной.
Пока она кормилась, он наслаждался ароматом ее волос. Это было так эротично,
что все остальные опыты сексуальных отношений, которые были у него на
протяжении веков, блекли в сравнении с этим. Он неосознанно укусил ее за плечо,
на месте где Карпатцы веками оставляли метки своего влияния, это был инстинкт
чистой воды, о котором он до этой поры не знал. Его тело напряглось и вспотело,
стало пульсировать дикой потребностью, сгорая в огне.
Ее рука двигалась, лаская его. Ее ум, неразделимо
объединенный с его сознанием, тоже был затерян среди палящей потребности. Она
видела картины в его голове, где они оба извивались в экстазе. Алекс точно
знала, чего он хотел, чего хотело его тело. Его желание было и ее. Ее рука
расстегнула брюки и освободила его. Девушка почувствовала, как Охотник
содрогнулся, когда она обхватила пальцами его всего, а потом стала гладить и
ласкать его твердое древко.
Его зубы сжались, а тело выгнулось, в ушах стоял шум, глаза
застилал красный туман желания. Словно отбойными молотками били по черепу. Он
сжал зубы сильнее, когда она стала двигаться.
Тут одна здравая мысль возникла на поверхности ее сознания,
и Александрия поняла, что делает. Это было словно какой-то эротический сон, но
сейчас она сумела отрешиться от прохлады ночи, от тепла его тела, от ласк его
рук, от собственного необузданного поведения и своего рта, чувственно
кормящегося на его груди.
– О, Боже! – Отстранилась она от него, точно обожглась. Его
рука удержала ее голову, и она увидела тоненькую струйку крови, стекающую по
его груди.
– Закрой рану своим язычком. Твоя слюна обладает лечебным
действием, не остается ни следа, если мы этого хотим. – Его голос был словно
ласка, мягкий и нежный, в нем проскальзывали нотки желания. Его руки ждали ее
согласия.
Она сделала так, как он сказал, потому что была в ужасе и не
смогла ослушаться его. Эйдан был в таком состоянии, что одно неверное движение
могло смести ее сопротивление в сторону. И у него получилось бы это. Она знала
это. И он знал. Они были соединены сознанием. Александрия затаила дыхание, пока
он боролся за контроль над собой. Его тело было твердым, как скала, пытаясь
сдержать свою агрессию и то горячее пламя, в котором сгорали оба. Низкое
рычание вырывалось из его горла. Сейчас он был скорее зверем, чем человеком, и
она понимала, что не знает существа, с которым имеет дело.
– Извини, извини. – Она произносила это словно молитву,
унижаясь за то, что была так смела и безответственна. – Скажи мне, что ты меня
загипнотизировал и вынудил сделать эти вещи. Ты ведь сделал это?
Умоляла она его. Все это отражалось в ее голосе, глазах,
сознании. Но они были соединены вместе, и между Спутниками жизни не может быть
лжи. Даже если бы он захотел ее пожалеть и соврать, то не смог бы. Эйдан
покачал головой, понимая, что ответ уже был у нее в голове. Александрия
простонала и закрыла лицо руками.
