– Александрия? – Мэри нежно прикоснулась к ее склоненной
голове. – Скажи мне, стоит ли позвать Эйдана?
Александрия плотно зажмурилась. Эйдан. Все всегда
возвращалось к Эйдану.
– Нет. Мне только все пугает. Я… мне только нужно время,
чтобы привыкнуть. – Его голос был таким тихим, что казался тихим шелестом. Она
боролась за то, чтобы хоть немного успокоиться. Может, она сумасшедшая? И она
сбежала из лечебницы?
Ей придется что-то придумать, чтобы забрать Джошуа от этих
людей. Она должна попросить помощи у Томаса Ивэна. Но правда была такова, что
она даже не может надеяться, что сможет выстоять против Эйдана. Он никогда не
позволит ей уйти. Она не знала почему, она не понимала как, но была абсолютно
уверена, что Охотник последует за ней на край земли. Она закусила суставы свои
пальцев, чтобы не закричать. Могла ли она надеяться уйти от Эйдана? Сможет ли
она выжить без его помощи? Если она отправится в больницу, допустив, что у нее
были галлюцинации, что тогда случится с Джошуа?
Не предупреждая Алекс о том, что ей будет необходимо
чувствовать присутствие Эйдана, необходимость заполняла ее, ее сознание. И,
невзирая на то, что она старалась это отбросить прочь, оно никуда не уходило.
Ей было необходимо знать, что он где-то близко. Безумие! Ее собственный разум
восстал против нее. Чем сильнее она сопротивлялась, тем хуже становилось. Ей
был нужен он. Его успокаивающее присутствие.
Мэри мягко вскрикнула, когда у Александрии на лбу выступили
капельки крови. Она повернулась к Стефану, испуганная за девочку. Им был нужен
Эйдан, немедленно. Было ясно, что в сознании Александрии происходит борьба,
которая и вызывает эту агонию. Слезы потекли по лицу Мэри, когда она встала на
колени рядом с Александрией и утешающе обняла ее за плечи. Она чувствовала, как
это хрупкое тело дрожало под влиянием сильных чувств. И Мэри опасалась, что оно
может разлететься на миллион кусков.
– Позволь мне помочь тебе, Александрия, – мягко попросила
экономка.
– Что ты можешь сделать? – Спросила безнадежно Александрия.
– Разве кто-то может мне помочь? Он никогда не позволит мне уйти. – Она жалобно
посмотрела на женщину. – Он не позволит, так ведь?
Ответом ей послужило молчание Мэри. Она чувствовала дрожь
страха девочки.
– Эйдан очень хороший человек, и он защитит тебя. Доверься
ему.
– А ты бы доверилась?
– Свою жизнь. И жизнь своих детей. – Правдиво сказала Мэри.
– Но с другой стороны, он не хочет от тебя того, чего
требует от меня? – Спросила горько Александрия. – Он сделает все что угодно,
чтобы удержать меня здесь, и будет даже обманывать меня в том, что правда, а
что – нет.
Она без предупреждения вскочила на ноги, почти ударив Мэри,
а затем попыталась открыть парадную дверь. Стефан предупреждающе закричал, и
Мэри тоже, горячо поддерживающие Эйдана. Александрия резко открыла тяжелую
дверь и выбежала под лучи смертоносного солнца.
Словно тысяча игл сразу вонзилась в ее глаза, кожа стала
жечь, вокруг нее появился дым, она горела. Она не знала, закричала ли она от
боли или из-за того, что Эйдан сказал правду. Эта агония не была отзвуком или
результатом гипноза.
Стефан разорвал свою рубашку и набросил ей на голову,
поднимая ее разрушающееся тело на руки и внося ее обратно в безопасность дома.
Мэри рыдала, взволнованно тянулась к ней, но Эйдан появился раньше, забирая ее
из рук Стефана и укачивая ее в объятьях у своей груди. Все мгновенно замолчали,
когда он опустил свою голову к ней, закрыв глаза. Его сердце бешено билось, а
душа буквально ушла в пятки.
