Глава 13
Эйдан проснулся, чувствуя, как его тело сжигает желание. И
это было не желание поесть, а потребность в крови, которая всегда поднималась в
такие моменты. Это было абсолютно ни на что не похожее ощущение, встречавшееся
ему доныне. Он громко застонал. Рядом с ним, все еще в объятьях сна, лежала
Александрия. Она была бледна, а ее волосы спутались между ними, словно связывая
их. Он хотел ее. Она была ему просто необходима. И если он останется с ней хотя
бы на мгновение дольше, то будет не в состоянии обуздать потребность в ней.
Он отскочил подальше от нее, словно обжегшись, точно она
обжигала его кожу, подобно солнечным лучам. Он мягко выругался. Как он сможет
накормить Александрию и не превратить процесс кормления во что-то эротическое,
чувственное? Внутри него ревел дикий зверь, требуя ее. Голод. Жажда. Это не
поддавалось здравому смыслу и не приносило ничего, кроме тяжелой постоянной
боли, увеличивающейся с каждым прожитым днем.
Он провел трясущимися руками по непослушным волосам.
Ситуация была взрывоопасна. Не было никакой возможности накормить ее кровью,
так необходимой ей, не испытав дикой потребности в ее теле. И, все же, после
случившегося ранее он понимал − ей нужно время. Зверь буквально
бесновался внутри него, и он не мог больше управлять им. Мэри думала, что он
сможет. Она верила в него. Однако Мэри не знала о том накале страстей внутри у
мужчин-Карпатцев, который возникает к их Спутницам. И она не знала, насколько
близко он от обращения.
Эйдан снова громко простонал и отвернулся от фигуры, все еще
лежащей на его кровати в его доме. Он отступил, потому что это слово
пульсировало в его уме. Зверь начинал доминировать. И был только один путь
справиться с ним – слиться со Спутницей жизни, позволить ее нежности и свету
осветить его темноту, принести краски цвета его душе.
Он отошел подальше, прежде чем разбудить ее, оделся в мягкую
шелковую сорочку и черные брюки, надеясь, что элегантность старины поможет
обрести спокойствие. Он завязал длинные волосы на затылке. Охотник не стал
застегивать ворот сорочки, потому как боялся задохнуться от силы сексуального
желания.
Только после этого он послал ей мысленный приказ проснуться
и стал наблюдать за ее первым вдохом; его тело накалилось от нестерпимого жара,
и Эйдан поймал себя на том, что снова ругается. Она потянулась всем телом,
чувственно двигаясь под стеганым одеялом. Он подумал, что, возможно, скоро не
выдержит. Ее язык облизнул пересохшие губы, словно приглашая его. Эйдан
зажмурил глаза, чтобы не видеть ее, но все еще продолжал чувствовать ее аромат
и слышать шелест простыней.
Александрия медленно и потерянно приподнялась. Она видела
яркие эротические сны о руках на ее груди, о том, как ее ласкали ром, пальцами
двигаясь в ней, а потом твердое и сильное тело накрыло ее, пронзая снизу. Тело
болело от желания, оно жаждало прикосновения. Она извивалась, приглашая его,
соблазняя его, прося прикоснуться к себе. Алекс открыла глаза и встретилась с
пристальным взглядом золотых глаз Эйдана.
Опасность. Она читалась в его пристальном взгляде.
Александрия замерла, не отводя пристального взгляда от хищника, наблюдающего за
ней. Она боялась даже вздохнуть. Она чувствовала, знала – эротический сон был о
нем, знала, что его самоконтроль очень хрупок, и Охотник сражается за каждую
его минуту.
− Уходи отсюда, cara mia. – Хрипло прошептал он.
Бархатистость его голоса словно ласкала кожу девушки, делая ее еще
чувствительнее. – Уходи отсюда, пока можешь. – Казалось, золото его глаз
освещает красное пламя, а на лбу выступают капельки пота. Его мускулы
напряглись от усилия оставаться неподвижным.
Ей хотелось подойти к нему, чтобы успокоить, и пусть все
последствия катятся к чертям. Ее тело пылало, сгорая в живом огне, не
подвластном контролю. Единственное, что ее удерживало, – ее застенчивость.
Стеснительность и страх. Она скатилась с кровати и побежала, точно за ней
гнались черти. Хотя, убегала она, скорее, от себя, чем от Эйдана.
Позади нее Эйдан своей неподвижностью был похож на статую.
Он боялся, что если сойдет с места, то рассыплется от боли и желания. Он даже и
предположить не мог, как быть дальше. И, да помогут им обоим Боги, если она не
придет к нему вскоре...
Александрия начала успокаиваться только внизу, в туннеле.
Она чувствовала Эйдана в своем сознании: он тянется к ней, зовет. Она могла
ощущать его поцелуи и прикосновения. Она плотно закрыла глаза и облокотилась на
стену, в попытке удержаться на ногах. Ее ноги тряслись, словно желе,
отказываясь идти дальше. Она хотела его. Без сладости и нежности, а дикой,
почти животной потребностью, желая так горячо, что царапала ногтями камень.
Она потрясла головой, стараясь избавиться от этих мыслей, а
они, словно насмехаясь над ней, возвращались снова и снова. Она поднималась по
ступенькам, благодарная тому, что Джошуа не видел ее в таком состоянии. Ее душа
не делала ничего, чтобы облегчить голод, не делала ничего, чтобы стереть из
памяти Эйдана или его пряный сладкий вкус. Горячая волна прошлась по ее коже,
от груди до низа живота к чувствительному местечку, увеличивая ее желание. Ей
пришлось сильно напрячься, чтобы не позвать Эйдана к себе. Она вожделела его,
все ее тело горело и пульсировало от желания. Ей придется позвать его, чтобы
прекратить эти мучения. Ей было необходимо почувствовать его рот на своей коже,
его руки на своем теле. Он был ей нужен, срочно, чтобы соединиться со своим
мужем на вечность.
А потом она вспомнила его слова. Он может сделать ее своей
рабыней. Он может заставить ее делать все то, о чем она даже не могла
вообразить, то, о чем она мечтала сейчас. Чьи это были мечты?
− Чтоб тебя, Эйдан. Вот тебе за то, что ты делаешь
мне! – Она подняла голову и закрылась от него. Она услышала эхо его отчаянного
крика, рев раненного животного, рык охотника, упустившего свою добычу.
Без него давление в ее уме и мысли о собственном голоде
уменьшились. Но не исчезли совсем: реальный голод остался. Она была бледна, ей
было нужно питание. Ей был нужен он. Небрежно надев джинсы и свитер, она
направилась в соседнюю комнату. Эта комната должна была стать ее студией. Она
увидела, что Мэри и Стефан уже купили все необходимое, наверное, по приказу
Эйдана. Все было высшего качества, все, о чем она даже и мечтать не могла.
Обычно, она никогда не принимала такие дорогие подарки, но художник в ней
просто замирал от красоты инструментов.
Она услышала Джошуа перед тем, как он зашел сюда в поисках
нее. Возвращаясь домой из школы, он смеялся со Стефаном, непринужденно
веселился в кухне с Мэри, поедая ее домашнее печенье. Александрия поймала себя
на том, что ей от этого и радостно и грустно. Джошуа нужна была компания, а
пожилые люди показали, что искренне привязались к нему. Но ей было грустно
оттого, что ее отношения с братом изменяются, он больше не будет целиком
зависеть от нее.
В то время, когда он быстро взбегал по ступенькам, громко
зовя ее, Алекс вновь овладела собой. Джошуа кинулся ей на шею, она подняла его
и кружила, пока тот не завизжал от быстроты и удовольствия.