– Никогда больше. – Прошипел он эти слова вслух. «Никогда
этого больше не повториться, cara, я тебе не позволю послать мне такой вид
вызова». Он повторял это предупреждение в ее уме, клянясь в этом. Он был
напуган за нее. Злился на нее. Злился на себя. Эмоции бурли в нем, словно
лесной пожар и не подчинялись контролю.
Она чувствовала его ярость, которая била по ней. Его руки,
словно стальные тиски, держали ее.
– Это мое право, Стефан, – проговорил он просто, а его голос
был как всегда спокойным и размеренным: полная противоположность тому, что
происходило с ним внутри.
Он повернулся и ушел, используя свою сверхстерственную
скорость, которая практически стерла их движение для человеческих глаз.
Александрия слышала удар подвальной двери, когда они очутились в узком каменном
зале, который примыкал к спальной палате, но сам Эйдан не произвел, ни одного
звука. Ничего. Даже дыхания не было слышно.
Александрия была все еще жива, но ее боль была ужасна, а
волдыри огромными и страшными. Эйдан был осторожен, стараясь не задеть ожоги, и
очень бережен, не причиняя ей дополнительной боли. О ней заботились. Она
понимала, что случилось что-то ужасное. Эйдан, всегда такой спокойный и
уверенный, сейчас был словно кипящий котел черных эмоций.
Сначала она видела быстро промелькнувшие стены туннеля, а
затем Эйдан осторожно положил ее на кровать и отвернулся от нее. Она тщетно
старалась приподняться.
– Ты очень сердит на меня. – Проговорила она мягко.
Он ни на минуту не остановился, продолжая по-прежнему
смешивать травы в ступе из агата. Она чувствовала их усиливающийся аромат.
Затем он зажег свечи, и их благоухание смешалось с ароматом трав.
Александрия с трудом сглотнула и с вызовом подняла
подбородок.
– Ты не испугал меня, Эйдан. Что ты можешь сделать мне?
Убить меня? Я думаю, что я уже мертва. Или, как минимум, живу таким способом,
как мне не хотелось бы жить вовсе. Отнимешь у меня Джошуа? Будешь угрожать ему?
Причинишь боль? Я сплетала наши сознания и не думаю, что ты пойдешь на это. –
Проговорила она мужественно.
Он медленно вскинул голову, и взгляд его золотых глаз
остановился на ее лице. Холодная волна прошла по ее позвоночнику. Его глаза
были абсолютно бездушными, ледяными.
– Ты не знаешь самого главного обо мне, Александрия. И ты не
потрудилась узнать это. Ты не боишься ошибиться. Ты всего лишь птенец, я же –
один из самых древних существ нашего вида. И ты даже не представляешь, какой
силой я владею. Я могу вызвать землетрясение под твоими ногами или молнию над
твоей головой. Я могу распасться в туман и быть невидимым. – В его голосе не
было никакого хвастовства, только сухие факты. Все это было произнесено
голосом, похожим на темный бархат. – Я могу делать такие вещи, которые ты даже
не можешь представить.
Александрия чувствовала сильную связь, которую он образовал
между ними, и могла через нее чувствовать его ярость, черную и ужасную, которая
кипела глубоко под поверхностью.
– То, что я сделала сегодня, я сделала по отношении к себе.
– Прошептала она.
Он подошел ближе, возвышаясь над ней. Его непобедимая фигура
еще мощнее воздействовала на воображение.
– Ты предала меня. Ты предала Джошуа. Я говорил тебе, что
будет, если ты выйдешь на солнце. И все равно ты решилась проверить это, не
смотря на то, что я говорил правду. Ты знала, что я говорил правду. Ты решила
убить себя и оставить Джошуа с незнакомыми людьми, не зная, позаботятся ли они
о нем.
